Ева Финова - Мечта трудоголика

– Но-но… а ты не боишься брать меня на работу? Вдруг я какой-нибудь там инсайдер?

– Если бы ты им была, то не упиралась бы так, как сейчас. А я ведь даже не озвучил сумму твоей заработной платы, которую готов предложить, лишь бы переманить тебя из «Твидненс».

– Не утруждай себя, я и так оттуда уволилась. – Всего несколькими словами взяла и запорола себе все, что только могла.

Однако же Николас не передумал, чем несказанно меня удивил, упорствуя:

– Вот и хорошо. Значит, никаких проблем с наймом не возникнет.

Собственно, с какой стати ему беспокоиться о такой мелкой сошке, как я? Может, это он рассчитывает на инсайд? Вполне возможно. Потому решила сразу уточнить:

– Но учти, у меня соглашение о неразглашении. Я не смогу передать тебе никакие сведения с прошлой работы.

– Этого и не потребуется, – серьезно заявил Хартвин, еле дождавшись окончания моего предложения.

В его голосе зазвучала сталь, и наш разговор, похоже, начал ему досаждать. Потому поспешила извиниться, пока окончательно не испортила себе, возможно, единственный шанс на адекватную работу:

– Прости, Хартвин, хотела лишь, чтобы между нами были оговорены все детали перед наймом.

Остановив машину и заглушив двигатель еще несколько минут назад, он продолжал сидеть в пол оборота, разглядывая зареванное лицо своего будущего сотрудника, то есть меня. А потом улыбнулся, поддался всем корпусом вперед и поцеловал в губы. Неожиданно, мягко, приятно. Вопиюще нелогично! Но здорово…

А отстранившись секунды спустя, хитренько так произнес:

– Тогда попрошу юристов включить в договор еще и тринадцать поцелуев в неделю.

– А почему тринадцать? – ляпнула первое, что пришло в голову.

Так, нужно срочно включать мозги!

– Люблю это число. – Его глаза лучились искренней радостью. А на влажных, припухших после поцелуя губах гуляла довольная улыбка, как у мартовского кота. – За остальное буду оплачивать ужинами, идет?

Однако мое природное упрямство, как и подозрительность, взяли верх.

– Конечно же, нет! – избавившись от наваждения, помутнившего рассудок, я возмутилась с чертовски несвоевременным опозданием и отвернулась к двери, стала дергать за ручку трясущимися руками. Но, как назло, она не поддавалась.

– Хорошо. Значит, считай, что я пошутил, – голос Хартвина прозвучал ровно и довольно добродушно. Почти. Если бы не одно но: его пальцы в это время то и дело стискивали кожаный руль.

В ответ шумно выдохнула:

– Фу-ух, т-ты не пугай меня так больше. – И я перестала мучить его машину. А то мало ли что…

– Идет, – отозвался он, выбираясь из машины, и уже снаружи довольно громко произнес: – А ты больше не стой на том мосту, иначе я за себя не ручаюсь.

Жаль, я не успела заметить выражение его лица, потому как логичности в его словах не уловила от слова «совсем».

И пока я соображала, Николас успел вылезти из машины, обогнуть её спереди и даже открыть предо мной дверь, выпуская из своей дорогой клетки.

Когда же мы очутились в его офисе, поднявшись на лифте прямо с паркинга, я искренне пожалела, что не осталась там в машине. Потому как встречала меня идеально чистая белизна и такая же дороговизна всего окружающего. Правда, мраморный пол с серыми разводами, словно раскаты молний, слегка выбивался из столь меланхоличной картины – огромного помещения, зашитого белыми каменными панелями, украшенного многосложным потолком. А еще, безусловно, красные кресла позади рисепшена привели меня в неописуемый восторг, как и белый пластиковый овал, задрапированный абсолютно прозрачным стеклом.

На встречу из-за футуристического стола к нам поднялись, казалось, две близняшки, одинаковые с виду блондинки с завязанными тугим узлом волосами на затылке. Даже в формах лица прослеживалось что-то родственное. Правда, цвет глаз подвел, все же отличался. А если еще и приглядеться чуть пристальнее, то у голубоглазой все-таки рост выше, немного. Но есть.

В момент подъема девушки её блузка цвета взбитых сливок слегка колыхнулась, но тут же встала на место, стоило хозяйке чуточку сильнее выгнуть спину. Юбка-карандаш глухо скрипнула, как и кожаная обивка сидения.

– Мистер Хартвин, – поприветствовала нас зеленоглазая. Одетая так же как и её второй экземпляр. Её слова невольно притягивали взгляд к ровно отчерченному губной помадой рту, красного цвета, в тон кресел.

Созерцая обстановку, я не в первый и даже не во второй раз почувствовала себя неуютно. И это мягко сказано. К моей великой радости, девушки, а-ля идеал, даже и не подумали смотреть в мою сторону, иначе лицемерного взгляда секретарш вряд ли бы пережила.

Однако будущий начальник вмешался и все-таки представил меня с улыбкой заправского ловеласа:

– Луиза, Симона. Знакомьтесь, а это Эшли Чамбвел.

– Ах, Эшли… – голубоглазая сделала вид, что вспомнила и белозубо мне улыбнулась. – Приятно познакомиться.

Похоже, я и не дышала вовсе все то время, пока меня изучали бесцветным взглядом. Нет, даже двумя бесцветными взглядами. Пережила. Выдохнула.

– Мне тоже, – неуверенно промямлила я, сжимая ладони в кулаки, дабы не демонстрировать этим идеальным куколкам дополнительный повод для сплетен – отросшие кутикулы.

Даже не помню, когда последний раз делала себе маникюр. Хотя, похоже, и без моих запущенных ногтей, им будет, что обсудить в негармоничной внешности посетительницы: пиджак, а-ля куртка, помятый к тому же, брюки без стрелочек, несвежая рубашка, хлопковая, но с блестящими пуговицами спереди, и удобные мокасины, черные. Потому, что так проще подбирать наряды.

– Луиза, для посетителей меня нет сегодня весь день, – проинструктировал девушек шеф.

Следом он уложил свою руку мне на спину и слегка подтолкнул вперед. Наверняка, чтобы я перестала беззастенчиво пялиться на этих двоих.

Блондинка же, к которой обратились, при этом еле сдержала гримасу сокрушенного недовольства, и лишь шире улыбнулась, заметив мой исследующий взгляд, когда полезла заносить изменения в «лэптоп», не поверите, серебристый.

Что происходило дальше за гламурным столом, увы, не знаю. Потому как мы покинули девушек и двинулись вперед. А когда подошли к стене, глянцево-белые автоматические двери разъехались, чтобы открыть взору длинный и узкий коридор, отделанный теми же самыми каменными панелями. Благо, идти долго не пришлось, буквально за вторым поворотом нас встретила стеклянная стена с дверьми. Те, прежде чем открыться, еще раз отразили мое скудный наряд, заставляя смущаться пуще прежнего.

А за ними… на фоне инсталляции из деревянных гофрированных волн восседала не менее красивая брюнетка и столь же уничижительно взирала на всех и даже собственного шефа.

Как Николас и говорил, эта, наверняка уже экс-секретарша, при виде нас надула свои губки, нещадно намазанные блеском с заездом на кожу с обеих сторон. Никогда не понимала смысл – губы что ли больше кажутся? Нет, вот если матовой помадой, возможно. Но блеском… Увы. Просто выглядело вульгарно.

И, кажется, в подтверждении своих мыслей, я даже скривилась и кивнула, из-за чего на меня воззрились оба. Потому быстренько опомнилась и поспешила потупить взгляд, вперив его в инсталляцию.

Представление было излишним, однако Николас все-таки отдал дань приличиям и произнес:

– Знакомься, Эшли, это Нинель, которую я с сегодняшнего дня перевожу к Джефу.

– Но у него уже есть секретарь!.. – воскликнула девушка, повысив голос. А включив мозги, все же умолкла и еще сильнее выпятила вперед губы, злобно сверля взглядом меня одну.

Нет, я, конечно, немного даже разделяла её досаду от эдакого понижения в статусе. С другой стороны, была целиком и полностью к этому не причастна. Почти. Не я, так другая бы заняла её место. Но, увы, совесть все равно меня грызла поедом, стоило лишь встретиться с надменным взглядом моего будущего шефа, который явно не простил эту несдержанность.

– Не обсуждается. – В его ответе прозвучала сталь.

А заметив расстроившийся вид девушки, все-таки немного смягчился, но только самую такую малость, и безжалостно добавил следом:

– Освободи место до конца дня.

– А-а… как же секретарша Джефа? – не унималась Нинель.

– Да будет тебе известно, что на днях она уйдет в декрет, – Хартвин процедил сквозь зубы.

Совесть меня отпустила. Такие вещи надо знать, считай, второму человеку в компании, владеющему всей информацией после самого генерального.

Хотя, вот тут еще нужно разобраться. Компания, насколько мне известно, состояла из двух компаньонов. Но абсолютно точно помню, что Мейгара звали не Джеф, а как-то на букву «у». Вспомнила! Уолин. Шестидесяти пяти летний импозантный старикан в костюме улыбался мне с единственной фотографии на газетной вырезке, которую нашла накануне собеседования. Сейчас, конечно, он был уже старше.

Что происходило с экс-секретаршей Харта дальше увидеть не удалось, потому как задумчивую меня в очередной раз подтолкнули к двери, и мы вошли во святая святых: огромный кабинет босса, в эдакий конференц-зал со столом, по форме напоминающим заглавную букву «Т».

Чисто мужская обстановка вдобавок изобиловала темными тонами: дубовый стол шоколадного цвета, заставленный со всех сторон черными кожаными креслами, тёмно-серый ковролин и такого же цвета пластиковые панели с безвкусными картинами-кляксами в широкой рамке. Довершали безупречный интерьер панорамные окна во всю стену противоположную входу.

– Подождем здесь, пока у моей головной боли номер один не закончатся приступ злости.

– Может быть нужно было с ней помягче?

– Увы, все заявления по переводу до того она рвала с криками и воплями, из разряда, вы не сможете найти мне замену, и тому подобное.

– То есть, получается, эта девушка, – я сделала акцент на последнем слове, – тебя настолько доконала, что ты готов взять человека с улицы, чтобы от неё избавиться?