В выходной всегда много дел, большой частный дом всегда подразумевает какие-то доделки, а уж со строителями в доме и с неуёмной энергией Марии Степановны дела обеспечиваются раньше, чем приходят выходные, но дети в семье — это самое главное. Все дела откладываются, главное занять, накормить, развеселить племянников, внуков. Дела могут сделаться и потом, когда приедут братья, все дружно сделают. Потом, возможно, поедут в дом старшего — он пристраивает большую веранду, или к среднему — у них полным ходом закрывают двор по новой технологии, заодно и опробуют её, если удобно, применят при строительстве новых домов.

Однако же кое-что не может подождать: надо перетащить банки в подвал, вчера никто так и не занялся этим, иначе не останется места на кухне, и малышня непременно разобьет парочку, да бог бы с ними банками, страшно, что порежутся, такой-то компанией. Отведя детей во двор, сдав их на попечение деда, тщательно закрыв дверь, убедившись, что её невозможно открыть малышам с обратной стороны, Андрей в определенном порядке, под руководством матери расставляет банки, вздыхая про себя, но и восхищаясь одновременно этой женщиной.

Похоже, вся тщательная подготовка летит в тартарары, когда Андрей слышит Анькино, двоюродной сестры:

— Теть Маш?

— Привет Ань, что тебе, деточка?

— Да меня мамка отослала, я там принесла, на крыльце оставила, семена.

— Вот и молодец… Погодь немного или помоги… Запыхалась я малеха, девочка вон твоя пусть спустится вниз к Андрею, а мы тут с тобой.

Андрей внимательно прислушивается, прокручивая в уме воспоминания о мурашках, лысых кошках и синих глазах с карими прожилками, молясь про себя, чтобы или девочка была не та, или ему все приснилось, или глаза принадлежали страшненькой толстенькой подружке Аньки, он никогда не смотрел, какие у неё глаза.

И зачем об этом думать? Ему надо в соседний город…Глаза, при чем тут глаза… Глаза с его проблемой определенно не имеют ничего общего.

Через мгновение надежды на толстенькую подружку не оправдываются. Прямо на Андрея спиной — верней пятой точкой, спускается девушка, и, определенно, у неё весьма аппетитная попка и стройный ноги, которые двигаются не слишком уверенно на лестнице, заставляя подол платья колыхаться, то обхватывая ноги выше колен, то открывая более чем соблазнительный вид снизу на ноги, попу и трусики…верней то, что можно было бы назвать трусиками — это нечто из кружев и парочки лент с бантиками на бедренных косточках.

Какое-то время Андрей и глаза смотрели друг на друга, изучая и вспоминая. Верней было бы сказать, что глаза изучали, а Андрей вспоминал, пытался вспомнить.

Первыми заговорили глаза.

— Лиза, — девочка протянула руку.

В недоумении Андрей смотрел на руку, прикидывая, что делать.

Пожать? Поцеловать? Перебрать пальцы, подув на каждый пальчик..? Стоп!

— Андрей, — протягивает руку, несильно сжимая в своей ладони маленькую ладошку.

Через десяток-другой аккуратно расставленных банок, слыша материнское «Все, сынок»,

Андрей решается уточнить в конце концов, этим ли глазам он пытался сделать комплимент неделю с лишним тому назад, а заодно, для себя, решить, не зря ли ему вспоминалась чья-то коленка. Потому что, если это коленка Лизина, то определенно не зря.

— Эм, я извиняюсь за… эм… я тебя не обидел тогда?

— Когда тогда? — синие глаза смотрят насмешливо, чуть прищурившись, наклонив голову вбок.

— Когда схватился за тебя, я был… ты сама видела, какой я был, — произносит Андрей, надеясь, что это все же та девушка, иначе он будет выглядеть еще большим идиотом.

Впрочем, какое ему дело, как он выглядит в глазах какой-то девочки?

Ладно! Симпатичной девочки, согласен, но какая ему разница? Много симпатичных девочек и куда лучше, когда они уже не девочки вовсе, а женщины…с формами, знаниями и умениями…так…надо в соседний город. К Зойке! Срочно!

— А… нет, ничего страшного, ты сделал так, — на этих словах Лиза резко садится перед Андреем, слегка раздвинув коленки, её лицо находится практически напротив шорт, она смотрит снизу вверх, еще слегка опустившись и разведя колени, облизывает губы. — Так, — Лиза протягивает руку к коленке Андрея, проводит пальчиками с обратной стороны, слегка царапает ноготками, — и, определенно, так, — проводит большим пальцем по коленной чашечке.

Все это время Андрей, как завороженный, смотрит на разведенные колени, на влажные губы и на грудь, которая, ох как видна с такого ракурса, потому что Лиза немного прогнулась вперед, когда пробегала пальцами по икре до лодыжки Андрея.

В момент, когда Андрей уже прикидывал в уме, насколько ужасным будет прижать тут Лизу, и выдержит ли стеллаж их обоих… или стоя тоже вполне вариант, Лиза быстро встает, направляется к лестнице и с завидным проворством выбирается из подвала.

За ней, спустя какое-то время, поднимается Андрей, прокручивая в уме варианты подката к Лизе и последствия этого подката. Впрочем, даже не столько сами последствия, сколько где и когда. Но ни Ани, ни Лизы уже нет. Он интересуется у матери, кто эта девушка, узнает, что это внучка Егоровой — приехала навестить, и на том успокаивается. Никуда эта внучка Лиза не денется, подождет, дел много…, хотя дела не делаются, мысли путаются по вполне определенной причине. Так или иначе, день подошел к концу, и измочаленный Андрей засыпает рано, чувствую себя на редкость разбитым. Снятся ему разведенные коленки, влажные губы и трусики из кружева с бантиками на бедренных косточках.

В воскресенье тоже находятся дела, которые не терпят отлагательств, и снова Андрею снятся трусики, коленки и синие глаза. Под утро он решает, что возможно онанизм не такая и плохая идея, потому что ситуация становится чертовски неудобной, а впереди еще рабочий день.

Целое утро, до самого солнцепека, Андрей пробыл на объектах, чертовски уставший, голодный и не выспавшийся, черт бы побрал эту Егорову Лизу, её коленки, трусики и глаза! Андрей решил, что искупаться в местном озере было бы неплохо. Озерцо было маленькое — старый песчаные карьер, но чистое, с ивами по берегам, мягкой сочной травой, что было редкостью при жарком лете, как правило, трава уже в июне была пожухлой, а земля напоминала, скорей, засохшую кору дерева.

Там он и встретил Аню, свою сестру, а вместе с ней Лизу, которая была одета в обычный красный купальник, сидела на одеяле, в ушах у неё были наушники, а рядом лежала книга на английском. Глаза были закрыты, Лиза покачивалась в такт музыки, звучащей у неё в ушах, пальцы на ногах забавно дергались, а нос морщился.

Андрей решил, что лучшего времени не найти, как бы между делом, он определенно сейчас склеит эту Егорову, а уж потом решит где. В машине, в поле или даже у себя дома — без разницы.

— Привет, Лизок.

— Я Лиза, привет.

— Лиза. Хорошо, пусть будет Лиза, всё, как ты хочешь, — и недвусмысленно улыбнулся.

Лиза окатила его взглядом, достойным оваций «идиот года», но Андрея это не остановило, в конце концов, все строят из себя что-то. И все потом верещат и просят еще. Он пододвинулся ближе, будто случайно поправил волосы Лизы, заправив их за ушко, подул аккуратно на прядь, пробежав в то же время по спине пальцами. Лиза внимательно наблюдала за Андреем, никак не приветствуя его действия, но и не отталкивая.

— И что ты тут делаешь? — спросила, улыбаясь.

— У меня перерыв на обед, — так же улыбаясь, ответил Андрей.

— Оу… Хочешь есть?

— Что? — рука в это время очень аккуратно выводила круги на животе девушки. — Хочу, но не есть…

— Я спрашиваю, будешь есть, у меня тут много, — отодвигаясь в сторону, отводя глаза, будто в смущении, протягивая ему пакет с бутербродами, сыром и водой.

Андрей решил взять тайм-аут.

Отлично, зубы, значит, заговариваем, хорошо.

— Давай. А ты?

— Я не хочу. Знаешь, — шепотом, — здесь всё время едят, я не могу столько есть.

— Да ладно? Всё время? — Становится смешно от доверчивого шепота и удивленных глаз.

— Всё время! Завтракают и сразу обед. Потом снова едят. И снова. Потом перекусывают и ужинают…

— А ты не завтракаешь, выходит?

Хорошо, поговорим о еде, голод… голод… голод…

— Нет, мне утром не хочется есть…

— И не обедаешь?

— Обедаю я после шестого урока обычно, — вздыхая отчего-то.

Глаза Андрея лезут на лоб. Прилагая максимум усилий, чтобы не подавиться, он внимательней смотрит на девушку рядом с ним.

Продолжая говорить, Лиза рассказывает, что обедает она после шестого урока в школе, а после седьмого или восьмого, если есть факультатив, в зависимости от дня недели, она едет на подготовительные курсы в институт или в разговорный английский клуб. Потом она только ужинает дома или в кафе… Раньше школьный рюкзак забирала мама, и было легче, а теперь иногда папин водитель успевает забрать, а иногда нет, и тогда ей приходится ехать через половину города со школьным рюкзаком и с дополнительным. Но Лизе просто необходимо поступить именно в этот институт и именно на бюджет, хотя папа может оплатить учебу, но это для Лизы очень важно…

Андрей слушал Лизу и внимательно смотрел на неё. Обыкновенная. Она сама обыкновенная. Коротенькая стрижка, русые волосы едва прикрывают маленькие ушки с длинными сережками в виде цепочек, аккуратный носик, пухлые губки, глаза вот красивые — это да. Она похожа на куколку, куколку с веснушками, потому что сейчас Андрей отчетливо рассмотрел на носу россыпь веснушек, веснушки были раскиданы по плечам и немного по спине и груди. Самая последняя веснушка нашла свое пристанище в углублении между маленьких грудок. Маленькие ладошки порой нервно подергивали лямки купальника, а розовые пяточки покачивались, когда Лиза переворачивалась на живот и поднимала вверх ноги, продолжая рассказывать, как она училась в художественной школе, как ей нравится рисовать, но она решила стать архитектором и уже год ходит на курсы подготовки и так же продолжает учиться в художественной студии.