Похоже, брат Джонотан связался с преподобным Сэмом сразу, как только я появился в его миссии. Самому ему все так организовать было явно не под силу. Тут чувствовалась твердая рука.

Но почему преподобный Сэм решил, что я нуждаюсь в защите?

— Повторить, сэр?

Я с удивлением поднял глаза. Оказывается, я уже успел осушить бокал. Наверное, они тут сильно разбавляют виски водой. Я кивнул официанту. Он быстро поставил передо мной еще бокал. На часах за спиной бармена было два сорок пять.

— Есть здесь телефон? — спросил я.

— Прямо у двери, сэр.

Я расплатился, предупредил, что еще вернусь, и, оставив бокал на столе, направился к телефону.

Преподобный Сэм был дома.

— Как Бобби? — спросил я.

— Гораздо лучше. Врачи считают, что уже к концу недели его можно будет перевести на нормальную пищу. — Тут голос преподобного Сэма понизился. — Где ты?

— В аэропорту Сан-Франциско.

— Так ты летишь в Гонолулу? — с облегчением произнес он.

— Рейс через час.

— Прекрасно. Когда Лонеган сообщил мне, как обстоят дела, я сразу понял, что нужно вмешаться.

— Мой отлет — это идея Лонегана?

— Нет. Но он одобрил, когда узнал, что мы можем сделать. С его точки зрения, это удачный выход. Я в долгу перед тобой.

Я промолчал.

— Я отдал все необходимые распоряжения. Тебя хорошо примут.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности. В конце концов неприятности свалились на тебя исключительно из-за Бобби. — Преподобный Сэм слегка замялся. — Если что нужно, звони.

— Все в порядке.

— Не беспокойся. Лонеган наверняка скоро все уладит, и тогда ты сможешь вернуться.

— Конечно.

— Счастливого полета. Господь с тобой.

— Мир и любовь.

Я повесил трубку и набрал еще несколько номеров, пытаясь разыскать Лонегана Однако его нигде не было ни дома, ни в кабинете в «Серебряном гвозде» И никто не знал, где он. Молчал даже телефон в его машине.

Странно. Слишком ловко все складывается. Лонегану известно, что я не хочу уезжать. Вместе с тем, я все больше и больше удаляюсь от того места, где хочу быть. Мне по-прежнему неизвестно, успели ли подготовить очередной экземпляр газеты. Я сунул в телефон еще четвертак и позвонил в свой офис.

— «Голливуд экспресс», — ответила Верита.

Я счел за лишнее представляться.

— Ты о’кей?

— Да. А ты?

— Нормально. Можешь говорить? Ты одна?

— Одна. Все ушли.

— Макет в типографии?

— Да. Твоя приятельница — что надо. Она работала всю ночь.

— Прекрасно.

— Ты возвращаешься?

— Странный вопрос. Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Лонеган сказал, что ты не вернешься. Он был здесь вместе с Ронци. Они о чем-то совещались с Перски наверху. Когда они спустились, Лонеган сказал, что ты продаешь газету Ронци, а Перски будет вместо тебя. Как только он вместе с Ронци ушел, Перски заявил, что мои услуги, начиная с той недели, не понадобятся.

Во мне поднялась волна холодного гнева. Дядя, как обычно, разыгрывает из себя Господа Бога.

— Не выйдет, — заявил я.

— А что ты можешь сделать? Если ты вернешься, тебя убьют. Они очень дурные люди.

— Иди домой и жди от меня вестей.

Я опустил трубку и направился к табло. В три тридцать был рейс на Лос-Анджелес.

Я улетел на нем.

Глава 23

Почтенный Джон, продающий подержанные автомобили, прищурился на послеполуденное солнышко.

— Это же звезда недели. Хоть по ТВ снимай.

Я еще раз взглянул на машину. Черную доску и виниловые сиденья только что вычистили, а желтый корпус так и сверкал от натирки.

— Сколько?

— Восемь сотен, включая осмотр. Дешевле не бывает За новую дают двадцать три. Приметь себе, что она почти не бегала.

— «Почти» это как?

— Глянь на спидометр.

Я последовал совету. Шестьдесят тысяч миль. Я закрыл дверцу и снова поглядел на Джона.

— Шестьдесят, верно, — кивнул он. — Пустяки. Машинка-то годна на всю сотню.

— Ральф Нэйд так не считает.

— А что он знает-то? Как людей облапошивать? Эту машинку я водил сам. Послушна, как детская коляска, и так же надежна, как детская коляска в руках матери.

Я открыл капот. Мотор выглядел хорошо. По крайней мере, его толком прочистили. Провода тоже вроде в порядке. Шестьдесят тысяч миль по ним не дашь. Я зашел с другой стороны и глянул на бак. В «корвее» все задом наперед: мотор сзади, бак спереди. Крышка не болтается. Даже темные полосы от резины. Я перевел взгляд на почтенного Джона.

Ответ у него был наготове.

— Ведь знаете, какие бывают люди. Жмоты. Ни за что не разорятся на новую прокладку.

— Точно. Можно проехаться вокруг квартала для пробы?

— А зачем? У нас же гарантия. Если вы чем-нибудь недовольны, то в течение девяноста дней можете вернуть машину и взять любую другую, а разницу получить.

— Я все-таки попробую. Хочу проверить, удобно ли в ней.

— Откиньте спинку назад и почувствуете себя, как в утробе матери. Это не машина, а одно удовольствие.

— Тем лучше. В таком случае проверю, как она бегает.

Почтенный Джон немного подумал и кивнул.

— О’кей. Эй, Чико! Сядь с этим парнем.

Мексиканец, полировавший другую машину, бросил тряпку и подошел к нам. Я сел за руль и завел мотор. Вроде не капризничает. Я включил радио. Из динамика вырвался рок. Я проверил дворники, откинул верх. Крыша мягко отъехала. Я включил фары и вылез, чтобы посмотреть. Все лампы горели. Я зашел спереди.

— Давай дальний свет.

Мексиканец нажал на кнопку. Действует.

— Теперь габаритные.

Правый, левый. Тоже работают. Я зашел сзади. Почтенный Джон ждал меня со странным выражением лица.

— Я просто хотел проверить.

— Разумеется.

Я сел обратно за руль и проехал пару кварталов. Тормоза в порядке, все скорости работают, ход плавный, если учесть вес машины. Когда мы вернулись, Джон так и не сошел с места.

Мексиканец вылез и снова взялся за полировку Я остался сидеть. Джон наклонился к дверце.

— Ну как?

— О’кей. Шесть сотен.

Он рассмеялся.

Я достал из кармана пачку, чтобы запахло деньгами.

— Наличными.

Он посмотрел на зеленые, затем на меня.

— Семь пятьдесят.

Я провел пальцем по банкнотам.

— Шесть с четвертью.

— Семь.

— Шесть семьдесят пять и по рукам.

— Идет. Пойдемте в офис, заполним бумаги.

— О’кей.

Я повернул ключ зажигания, а когда вышел, на лице Джона возникло то же самое странное выражение.

— Вы рок-певец?

— А что?

— Да так. Они всегда чудят. Я еще никого не видел с оранжевыми волосами.

Я взглянул в зеркало бокового вида. Мои волосы действительно приобрели ярко-оранжевый цвет. А, черт! Интересно, какую именно краску вымазала на меня Дениза.

— Ваша мать была рыжей?

— Нет.

— А отец?

Я ухмыльнулся.

— Не знаю. Я никогда не видел его без шляпы.

— Странно.

— Это уж точно.

Я заполнил документы на имя Лонегана, воспользовавшись его служебным адресом. Наконец документы были прикреплены к ветровому стеклу. Следующее, что я сделал, — поехал в ближайший магазин и купил четверть фунта замазки. Затем позвонил Верите домой.

— Алло, — нервно отозвалась она, но, когда услышала мой голос, испытала явное облегчение. — О, Гарис! Я так тревожилась из-за тебя. Где ты?

— В городе.

— Двое в черном «бьюике» следили за мной от офиса до самого дома. Сейчас они стоят напротив моей квартиры.

Ясно. Рано или поздно они перекроют все мои контакты. Самое главное, кто они?

— Они похожи на полицейских?

— Не знаю. Номера невадские.

Это уже кое-что. Парни не из полиции. Кто бы они ни были, это лучше, чем бегать от всех копов Лос-Анджелеса.

— Не беспокойся. Тебя они не тронут. Им нужен я.

— Знаю. Но я хочу с тобой встретиться.

— Обязательно. Ты можешь связаться со своим кузеном, Джулио Васкесом? Мы были с ним во Вьетнаме. Он может помочь.

— Он опасный человек, Гарис.

— Знаю.

Джулио Васкес был главарем округа. Ничто в пределах его территории не происходило без его ведома.

— Типы, с которыми нам приходится иметь дело, тоже опасны.

— Я позвоню ему.

— Попытайся договориться о встрече со мной. — Я посмотрел на часы. Почти шесть тридцать. — В девять, если можно.

— Попробую.

— Прекрасно. Я перезвоню тебе через час.

Я едва удержался, чтобы не добавить «мир и любовь». Привязчивая фраза. Затем я отправился в ближайшую забегаловку и отлично поужинал жарким с картошкой.


— Он сказал, что не может встретиться с тобой раньше десяти.

Голос Вериты выдавал тревогу.

— Прекрасно. Где?

— Он велел мне привезти тебя в гараж.

— Скажи, в какой. Я сам доберусь.

— Не могу. Он взял с меня слово не говорить никому, даже тебе.

— Ты сказала ему о двух типах перед домом?

— Нет.

— Перезвони и скажи. Я свяжусь с тобой через пятнадцать минут.

Я выпил еще чашечку кофе и снова набрал номер Вериты.

— Что он сказал?

— Говорит, не стоит беспокоиться. Он сам позаботится об этом.

— О’кей.

— Он велел тебе подогнать машину к моему дому и остановиться за углом. В девять тридцать я выйду. Он спрашивает, какая у тебя машина.