— Понятно. А что нужно сделать, чтобы перейти на более высокий уровень?

— Хорошо трудиться. Посещать церковь и молиться. Быть абсолютно честным по отношению к другим людям.

— И все?

Она кивнула.

— Но деньги вы все-таки обязаны отдавать Службе?

— Нет, — живо сказала Дениза. — Мы вовсе не обязаны. Мы отдаем их добровольно.

— И ты будешь продолжать делать это, если поступишь на работу ко мне?

— Да. — Она пристально поглядела мне в глаза. — Можно задать вам один вопрос?

— Конечно.

— Я знаю, что Бобби занимается с вами любовью. И думаю, что эта девушка, Верита, тоже. А вы испытываете к ним влечение?

— Я люблю их.

— Но вы с ними спите?

— Да.

— Мне тоже хотелось бы спать с вами. Как вы думаете, это возможно?

Я не ответил.

— Вы не обязаны брать меня на работу, — быстро сказала она.

— Не в этом дело.

— А в чем?

— Мне до вас не дотянуться. Во-первых, вы стоите на более высоком уровне, а во-вторых, вам еще нет восемнадцати.

Дениза неожиданно улыбнулась.

— Это сказано откровенно, что автоматически передвигает вас на пятый уровень.

С этими словами она направилась к двери, но с порога оглянулась:

— Подождите меня. Я вернусь через месяц в свой день рожденья.

Глава 8

— Без макета дистрибьютеры со мной и разговаривать не желают, — сказал Перски. — А еще они заявляют, что если ты собираешься делать выпуск без хороших иллюстраций, то можно не тратить время.

— Что ты подразумеваешь под хорошими иллюстрациями?

— Девок. Сиськи и задницы у них уже есть. Им нужна промежность.

— Ты рассказал им о направлении газеты?

— Им плевать. Читать начинают уже после того, как газета куплена. Покупают же из-за картинок.

— О’кей. Будут им картинки.

— Не так все просто. Фотографы и агентства обдерут тебя как липку. Исключительного права на публикацию нам в жизни не купить.

— Нащелкаем сами.

— У тебя есть знакомые фотографы?

— Найдем. А пока свяжись с киношниками. Мне нужны их списки для печати. Они еще никогда не отказывались прислать фотографии начинающих звездочек.

— Речь шла об иллюстрациях совсем иного рода.

— Знаю, но это только начало. Может, кое-что нам и подойдет.

— У меня идея, — сказал Перски.

Он отошел к своему столу за «дипломатом», достал из него какие-то журнальчики и разложил их передо мной.

Заголовки были оглушительны: «Анальный секс», «Оральный секс», «Лесбиянство», «Групповой секс». Я быстро пролистал один из них. Содержание полностью соответствовало обещанному.

— Откуда ты это взял?

— Ронци дал. Точнее, не он сам, а его дистрибьютеры. Они продают их из-под прилавков по всему городу по пять баксов номер. У них есть предложение: мы даем им исключительное право на распространение, а они в упор не видят некоторых картинок. Нам остается только поаккуратнее орудовать ножницами, чтобы не навести ни на чей след.

— На газету наложат арест сразу же, как в ней появится нечто подобное.

— Мы вырежем одних девок.

— Кто стоит за Ронци?

Перски заерзал.

— Не знаю. Поговаривают, что ребята с Востока.

— Мафия?

— Я же сказал, что не знаю.

— Что еще им надо, кроме исключительного права?

— Чтобы мы никуда нос не совали.

— Организуй мне встречу. Я хотел бы сам побеседовать.

— Конечно Я как раз…

Он замолк, не закончив фразы. Я проследил за направлением его взгляда. Перед дверью тормозил черный «Мерседес-600». Стоило ему остановиться, как из него тут же выскочил шофер в униформе и предупредительно распахнул заднюю дверцу.

Я мгновенно узнал человека, который вышел из автомобиля. Я часто видел его по телевидению. Только никогда не отдавал себе отчета, какой это великан: выше шести футов четырех дюймов и с такими широкими плечами, что в дверь ему пришлось протискиваться боком.

Юнцы бросили работу. В их голосах прозвучало сдержанное почтение:

— Мир и любовь, преподобный Сэм.

Он вскинул руку жестом благословения и пророкотал с теплой улыбкой:

— Господь есть любовь, дети мои.

— Господь есть любовь, — хором откликнулись они.

Преподобный Сэм направился прямиком к моему столу. Я встал. По сравнению с ним все казалось каким-то карликовым.

— Мистер Брендан?

— Да, преподобный Сэм.

Он протянул мне руку:

— Господь есть любовь. Рад познакомиться с тобой, мальчик.

Я пожал его руку и ощутил не только чудовищную силу, но и поток почти электрической энергии.

— Очень приятно, сэр. Чем могу служить?

Преподобный Сэм покосился на Перски.

— Мы можем где-нибудь побеседовать с глазу на глаз?

— Конечно. Пойдемте.

Я провел его по лестнице наверх и закрыл за нами дверь.

— О’кей?

Он кивнул. Я жестом пригласил его занять место за кухонным столиком.

— Чашечку кофе или еще чего-нибудь?

— Нет, спасибо. — Преподобный Сэм окинул меня оценивающим взглядом. — Я пришел, чтобы лично поблагодарить вас.

— За что?

— За моего сына Бобби. Вы сделали то, что мне никогда не удавалось: направили его на путь истинный.

Наверное, у меня стал такой ошарашенный вид, что преподобный Сэм закудахтал, улыбаясь.

— Я хочу сказать, в некотором роде.

Я тоже засмеялся.

— Думаю, я не достоин особого доверия с вашей стороны.

Улыбка преподобного Сэма не исчезла.

— Его впервые в жизни заставили работать.

— Быть может, раньше никто ему не предлагал работы?

— Я предлагал, и неоднократно. Но он всегда отказывался.

— Вы отец. С его точки зрения, ваши предложения шли не в счет.

— Весьма вероятно. Во всяком случае, теперь он стал другим человеком. Он перестал болтаться.

Я промолчал. Конечно, я мог поведать о Бобби гораздо больше, но готов был поручиться, что из паренька еще выйдет толк.

— Вам известно, что Бобби — гомосексуалист?

Я кивнул.

— А вы?

— Не думаю, — улыбнулся я.

— Вы не уверены?

Я пожал плечами.

— Когда-то был уверен. Теперь не знаю.

Преподобный Сэм обвел взглядом комнатушку.

— Вы живете здесь?

— Буду жить, когда Бобби покончит с обстановкой. Как раз в данную минуту он носится по комиссионкам в поисках мебели.

— Он сказал мне, что вам нужна реклама, чтобы удержаться на плаву.

— Верно.

— Она у вас уже есть?

— Я имею гарантированную рекламу четырех страниц в каждом номере.

— А еще место найдется?

— Безусловно.

— Моя церковь регулярно помещает рекламу в газетах, на радио и по телевидению. Я могу занять определенное место на полосе и попросить бизнесменов из моих прихожан сделать то же самое.

— Я бы согласился, но, быть может, вы сперва посмотрите, какую именно газету мы собираемся выпускать?

— Вы против религиозной рекламы?

— Нет. Но вам может не понравиться то, что мы делаем.

— Бобби мне уже все рассказал. Вы собираетесь печатать фотографии обнаженных женщин и писать о сексе и наркотиках. У меня это не вызывает никаких возражений. Такова жизнь. Я проповедник, а не святой и не моралист. Мне хочется помочь людям найти себя и жить счастливо. Разве не то же самое — только иными средствами — пытаетесь сделать вы?

— Пытался. Но идеалы давно погибли. Теперь я пытаюсь только побольше заработать.

— И в этом нет ничего страшного. — Преподобный Сэм издал глубокий смешок. — Мне прекрасно удается сочетать обе цели.

Уж об этом-то он мог бы не рассказывать. Об источниках его богатства я слышал достаточно.

— Я с удовольствием купил бы часть вашей газеты.

— Извините, но прежде, чем Ввязаться в это дело, я принял строгое правило: никаких партнеров.

Глаза преподобного Сэма сощурились.

— Я слышал, Лонеган имеет свою долю.

— У вас неверные сведения. У него есть контракт, который гарантирует четыре страницы рекламы в каждом выпуске, на которую он, в свою очередь, заключает контракты через агентство. К самой же газете и ее выпуску он не имеет ровно никакого отношения.

— Ловко.

По манере, в какой это было сказано, я заключил, что преподобный Сэм догадался о затее Лонегана.

— Первый выпуск будет готов через две-три недели. Вы можете посмотреть, а затем сообщить мне о вашем решении.

— Я уже решил. Что вы скажете по поводу целой страницы?

— Пока не знаю. Мы еще не установили цену листа.

— Какую сумму Лонеган гарантирует за одну страницу?

— Восемь сотен.

— По-вашему, это справедливо?

Я кивнул.

— Я покупаю одну страницу в неделю в течение года, — сказал преподобный Сэм, сунул руку в карман, извлек оттуда охапку банкнот и начал отсчитывать прямо на столе тысячедолларовые билеты.

Дойдя до сорока, он остановился и подпихнул ко мне эту кучку.

— Думаю, покупка года в кредит дает мне право на две недели бесплатно.

— Вы можете получить и больше.

— Мне достаточно.

— Вам вовсе не стоит расплачиваться в кредит. Что, если газета не продержится целый год?

Преподобный Сэм улыбнулся.

— Аванс повысит ваши шансы остаться на плаву. С такими деньгами вы сможете выпустить газету лучшего качества.

— Но ведь гарантий все равно нет.

— В таком случае, деньги пойдут черту, — сказал он, вставая. — Я покупаю вашу душу. Если вы свернетесь раньше, чем истечет год, то приходите в любую из моих Служб, и вы найдете чек оплаченным.