— Будет отлично, — кивнула она.

Я пожал плечами и решил, что уже молчу.

И как девочкам взбрело в голову пригласить многоуважаемого Тимофея? Особенно Лине — она-то договаривалась с ним. Отшлепать ее мало!..

"Конечно, мало", — отозвался внутренний голос с ехидством. — "Ты ее ножки видел?"

К слову, да, видел! И причем не один я, к сожалению, их видел, ибо Лина надела платье… Очень короткое платье! Все в рамке приличий, но… коротко! В общем, мгновенно захотелось ее укрыть.

"Угу, желательно собой", — голос не затыкался и язвил дальше.

Я чуть ли не начал искать оправдания, но потом вспомнил, что спор с самим собой — уже шиза, а я вроде как еще адекватный. Да и отнекиваться-то не за что — правда ведь.

Мы все же досмотрели… нет, будет вернее звучать "домучали", фильм. Лично я вслушивался в редкий шепот наших "голубчиков" и с радостью вставлял свои пять копеек, доводя этим их до белого каления. Однако не мог иначе — меня невыносимо бесило, что кто-то пытается флиртовать и завоевывать Элину. А как представил, что они и вчера так общались…

Ужас. Меня сейчас стошнит розовым и приторным сиропом! Бррр!

И еще: к концу дьявольского сеанса я пришел не к самым приятным открытиям. А если подробнее, то я — самому трудно поверить — ревную.

— Я тебя провожу, — сразу же сообщил Линке "Тимочка", едва мы вышли из здания кинотеатра. — Уже вечер, и тебе не стоит идти домой одной.

Я еле удержался, чтобы не поморщиться, и широко улыбнулся:

— А меня тоже проводишь? Уже вечер, и мне не стоит идти домой в одиночестве.

— Слушай, Саша, — нервы "лучшего друга" явно сдали, — а тебе не кажется, что ты немного на…

Ему не дала договорить Элина — взяла его ладонь в свою, тем самым вызывая скрип моих зубов, и тихо сказала:

— Не надо, пожалуйста, Тим. И провожать тоже не надо — у меня кое-какие дела с Алексом.

— А ты уверена, что у вас с ним какие-то дела? — он нахмурился. — И что мне стоит оставлять вас наедине?

Я решил было вмешаться, ибо не мог сейчас похвастаться особым терпением, но Лина посмотрела так, что решение само отменилось до лучших времен.

— Уверена. Поговорить нам необходимо, — еще один взгляд в мою сторону. — Спасибо за сегодняшний день. И… я тебе напишу, хорошо?

Тимофей уходить не желал, но ему все равно пришлось ретироваться на радость мне. Или не радость, потому что все свое внимание Лина теперь переключила на меня и сказала:

— Идем.

И меня повели за угол здания, где свидетелей не наблюдалось, и началось:

— Прекрати! — потребовала она, складывая руки на груди и глядя на меня с недовольством.

Мне тема разговора не понравилась сразу.

— Прекратить что? — я сделал шаг к ней, уже понимая, что мое терпение лопается ко всем чертям.

— Все: стебать Тима, портить мне свидание и наши с ним отношения. Просто прекрати, хорошо? Мы ведь друзья, ты же сам сказал. А с друзьями так не поступают! — Лина смотрела на меня со злостью и раздражением. Красивая, воинственно настроенная и… говорящая про отношения с гребанным Тимофеем. Вот зачем я в тот день повел ее на чертов мост?..

— А если я скажу, что не хочу больше с тобой дружить?

— Что?.. — оторопело спросила Элина, растеряв весь свой пыл.

— Я не хочу с тобой дружить, — повторил я, очередным шагом уменьшая расстояние между нами.

— Саш, я…

— Я хочу большего, — перебил ее. — И не хочу, чтобы ты ходила на свидания с Тимофеем, не хочу, чтобы у вас что-то было и, черт побери, не хочу, чтобы он лез к тебе с поцелуями.


*Лос-Анджелес считается городом кино. Там находятся: Голливуд, Аллея славы, Dolby Theatre (в нем проходит вручение "Оскара").

Глава 10


/Элина Кравцова/


Кажется, я влюбилась.

Именно так называется чувство абсолютного счастья, счастья от того, что ты находишься рядом с одним важным для тебя человеком? Когда ты таешь от его прикосновений и плавишься от поцелуев? Когда весь мир становится таким незначимым, ведь рядом есть он, принц из сказки?

Кажется, я влюбилась давно.

Возможно, еще в детстве, когда начал дразниться, привлекая внимание к себе. Когда устраивал соревнование на равных. Но… тогда это мелкое и глупое чувство подавляли азарт и обида. Они стояли на первом месте, затмевая все остальное.

Возможно, влюбилась позже, когда увидела его, таким идеальным, красивым, успешным. Когда поддержал маленькую войну, совершенно не обижаясь за проказы, не доводя до неприятных для меня последствий. Щадил, заботясь… При этом все еще оставался на равных и даже лучше. Но в тот момент мной двигала месть, заставляя не обращать внимание на что-либо помимо себя.

Возможно, влюбилась, когда предложил перемирие. Показал красивые места, растопил сердце, заставляя то стучаться чаще, вернул желание рисовать. Был мил и чудесен, был остроумен и интересен… И тогда чуть не обнаружилось чувство влюбленности, едва захотелось поцеловать его… Но было мастерски подавлено, забыто, сокрыто за ста замками, чтобы не мешало воспитываться лишь дружескому отношению и легкой симпатии…

И вот сейчас, когда прозвучало, как оказалось, столь важное и желанное признание, все замки спали, а влюбленность вырвалась наружу, поражая своим масштабом, оглушая своей силой.

Я не знала, что сказать, но меня уберегли даже от этого: меня поцеловали. Поцеловали так, что земля улетела из-под ног, оставив парить где-то в невесомости. Поцеловали столь сладко и нежно, лишая воздуха и выпивая до конца, словно Саша сам не имел возможности оторваться. И я была совсем не прочь, а только "за", желая продолжения.

Не знаю, сколько мы так простояли, целуясь, будто не в силах насытиться, но только когда легкие совершенно решили отказать хозяйке, отчего даже в глазах потемнело, я очнулась. И осознала, что рука Андреева давно прижимает меня к нему, комфортно расположившись на талии, а сама я только что приобрела парня. Причем так рьяно "радовались", что аж губы припухли и теперь немного ныли. Правда, все еще жаждали к ним прикосновений…

— Возможно, нам лучше пойти прогуляться, пока мне крышу не снесло, — хрипло произнес Алекс, глядя мне прямо в глаза.

Мозг накрылся вместе с тараканами, потому что информация проходила настолько суровую обработку, что дошло одно: идем гулять. А из всего ассортимента своих действий я могла лишь кивнуть. Ничегошеньки более.

Очень похоже на то, что вменяемо себя чувствовали только бабочки. Те либо плавились, либо визжали от восторга, требуя продолжения.

Приходила в себя до неприличия долго, после чего все же робко спросила:

— А мы куда?

— В парк, — объяснили мне, крепко держа за руку и явно не собираясь отпускать как минимум ближайшую неделю. — Там больше народа, это безопаснее.

Стало немного грустно: чем больше народа, тем дольше не будет поцелуев… Эх…

Опомнившись, Саша остановился, прекращая свой дикий забег, и уточнил:

— Ты любишь сладкую вату? — кивнула. — Отлично. Идем купим.

И купили! Такую большую, больше моей головы, сладкую вату, вынуждая солнышко счастья внутри гореть еще ярче.

Хотя… Кажется, я сама стала солнцем — ослепляющим, пылающим столько неистово, что это тепло я не могла держать в себе. И мне было совершенно не стыдно, когда я вдруг сама, едва мы оказались в безлюдном местечке, полезла за поцелуем. И он получился такой сладкий… Думаю, отнюдь не из-за угощения.

— Лин… — рваное дыхание в область шеи, потом нежный, почти не ощутимый, поцелуй туда же. — Я в тебе тону. Черт…

Я не знала, причем тут черт, но в одном уверена: я тоже тону. Для меня подобное… все, в принципе, в новинку, но в какую же приятную новинку! Целоваться с Алексом оказалось невероятно, как и обнимать его, слушать его дыхание и биение сердца и переплетать наши пальцы. И его прикосновений я не старалась избегать, наоборот — их нестерпимо хотелось.

— А я будто сплю, — сообщила ему, касаясь светло-русых волос и осторожно зарываясь в них пальцами. Всегда было любопытно потрогать его волосы, понять, мягкие ли они, какими кажутся? На ощупь они оказались действительно мягкими, не настолько, как мои, но все равно мягкими.

"Ага!" — торжественно воскликнул один из множество тараканов, обитающих в моей голове. — "Хозяйка, мы нашли подопытного! Ведь еще столько неизведанного в мужском организме, что надо непременно потрогать."

— Эй, я тебе тут чуть ли не о чувствах, о высоком, а у тебя что на уме? — Алекс смотрел на меня со смешинками в глазах, а я же… К собственному стыду, я думала о том, что такого неизведанного в мужском организме? И додумалась, после слов Саши, о не самом целомудренном!..

"Кадык, например", — мечтательно продолжал таракан.

Кадык?! Серьезно?..

— Я не в том смысле, — стремительно покраснела. — Просто… Немного не верится в то, что мы спокойно сидим на лавочке в обнимку, что до этого… — я прикоснулась к припухшим губам, — что… В общем, признавайся: какая нечисть нас покусала?

— Прости, конечно, но я сегодня лишь с одной нечистью виделся, — Саша ослепительно улыбнулся, — с нашим обожаемым Тимофеем Доставаловым. Он вот мог покусать, да…

— Саша! — я на него возмущенно посмотрела.

— Что "Саша"? — надо мной беззлобно потешались. — Между прочим, я теперь сомневаюсь в нашей безопасности — а вдруг еще и микробы переползли?

Закатив глаза, сообщила ему, какая он все же симпатичная язва, и призвала Андреева к молчанию самым действенным методом — взяла и поцеловала. А дальше… А дальше я точно начала совершенно бесповоротно и окончательно превращаться в розовую сиропную лужицу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потому что, подарив еще один поцелуй, нежный настолько, что все мои внутренние животинки чуть ли не синхронно вытерли несуществующие слезы белыми носовыми платочками и, театрально высмаркиваясь в них же, начали восторгаться Сашей и тем, какой он у нас "тако-о-ой".