— А как насчет Ника Хардистера?

— Обычный вымогатель. Хотя тоже наведался к Джезмин в ночь убийства. Кстати, не один Кейси звонил тогда в полицию. Хардистер тоже счел своим долгом набрать заветный номер прежде, чем смыться. Убийцы обычно так не поступают. Джезмин была уже мертва к тому времени, как ее по очереди посетили эти визитеры.

Холли была не в состоянии осмыслить сразу все услышанное. Но сомнений не оставалось: больше ее ни в чем не подозревают!

— Именно за этим ты и пришел? Чтобы рассказать мне? — вымолвила наконец она.

— Отчасти. Собственно говоря, я пришел потолковать о роли, которую ты сыграла в аресте Мэтьюза, и объяснить, что ждет впереди. Процесс начнется через несколько месяцев. Тебе придется выступить свидетелем.

— Знаю, — мрачно бросила Холли.

— Мы хотим, чтобы ты находилась под круглосуточной охраной, иначе не ручаемся за твою безопасность. Правда, лично я сомневаюсь, что с тобой может что-то случиться.

— Прекрасно! Я придерживаюсь такого же мнения. Но советую забыть о программе защиты свидетелей! Я пытаюсь собрать осколки прежней жизни, начать все заново. И вам не удастся засадить меня в гостиничный номер, на казенное обеспечение, с полицейскими у дверей. Страшная сказка окончилась! Мне необходима работа. И нормальные, человеческие отношения!

Она была полна такой воинственной решимости, уговоры могли повлечь за собой новую ссору.

— Ладно, будь по-твоему, — сдался Грант. — Но время от времени кто-нибудь из наших людей будет навещать тебя. Попробуем действовать как можно незаметнее, чтобы обеспечить твою безопасность. Твое благополучие мне важнее всего на свете!

— Неужели? Именно поэтому ты использовал меня? Что-то не слишком заботился тогда о том, что со мной будет?!

Сегодня Холли выглядела куда хуже, чем накануне. Гранту до смерти захотелось обнять ее, погладить по щеке, сказать, что больше ничего не омрачит ее жизнь. Но она не поверит. Теперь не поверит.

— Прости, родная, но иного выхода не было. Мы столько лет пытались накрыть Мэтьюза! И если честно, была очень серьезная, личная причина.

— Достаточно серьезная, чтобы отправить меня на тот свет?

— От меня ничего не зависело. Если хочешь знать, мне попросту приказали послать тебя к Мэтыозу с пустой кассетой. Неужели не понимаешь?

В глазах Гранта светилось искреннее раскаяние. И Холли, не в силах вынести его взгляда, отвернулась.

— Мне стыдно за этот обман. Я смертельно боялся за тебя. Не знаю, что со мной было бы, не успей мы вовремя ворваться в дом. — проникновенно признался он.

Холли устало опустила голову.

— Пожалуйста, не сердись, солнышко, я всего лишь рядовой солдат. Иногда приходится делать то, к чему не лежит душа.

Мысли Гранта лихорадочно метались. Как объяснить, что только засадив Мэтьюза за решетку, он наконец почувствовал: бессмысленная гибель Либби отомщена! И теперь он тоже в силах начать новую жизнь!

— В нашей работе бывают всякие случайности, — осторожно заметил он.

— Верно. Иногда тебе даже удавалось меня одурачить. Кроме того, я так боялась! А ты бессердечно послал меня на верную смерть. Как только мог?

Именно этого вопроса ожидал Грант. Он шагнул к Холли, но та протестующе выставила вперед руки.

— Объясни! — потребовала она.

Грант, призвав на помощь силы небесные, начал издалека. Он рассказал о самом первом расследовании убийства Роулинза, о причастности Джезмин к этой истории, ее исчезновении вместе с записью телефонного разговора между сенатором и Мэтьюзом. И наконец о Либби. О том, что ему пришлось пережить после убийства беременной жены. Как возненавидел весь мир и возроптал на Бога.

— Я… я не знала, — охнула Холли. — Прости… Прости! Мне так жаль!

— Ты представления не имела, насколько мне было важно, чтобы на этот раз Мэтьюз не сорвался с крючка.

Теперь настала очередь Холли собраться с духом, прежде чем задать вопрос, волновавший ее больше всего:

— И что теперь, Грант? Что будет с нами?

С отеческой нежностью он взял в ладони ее распухшее личико. Но слова, те самые, заветные слова не шли с языка. Слишком много воспоминаний стояло между ними. Ему нужно время, чтобы прийти к согласию с самим собой.

— Не знаю…

Задетая сухим ответом, Холли сглотнула застрявший в горле комок. Она любит Гранта! Что же удерживает его от признания в своих чувствах?

— Мне нужно вернуться в Вашингтон. До начала процесса Мэтьюза предстоит еще немало работы.

— Понимаю, — бесстрастно обронила Холли. Ей стоило большого труда не выказать, какая горечь разлилась в душе.

Они немного помолчали, и Грант спросил:

— А ты? Что будет с тобой?

Холли закусила дрогнувшую губку. Она не позволит ему увидеть эти слезы. Кроме того, у нее действительно есть планы на будущее. Холли часто думала об этом со «дня похорон» Кейси, но теперь приняла решение:

— После суда я уеду в Миссисипи. К тете. Поживу там немного.

Или до конца жизни, добавила она про себя. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Грант попросил ее не уезжать. Сама она готова ждать его хоть сто лет. Но момент был упущен. Воспоминания слишком свежи, а раны сердца не зажили.

— Ну, что ж… — неопределенно протянул Грант. Он все видел. Все чувствовал. Но сейчас руки у него были связаны. Ничего он не мог поделать. Совсем ничего.

ГЛАВА 22

Холли так и не узнала, когда Грант покинул Лос-Анджелес. Да и какая разница? Их больше ничего не связывало. Убийство Джезмин раскрыто, и скоро начнется процесс по делу Мэтьюза. Правда, за последнее время она привыкла, что Грант окружает ее таким вниманием, на которое способен только идеальный возлюбленный. Но теперь все кончено… Пора становиться самостоятельной.

Возможно, судьба просто подарила ей несколько счастливых моментов, но в глубине души Холли чувствовала, что их встреча означала нечто гораздо большее. Она влюбилась в Гранта, и в глубине души не сомневалась, что это взаимное чувство.

Совершая в одиночестве долгие прогулки по городу, Холли размышляла о невероятных событиях, перевернувших ее жизнь, пыталась строить планы на будущее. По ночам она предпочитала грустную музыку и старые романтические фильмы, от которых хотелось плакать. Оставшееся до суда время она решилась было провести в Мимозе, но под конец все же передумала и осталась.

— Дорогая, я нашла тебе прекрасное место! — торжественно объявила Дейна Гордон несколько дней спустя. По крайней мере, так утверждает мой папочка. Он велел тебе непременно попробовать туда устроиться.

Дейна, которая, казалось, знала всех и каждого в Лос-Анджелесе, познакомила ее со своими приятелями, и теперь у Холли не было недостатка в обществе.

— Может, сначала позвонить и договориться о встрече? — осторожно осведомилась Холли.

— Не стоит! Сама знаешь, престижную работу обычно получают по знакомству!

Холли нервно ерзала на стуле, ожидая, пока мужчина за старомодным письменным столом обратит на нее внимание. До сих пор она не услыхала от него ни единого слова, кроме короткого:

— Садитесь, пожалуйста!

И, низко наклонив голову, так что Холли увидела небольшую лысину, едва прикрытую реденькими каштановыми волосами, принялся читать ее резюме и анкету. Лучи полуденного солнца беспощадно высвечивали убогую обстановку кабинета Джозефа Эрона, владельца фирмы «Эрон костьюмз». Из-за двери доносились голоса служащих, собиравшихся на обед.

После затянувшейся проволочки, когда Холли приходилось уговаривать себя сидеть смирно и набраться терпения, Джозеф уставился на нее грустными темно-карими глазами:

— У вас есть какой-то опыт в производстве одежды, мисс Прескотт?

— Практического почти нет, но я прослушала курс лекций в университете, и сама придумывала фасоны, шила вечерние платья для многих лос-анджелесских дам. Этим и зарабатывала деньги, пока искала работу.

Во взгляде Эрона появилось нечто вроде уважения. Он уже устал от бесчисленных претенденток на должность, но эта женщина, по крайней мере, явно не очередная избалованная бездельница, которой взбрендило поиграть в кутюрье.

— Покажите ваши эскизы, — потребовал он.

Холли выложила на стол большую кожаную папку и расстегнула молнию.

— Объясняйте, объясняйте! — раздраженно велел Эрон. — Меня не интересуют красивые картинки. Я хочу знать, чем вы руководствовались при создании модели. Почему добавили это… и это…

Он бесцеремонно тыкал пальцами в детали рисунка. Холли, почувствовав профессиональный азарт, с неподдельным энтузиазмом принялась рассказывать.

— А что, если я найму вас, обучу, потрачу время и деньги, а потом вы уволитесь и станете моей конкуренткой? — с удивительным чистосердечием выпалил Джозеф. Ответ был не менее искренним:

— Если возьмете меня, постараюсь приложить все усилия, чтобы быть вам полезной. Но рано или поздно уйду и воспользуюсь всем, что узнала от вас. И знаменитой когда-нибудь стану. Но при этом буду везде упоминать, что именно мистер Эрон дал мне возможность прославиться и пришел на помощь в трудный час.

Джозеф, как ни пытался, не смог скрыть улыбки. Да, кажется, они станут друзьями. Он испытывал явную симпатию к этой задорной девчушке.

— Вы приняты, — объявил он и назвал сумму жалованья, гораздо меньшую той, на которую рассчитывала Холли.

— Слишком мало, — храбро возразила она, покачав головой. — Для того, чтобы прожить, мне нужно. по крайней мере, в два раза больше.

Брови Джозефа взлетели к самому лбу.

— Не пойдет! У вас нет опыта!

— Но ведь и мне нужно есть. При таком жалованье придется по-прежнему работать уборщицей, чтобы свести концы с концами.

Понимая, что скоро жилье в престижном районе будет ей не по карману, Холли заключила договор с владельцами дома, престарелой супружеской четой. Она вызвалась убирать квартиры, из которых съезжали жильцы, следить за порядком и вовремя вызывать ремонтные службы. За это ей вдвое сбавили арендную плату.