Ева Финова - Мечта трудоголика

И как назло, дождь к этому моменту перешел в мелкий моросящий дождик. Чем Хартвин и воспользовался, выйдя из машины, правда, в этот раз закрыл за собой дверь и уперся руками в крышу Лэнд Ровера.

Что он там делал, одному ему известно, я же не услышала ни звука. Только когда он опять сел на водительское и завел машину, то его слова неприятно ранили:

– Мне нужно будет уехать на пару дней.

На что поспешила уточнить, как его секретарь:

– Для меня будут какие-то поручения?

– Отдыхай, – последнее, что он мне сказал, прежде чем отвезти обратно в отель.

Выходила из машины снова словно на ватных ногах. Да и в салоне медлила, долгое время не могла никак найти дверную ручку. История повторяется. Только в этот раз он не бросил на прощание ровным счетом ничего. Сидел и упорно молчал, казалось, не обращая на меня никакого внимания. И это ранило больнее, чем если бы на меня накричали.

Потому, когда подошла к бунгало и снова осознала, что у меня нет с собой карт ключа, обернулась к машине. А Харт… даже не посмотрел в мою сторону. Благо, выскочивший навстречу шефу Лойс придержал для меня дверь.

– Ник, присоединяйся к барбекю, – крикнул он тому в опущенное окошко Лэнд Ровера.

– Извини, – единственное, что я успела услышать, прежде чем подняться к себе наверх, чтобы переодеться.

Из окна моей комнаты помимо песка и пляжа виднелся кусочек заполненного людьми заднего дворика с бассейном. И да. Они действительно жарили стейки. Рядом стоящие столы ломились от изобилия закусок и алкоголя, потому, недолго думая, все же решила присоединиться, натягивая наверх одно из цветастых платьев, такое же, как и то, которое оставила на пляжном шезлонге.

Персонал отеля, по-видимому, убрал дом в наше отсутствие. Никакой тебе рваной юбки скинутой на полу в ванной больше не наблюдала, ни грязные в песке шлепки. Кровать же идеально заправлена и украшена лепестками роз.

Отвлекшись от жгучего желания заняться самокопанием, все же слезы лить не стала, хоть ком попеременно и подступал к горлу… Ведь я же не отказала!.. Да и ничего такого не сказала ровным счетом.

А когда спустилась вниз, то попала в тиски Сесиль, решившей меня тот же миг озадачить:

– Вот и наша Эви. Пойдем. Поможешь мне с тарелками.

– Как скажешь, – проронила я в ответ, увлекаемая той на кухню.

После всех положенных действий и еще пары поручений беременной я наконец уселась на шезлонге у бассейна с бокалом розового шампанского, поздравляя себя с очередным провалом начала отношений.

А вдруг Ник действительно был серьезен?

Нет, Эш! Выкинь из головы эту мысль! У такого, как Хартвин, богатого и красивого есть всё. И девушки падают пачками к его ногам. Одной больше, одной меньше… Думаю, переживет.

Так я и предавалась провокационным мыслям, медленно потягивая один и тот же бокал, пока, опомнившись, не заметила полуопустевшую площадку и весельчака Лойса, продолжающего ходить от компании к компании, перебрасываясь с каждым по паре слов. И вот наконец очередь дошла и до меня.

– Чего грустишь тут одна? – задорно мне подмигнув, спросил мужчина приятной наружности, хоть и невысокого роста. Эдакий уютный плюшевый мишка. И… его глаза прямо-таки лучились искренним участием… наверное, именно поэтому все же позволила втянуть себя в разговор:

– Николас, он…

Но меня перебили, лишая необходимости произносить смущающие слова.

– Неужели Хартвин продолжил гнуть свое с поцелуями?

Хитренько прищурившись, Лойс похлопал меня по плечу и заговорщицки подмигнул:

– Знай, я его отговаривал.

– И часто он так поступает со своими секретаршами? – поспешила произнести, пока в очередной раз это не сделали за меня.

Заядлый сплетник же сразу ответил, как будто ждал этого вопроса:

– На моей памяти, первый раз…

И его ответ мне явно не понравился, потому как слабо в это верилось. И даже если правда, то получалось еще более скверно. Если у Хартвина была бы такая стандартная практика. То отказала бы и не мучилась совестью. А так, даже не знаю, как переварить всю эту ситуацию.

– Хочешь совет?

По сути, вопрос юриста был риторическим, потому как следом он тут же продолжил, не дожидаясь моего ответа.

– Наш шеф во всем, что касается личного, очень замкнут. И редко кого подпускает близко. Потому для меня вся эта ситуация с пунктом 5.13 – сущий бред. Может, он просто не знал, как к тебе подступиться, а?

Мне же отвечать что-либо резко перехотелось.

Так! Этот щекотливый разговор «по душам» пора заканчивать…

– Простите, мне нужно подняться наверх.

– Да-да, конечно, – согласился он и, попросту развернувшись, отошел к другой компании – к повеселевшим от выпитого сотрудникам, с которыми мне не довелось даже познакомиться.

Я же так и утянула с собой в номер бокал с остатками шампанского, не решаясь и шага сделать к столику с опустевшей посудой, где и стояло целое сборище.

Не хотела больше ни с кем разговаривать – защитный механизм, выработанный годами. Главное, вовремя покинуть корпоратив, пока досужие разговоры да расспросы коллег не заставили тебя выложить все о себе и о том соседе в придачу.

Очутившись в своей комнате, первым делом села на кровать и залпом прикончила остатки из бокала, я собиралась лечь в кровать так не раздевшись. Как вдруг услышала слабую вибрацию, не совсем понимая, что это и где. Поставила на тумбочку фужер и еще несколько секунд посверлила взглядом пустоту. Тишина. Звук не повторился.

Затем все-таки пересилила себя и пошла раздеваться в гардеробную. А когда вернулась вспомнила про телефон!

Достала его из ящика и… Увидела смс сообщение от Николаса!

Лишь одна фраза: «Спокойной ночи», пустила сердце вскачь, заставив непроизвольно улыбнуться.

Интересно, как на таком маленьком дисплее смарт-часов он набрал сообщение? И вообще, где здесь всплывающая клавиатура?! Ох уж этот футуризм. Помучавшись еще несколько минут с навороченным ноу-хау, так и не разобралась, как ответить. А потом и уснула, не выпуская часов из рук.

Утро встретило меня шумом внизу. Убирая посуду со столов кто-то, по-видимому, разбил бокал. Невольно вспомнилась ваза, разбитая в у Николаса в комнате. Да и всё произошедшее накануне. А вдруг он уже вернулся? Подскочила с кровати, памятуя о том, что до сих пор так и не ответила на его сообщение. Потому, натянув часы на руку, побежала одеваться и умываться. И… пробовать извиниться за вчерашнее лично. Хотя, собственно, что я сделала не так?

Однако наверняка чувства начальника были задеты. Спустилась вниз и с неудовольствием отметила очередные толпы коллег миленько мне улыбающихся и кидающих, все как один, безразличным тоном:

– Привет, как спалось?

Сразу же показалось, будто я что-то пропустила. Как оказалось, действительно, так и есть. Увидев меня, Лойс тут же поспешил подойти и поделиться новостями:

– Привет, как спалось? – начал он с дежурного и, снова опередил мой ответ: – Хартвин вчера попал в больницу.

– Как? – только и выдохнула, чуть не осев на пол, однако еще один разбитый фужер, выпавший из рук Нинель, услышавшей наш разговор, привел в чувства: – Ч-что случилось?.. Где он?

– В Хило, ножевое ранение, – прибавил скорбно начальник юристов, а понизив голос, предложил:

– Хочешь, трансферт организую?

На что я лишь ошарашенно кивнула, совершенно не думая, что же буду делать в больнице, и… хочет ли Ник меня видеть после всего? А вдруг, это я виновата? Вдруг, перенервничав из-за меня, он напился и полез в драку? Ах, Эшли! Что же ты натворила?! А если бы он умер? Если бы… Так! Отставить панику.

Проводив меня под локоть к ждущему водителю карта у подъезда к бунгало, Лойс, кажется, попрощался. А я все так же продолжила заниматься самобичеванием. И даже тогда, когда меня привезли к вертолету и усадили внутрь, пристегивая ремнями безопасности, надели шлем, то я не сразу отвлеклась. Да и нынешние красоты: водопады, горы и островной ландшафт были мне уже не так интересны, как ранее.

А вдруг заражение? И… Ой, мамочки!

– Мисс… – отвлек от нелегких дум водитель машины, в которую меня пересадили по прилету. Мужчина тем временем наставлял: – Мы приехали, пройдите в регистратуру, вам подскажут палату.

Так и сделала, миновав толпу подростков, столпившихся на входе вокруг мальчишки лет пятнадцати в коляске с наложенным гипсом на всю ногу. Сам пострадавший же подросток улыбался во все тридцать два, купаясь в лучах славы. Наверняка, какой-нибудь экстремальный трюк совершил. Я же нашла взглядом сокрушенных родителей и ревущую мать, стоящие поодаль от молодежи, мысленно им посочувствовала.

Увидеть остальных деталей мне не позволила толпа, вывалившая из дверей больницы, чуть ли не сбившая с ног.

Кое-как добравшись до регистратуры сквозь галдящую толпу, уточнила тут же у персонала:

– Николас Хартвин в какой палате?

– Так… повторите еще раз, – заученной фразой ответила мне женщина, вбивая что-то на клавиатуре, затем подняла на меня глаза и подозрительно оглядела, уточняя: – А вы кто будете?

Я же, немного растерявшись, не сразу вспомнила свое новое имя и фамилию:

– Эв-велин Черити, – ответила запинаясь. – Я-я его секретарь.

– Ну-ну, – кинула та в ответ и недовольно произнесла чуть ли не сквозь зубы, – второй этаж, двести одиннадцатая палата. Только…

Услышав нужную информацию, я даже не стала дожидаться продолжения её слов и тут же устремилась к лестнице, чтобы не ждать лифта. Поднялась на второй этаж.

Вышла.

Идя по коридорам, в которых то и дело бегал мед персонал со всякими планшетками, тележками, контейнерами для забора анализов, я все больше и больше пугалась. А заметив за стеклом двести десятого кабинета аппарат искусственной вентиляции легких, так и вовсе чуть в обморок не хлопнулась, если бы не одна настырная личность.