Этому я научилась у Бекетта. Он заставил меня очнуться и жить, а не просто существовать.

Но что мне делать, если его не будет рядом, чтобы подталкивать меня?

— Даже не знаю, что буду делать, если он не выкарабкается. Я не могу... — Слова застряли в горле, я даже произнести их не могла.

— Бекетт любит тебя, Кор, и сделает все, чтобы вернуться к тебе. А если нет... — меня передернуло, и Адам отвел мою руку от лица, чтобы взглянуть на меня, — а если нет, ты будешь жить дальше. Жить своей жизнью, потому что так и должно быть. Он бы этого хотел.

Я почувствовала, как по щекам покатились слезы, и не могла их остановить. Поэтому стала яростно вытирать лицо.

— Плакать — это нормально, Корин, — сказал мой друг, разрешая мне делать то, чего я до жути боялась.

Отпустить себя.

Полностью.

Всхлипывая, я опустилась на пол. Адам опустился позади меня и обнял, пока я рыдала.

Из-за мамы.

Папы.

Бекетта.

Себя.

— Ты будешь жить дальше, Корин. Ты здорова. Сильна. У тебя вся жизнь впереди. Она не закончится на этом. Точно.

— Знаю. — Слова прозвучали жалко, но правдиво. Потому что так оно и было.

Я не сдамся, как бы сильно мне этого ни хотелось. Больше нет. Бекетт научил меня этому.

Вскоре вернулась Тамсин. Она ничего не сказала, просто присоединилась ко мне и Адаму на полу.

И моя сестра вместе с моим другом обнимала меня, пока я оплакивала все, что потеряла в своей жизни.

То, чего добилась. То, что еще не испытала.

С Бекеттом. Или без него.

Они правы. Я должна жить дальше.

Ждать смерти больше не вариант. 

Глава 25

Бекетт


Я слышал, как Корин говорит со мной.

Но она об этом даже не догадывалась.

Ее голос доносился откуда-то издалека, будто из сна, от которого я не мог очнуться.

Иногда мне казалось, что я чувствую запах краски и клубники, и на меня снисходил покой.

Умиротворение.

Пока я не услышал, как она плачет. Корин никогда не плакала. Но теперь это происходило постоянно.

Мне было известно, что причиной ее слез был я. Потому что ей было одиноко. Я бросил ее. А ведь обещал иное окончание нашей истории.

Чертов лжец.

— Тебе нужно немного поспать, Кор.

Я слышал, как сестра Корин пыталась убедить ее отправиться домой. Поспать. Поесть.

Иногда она слушалась и уходила.

Эти мгновения стали для меня невыносимыми.

Мгновения, когда я понимал, что ее нет рядом.

Но Корин всегда возвращалась.

— Не умирай, Бек. Пожалуйста.

Мне не хочется умирать. Я хочу жить. Столько всего еще хочется сделать. И Корин, моя прекрасная, необыкновенная Корин уже и так испытала много страданий.

Слишком много.

Но я не мог очнуться. Я зашел так далеко, что вокруг осталась лишь темнота. Мрак и холод. И я тут один.

Без Корин. Без мамы и папы. В небытии, которое все никак не прекращалось.

И было бы так легко поддаться ему. Унестись в темноту. Оставить все позади.

Ведь жить так тяжело.

Это постоянная борьба.

Я ощутил тяжесть и понял, пришло мое время.

Для меня все было кончено.

— Очнись, Бек. Ради меня...

Я пытался слушать. Пытался сделать то, о чем просила Корин, но не мог.

У меня было так мало сил, чтобы бороться со слабым сердцем и умирающим телом.

Но мне хотелось дать Корин понять, что меня можно отпустить. Ей нужно двигаться дальше.

Без меня.

Если бы я мог плакать, то сделал бы это.

Тени ждали меня. Звали домой.

Но я оставался привязан к Корин и ее непрерывным, искренним мольбам.

Я люблю тебя.

Я не мог сказать эти слова, но ощущал это глубоко внутри.

Я любил ее, хоть и был заперт в теле, которое было неспособно двигаться.

И эта любовь будет длиться вечно.

Даже после того, как от меня не останется ничего, кроме пыли и пепла, она никогда не умрет.

Мне так хотелось почувствовать прикосновение Корин. Увидеть ее лицо.

В последний раз.

Я чувствовал себя обманутым. Меня предало собственное тело. Ведь я делал все правильно, но даже этого оказалось недостаточно.

Я заставил Корин довериться мне. Предложил ей будущее. Жизнь.

А теперь собирался отнять все это.

Я закричал. Но меня никто не услышал.

Я был заперт в тишине.

Заключен во тьме.

Но я любил Корин. Хоть этого недостаточно для исцеления.

Любил.

Болезненной, всепоглощающей любовью.

«Просто отпусти, — крутилось у меня в голове. Эти мысли прорывались в мой мозг, пуская корни. — Просто отпусти. И все закончится».

— Бек, пожалуйста, вернись ко мне.

Я слышал Корин.

Она была моим якорем.

Тянула меня обратно, удерживала.

Пока что...

Я сказал Корин, чтобы она перестала ждать смерти.

И эти слова, казалось, неосознанно настигли нас. Конец был близок.

И я ничего не мог с этим поделать. 

Эпилог

Корин

Полгода спустя


Погода стояла теплая.

И я была благодарна солнцу.

Холод слишком долго жил в моем теле и пришло время оттаять.

Стоя на мосту на Эш-стрит, я наблюдала за рекой, лениво текущей подо мной.

Спокойной.

Неспешной.

Я улыбнулась, надеясь на то, что однажды стану такой же, как эта река.

За эти короткие месяцы столько всего изменилось.

Нам с Тамсин удалось быстро продать родительский дом, и, даже если иногда мне было больно при мысли о том, что его больше нет, сестра оказалась права. Это было всего лишь место. Оно не могло лишить меня воспоминаний.

Они принадлежали мне.

Дополнительные деньги позволили удержать магазин на плаву. Мы с Адамом потратили их на новую рекламу и материалы. Также мы обратились к «Исцеляющим сердцам» и другим группам поддержки, которые оказывали услуги пациентам, вылечившимся после недугов и болезней, предложив им участвовать в художественных мастер-классах. В результате эта идея оказалась невероятно успешной, что хорошо сказалось на нашем бизнесе.

Наша же дружба с Адамом изменилась к лучшему. Мы много времени проводили вместе. Разговаривали о разных вещах. Он открылся мне и рассказал о своих отношениях с Кристой, и, даже если они казались странной парочкой, он был счастлив. А я была рада за него.

Я по-прежнему продолжала ходить к психологу и беседы с ним помогали мне, как ни что другое. Но со своим горем я справлялась не очень полезными методами. И совсем не смирилась с ним. Теперь же я пыталась преодолеть свое одиночество и свою главную проблему — излишнюю ипохондрию.

Я старалась не думать о самом плохом при каждом чихе, но это было трудно. Несмотря на то, что моя ненормальная озабоченность смертью слегка утихла, впереди меня ждала еще длинная дорога к исцелению.

Проблемы, над которыми нужно работать. Груз, от которого надо избавиться.

И рано или поздно мне это удастся, потому что я больше не могла оставаться в своем изолированном пузыре.

Все это было связано с одной единственной причиной, из-за которой мне хотелось жить дальше.

— Однажды у тебя будет потрясающая жизнь. Ты будешь счастлива. Влюбишься в кого-нибудь и будешь любима. Я точно это знаю.

Спрятав лицо у мамы на коленях, я не знала, стоит ли ей верить.

Но она заставила меня поднять голову и взглянуть на нее. Мама только начала проходить курс химиотерапии, поэтому ее волосы еще не выпали.

И она была красива. Так красива.

— Верь своей маме, — сказала она тогда, ослепительно улыбаясь. — У тебя будет все, о чем ты только пожелаешь.

Теперь я поняла, что могу вспоминать о родителях и что-то хорошее. И сейчас эти воспоминания посещали меня чаще, чем раньше. Но я будто впервые за много лет открыла их и начала наслаждаться ощущением того, что мои родители вернулись ко мне.

Тамсин старалась оставаться частью моей жизни. Правда мне казалось, что все снова вернется на круги своя. Но когда произошел несчастный случай с Бекеттом, она постоянно находилась рядом. Жила в моей квартире, заботилась о том, чтобы я поела, приняла душ и не забывала о себе.

И она помогла мне прийти в себя после.

Мы обсуждали наши воспоминания о родителях, и, когда я делилась с ней, боль притуплялась.

Зазвонил телефон, и я улыбнулась, взглянув на экран.

— Привет, Тамсин, — ответила я.

— Привет, Кор. Где ты?

— На мосту.

— Снова?

— Мне здесь нравится.

— Знаю. Просто ты провела там так много времени, после того как Бек…

— Мне здесь нравится, Там, — сказала я твердо, перебив ее.

Не хотелось обсуждать те мрачные дни, когда даже солнце не могло согреть меня.

Но мост — наш мост — был единственным местом, где мне удавалось найти немного утешения.

— Ты там надолго?

Почему она спрашивает?

— Скорее всего. Я никуда не тороплюсь, — ответила я ей мягко, переводя взгляд на реку. Она двигалась медленно. Целенаправленно.

— Ладно. Что ж, скоро перезвоню.

После этих слов она завершила звонок. Такова была Тамсин. Резкая. Но я хотя бы перестала мысленно называть ее «сучкой». А это был огромный шаг вперед.