Райан Уинфилд - Мелодия Джейн

– Должно быть, я покорил их своей стряпней.

– Угу, – подтвердила Джейн. – Наверняка.

Они долго молчали, сидя рядышком и глядя на двор. Джейн взяла руку Калеба в ладони. Небо становилось все темнее и темнее, в воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада.

– Пойдем в дом погреемся?

– Звучит заманчиво, – произнес Калеб.

Он поднялся и, взяв Джейн за руку, повел к дому. Перед раздвижной дверью он остановился, наклонился, сгреб Джейн в охапку и подхватил на руки.

– Эй, ты что делаешь?! – крикнула она.

– Вношу тебя в дом.

– Так у нас что, сегодня была свадьба, а я и не заметила?

– Нет, – засмеялся Калеб. – Я просто не хочу, чтобы ты споткнулась.

Он отнес Джейн в спальню и бережно уложил на постель. Потом улегся рядом и погладил ее по щеке. Уже вечерело, и в окно сочился голубоватый свет. Калеб долго смотрел на нее, поблескивая глазами в полутьме, и Джейн стало любопытно, какой он видит ее. Он сказал бы ей, но для этого еще не придумали слов ни в их родном языке, ни в каком другом.

Калеб поцеловал ее – так нежно, что Джейн почувствовала себя фарфоровой куклой, такой хрупкой, что он страшился разбить ее своим поцелуем. Потом Калеб осторожно расстегнул на ней блузку. Джейн выгнула спину, чтобы он мог снять с нее лифчик. Он расстегнул молнию ее штанов и стянул их. Джейн ощутила прикосновения его рук к нежной коже с внутренней стороны бедер, и по спине у нее побежали мурашки.

– Тебе холодно?

Она покачала головой.

Калеб встал и медленно разделся сам, потом сложил свою одежду и убрал ее в сторону. Закончив, он остался стоять перед ней обнаженный, в тускло-голубом вечернем свете его смуглая кожа вдруг обрела сияющую алебастровую белизну. Джейн он казался новорожденным богом. Не сводя с Джейн глаз, Калеб опустился на нее, и она раскрылась ему навстречу, точно цветок. Он был нежен, так нежен, что она едва почувствовала, когда он вошел в нее и задвигался, как будто творил любовное волшебство, подчиняясь тайному ритму своего сердца. И Джейн тоже задвигалась в такт его движениям, не сводя глаз с его лица в голубых сумерках, и это лицо казалось ей воплощением всех ее грез, сплавом всех любовников, являвшихся ей в ее снах. Джейн не знала раньше, что способна любить кого-то так сильно.

Калеб приблизил свое лицо к ее лицу, и его волосы упали вперед, щекоча ей щеки. Их губы почти соприкасались. Джейн чувствовала его дыхание на своей коже и ощущала запах его кожи.

– Я люблю тебя, Калеб, – прошептала она.

Их губы встретились и слились в поцелуе.

Джейн застонала и выгнула спину, ее груди прижались к его обнаженной груди. Он задвигался быстрее. Его сердце билось в унисон ее сердцу – две жизненные силы, слившиеся воедино. Никогда Джейн не чувствовала себя такой уязвимой и в то же время в такой безопасности. Не отрываясь от его губ, она вновь застонала и почувствовала, как все тело сводит судорогой наслаждения такой силы, что в голове у нее не осталось ни единой мысли. Калеб кончил одновременно с ней, ни на миг не прерывая поцелуя, и в эту минуту Джейн поняла, что они с ним – неразделимое целое.

Когда Калеб наконец упал рядом с ней, Джейн положила голову ему на грудь и обвила его руку вокруг себя. Его пальцы слабо шелохнулись, щекоча ей плечо, и Джейн показалось, что он мысленно перебирает струны, наигрывая какую-то мелодию.

– Знаешь, малышка, – произнес он и повернулся, чтобы посмотреть на нее, хотя теперь в спальне было практически темно. – Когда я слышу, как ты говоришь, что любишь меня, мне хочется плакать.

– Почему? – спросила она.

– Потому что эти слова вспыхивают у меня в голове сумасшедшими цветами. Как будто в небе расцветает радуга или что-то в этом роде.

Джейн улыбнулась и повторила:

– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Она почувствовала, как всколыхнулась под ее щекой его грудная клетка: он вздохнул.

– В мире нет таких слов, которые могут это выразить, Джейн, но мне необходимо, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя.

– Честное слово?

– Клянусь всем, что у меня есть, что это правда.

– Как же мне повезло, – ответила она.

– Это тебе повезло? Да если бы я верил в везение, то мое везение дало бы твоему сто очков вперед.

– Наверное, нам обоим повезло, – заключила Джейн.

Калеб улыбнулся и поцеловал ее в макушку.

– Я точно не буду тебе там мешать?

– Мешать?! – переспросил Калеб. – Да я и согласился-то принять участие в этом концерте по большей части ради того, чтобы покрасоваться перед тобой.

Джейн улыбнулась и открыла багажник, чтобы он мог положить туда свою гитару.

Пока паром вез их через бухту, они сидели в машине и слушали по радио классическую музыку. Калеб сказал, что ее цвета прочищают голову. Был вечер пятницы, и остальные машины были заняты главным образом парочками, молодыми и постарше, которые, принарядившись, ехали в город веселиться. Из стоящего по соседству джипа выскочили шестеро подростков, одетых как на дискотеку, и поспешили сбежать от сопровождавшего их водителя, пусть всего на несколько минут, пока они не причалили к пристани в Сиэтле.

– Ты в школе ходил на танцы? – полюбопытствовала Джейн.

– Я?! – рассмеялся Калеб. – Еще чего. А ты?

– Я ходила на выпускной бал с Томом Эстесом. Он поранил мне нижнюю губу своими скобками, да так, что кровь никак не останавливалась. Мое белое платье было безнадежно испорчено.

– Мне не нравится думать о том, что ты целовалась с другим мужчиной.

– Поверь мне, Тома Эстеса мужчиной можно было назвать с большой натяжкой.

– Может, и так, – отозвался Калеб. – Но мне все равно это не нравится.

Джейн улыбнулась. Ей было приятно, что он ее ревнует.

Паром причалил к пристани. Джейн поехала по Куин-Энн-Хилл, мимо модных кофеен и дорогих продуктовых лавок, где еще вовсю работал мясной рынок. Когда они достигли вершины холма, их взглядам открылся вид на раскинувшийся внизу Сиэтл, над которым высилась легендарная Спейс-Нидл, сиявшая в темноте, точно маяк, указывающий путь в будущее, которое так и не настало.

Они проехали мимо клуба «Парадигма» и, свернув за угол, нашли местечко для парковки. Джейн нажала кнопку, открывавшую багажник, и они вышли из машины.

– Хорошо хоть дождя нет, – сказала она.

Калеб остановился у открытого багажника и запрокинул голову, глядя на небо.

– В дождь иногда бывает больше народу.

– Боишься, что будет мало посетителей?

– Не-а, – отозвался он, вытаскивая гитару и закрывая багажник. – В «Парадигме» всегда не протолкнуться.

Швейцар попросил Калеба предъявить документы, но при виде гитары пропустил его внутрь. Джейн принялась рыться в сумочке в поисках водительского удостоверения, но швейцар, даже не взглянув на него, махнул рукой, чтобы она проходила. Джейн спрятала права обратно в кошелек и нахмурилась.

Посетители, забежавшие в небольшой бар пропустить по стаканчику и перекусить после работы, уже начали уступать место серьезной аудитории, жаждавшей найти забвение в алкоголе и живой музыке. Повсюду вокруг слышались оживленные возгласы и звон стаканов, в воздухе слабо пахло пивом и марихуаной. Большинству посетителей было лет двадцать с небольшим, а когда они проходили мимо какой-то совсем молоденькой девушки с совершенно осоловевшими глазами, которая уже едва держалась на ногах, Джейн заметила у нее в носу сережку с бриллиантиком. Против воли ей вспомнилась дочь, и она задалась вопросом, бывала ли Мелоди когда-нибудь в этом заведении?

Калеб привел ее в кабинку, зарезервированную для друзей выступающих, и представил как свою девушку группке молодняка, набившейся туда. На вид им было от силы лет по двадцать. Одна хорошенькая девушка упорно избегала смотреть в глаза Джейн, а потом сделала вид, что увидела в зале какого-то знакомого и, извинившись, покинула кабинку. Джейн заметила, что Калеб проводил девушку взглядом.

– Что это она? – поинтересовалась Джейн.

– Кто? Мишель? Ничего. На нее временами находит. Не парься. Она потом отойдет. Послушай, мне надо пойти разогреться с ребятами.

– Конечно, давай. За меня не беспокойся.

– Тебе принести что-нибудь выпить?

– Спасибо, не нужно. Я возьму себе диетическую колу.

– Хорошо, только скажи, что ты вместе с группой, и не вздумай ни за что платить.

Калеб подхватил гитару и скрылся в недрах клуба, а Джейн осталась сидеть в кабинке, пытаясь выглядеть не слишком потерянной среди этой весело болтающей компании. Мимо пробежал официант, ловко удерживая на весу поднос с бокалами. Ни о чем не спрашивая, он расставил напитки перед их хозяевами, как будто помнил, кто что заказал, наизусть. Потом улыбнулся Джейн:

– Похоже, тебе не помешает взбодриться, красотка. Может, принести тебе спидбол, вод-бомб или еще что-нибудь?

Джейн оглянулась по сторонам. Судя по всему, он обращался к ней. Неужели за то время, на которое она выпала из обоймы, официанты начали в открытую предлагать посетителям наркотики?

– Прошу прощения, – переспросила она, – что вы сказали?

– У вас такой вид, что вам не помешала бы вод-бомб.

Джейн с трудом слышала его из-за шума.

– Что-что?

– Что вам принести выпить?

– У вас есть диетическая кола?

– Пепси подойдет?

– Еще и лучше.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем официант появился вновь с диетическим пепси на подносе. Джейн не особенно хотелось пить, но ей казалось, что со стаканом в руке она будет лучше вписываться в обстановку. В конце концов в разговоре за столом образовалась временная пауза, и какой-то молодой парнишка с подведенными глазами обернулся к Джейн и сделал попытку втянуть ее в общение.

– Значит, – начал он, – Митч говорил, Калеб сказал ему, что ты живешь на острове Бейнбридж?

– Так и есть, – кивнула Джейн.

– Там классно. У моих бабки с дедом был там пляжный домик, когда я был ребенком.