Иола Гайнова - Мемуары зеркала

– Когда я начала обретать некую популярность, жена Феди начала меня чуть ли не шантажировать, – на удивление быстро и недовольно произнесла Анастасия Павловна, – Требовала больше денег как за присмотр, так и за свое молчание. Опережая вопрос, сразу отвечу: никто на тот момент не знал об Андрее. Прости, но мой образ неприступной красивой роковой девушки никак не предполагал наличия ребенка от неизвестного общественности мужчины. Вот и приходилось выкручиваться из ситуации с помощью банальной лжи.

– Так отчего же вы все-таки не дали ей того, что она просила? – аккуратно поинтересовалась Маша, – Ведь эта женщина, как мне кажется, действительно заслуживала прибавки к оплате.

– Может, стоило, ведь женщиной она была действительно хорошей, – пожала плечами та, – Однако одна мысль о том, что я могу стать от кого-то зависимой буквально приводила меня в бешенство. На тот момент мне не хотелось разбираться в причинах поступков людей, тогда меня интересовала только я сама.

– Для людей вашей профессии это нормальное явление, – спокойно произнесла Маша, – А ваш успех вдвойне вас оправдывает.

– И что мне в итоге дал этот успех? Четыре стены и море сожалений!? – усмехнулась Анастасия Павловна, – Ведь именно в период моей популярности я делала самые страшные вещи.

– Расскажите, когда к вам пришла слава, – попросила Маша свою свекровь, – Мне кажется, что это наиболее захватывающий момент в вашей жизни.

– В мире, в котором правят деньги и связи, можно чего-то добиться только если у тебя есть либо то, либо другое, – вздохнув, ответила та, – Только когда у меня появились влиятельные поклонники, я начала приобретать некое подобие популярности.

– И кем же они были, эти поклонники? – поинтересовалась Маша.

– Тебе не стоит знать их фамилии, – отрезала та, – хотя, признаюсь, только их я, в основном, и помню. Все последующее были лишь мусором в моей жизни. Единственное, что я могу тебе сказать, это то, что их было трое, и они были друзьями. А сейчас, как мне кажется, ты должна меня покинуть. К сожалению, мне не нравится долго разговаривать, наверное, уже возраст не тот.

– Конечно, конечно, как скажете, – быстро встав, сказала Маша, после чего попрощалась и направилась домой. Мадам же закрыла глаза и почувствовала приятный укол в груди от нежных для нее воспоминаний.

1970г. Москва

– Настя, иди быстро за мной! – воскликнул Ижаков, зайдя в гримерную комнату основного состава.

– А куда мы идем? – испугалась та, увидев озабоченное лицо своего руководителя.

– В мой кабинет, конечно, куда же еще?! – раздраженно ответил Александр, – Жаль, что тебя интересует искусство, а не любовь.

– Да с чего вы это взяли!? – удивилась Настя, – Да и кому я нужна-то!? У меня ни рожи, ни кожи, ни связей, ни денег!

– Да вы, женщины, никогда ни в чем не повинны, – возмутился Ижаков, – Вот только тогда что за человек сидит в моем кабинете!?

– Да я и сама не знаю, – находясь в недоумении, произнесла Настя, – В любом случае, я здесь не при чем.

– Ай, – махнув рукой, ответил Александр.

Так, толком, ничего и не поняв, Настя молча пошла следом, после чего зашла в кабинет и скромно села на стоящий в углу стул. Кроме нее и Ижакова там находился молодой, слегка полноватый мужчина. Несмотря на то, что он улыбался и довольно игриво разговаривал с Александром, на Настю его внимание никак не распространялось.

– О, Иван Сергеевич, – неожиданно засмущался Ижаков, получив в свой адрес очередной комплимент, – Не льстите мне. Это не нужно, ведь вы и так знаете, что я всегда иду вам навстречу во всех просьбах.

– Я не виноват, слова похвалы сами собой вылетают, когда я смею общаться с таким гениальным человеком как Вы, – неприкрыто разбрасываясь комплиментами, ответил Иван Сергеевич, – А сейчас, если позволите, я бы хотел обсудить несколько моментов с дамой.

– Только ненадолго, не то я начну думать, что вы хотите ее у меня забрать навсегда, – медленно вставая с обитого бархатом дорогого стула, предупредил Ижаков, после чего одарил Настю недобрым взглядом и вышел из кабинета.

– Судя по вашему взгляду, вы ничего не понимаете? – поинтересовался Иван Сергеевич, резко изменив интонацию голоса на более равнодушную.

– Неужели меня наконец-то хоть о чем-то спросили, – разнервничавшись, ответила Настя, – Конечно же, я ничего не понимаю.

– Объясню кратко: сегодня вечером у моего близкого друга День Рождения, который он отмечает каждый год только среди близких ему людей, – смотря в одну точку, медленно произнес Иван Сергеевич, – Скажу правду: я хотел пойти на это мероприятие со своей, так скажем, единомышленницей, но она временно уехала в другой город. Проще говоря, мне нужна красивая женщина на один вечер, которая будет меня сопровождать.

– Почему вы выбрали именно меня? – поинтересовалась Настя, – Неужели в вашем ближайшем окружении нет более подходящих кандидатур?

– Женщины моего окружения зациклены на политике, а мне иногда хочется чего-то легкого и красивого, – однотонно ответил Иван Сергеевич, – Александр же в подобных просьбах не отказывал ни мне, ни более значимым в обществе людям.

– А я могу надеяться, что о каких-либо неприличных предложениях не пойдет речь? – решила уточнить Настя.

– Я уважаемый человек, – слегка усмехнувшись, высокомерно произнес тот, – Для этих целей у меня есть единомышленница.

– И все же почему именно я? – настаивая на ответе, спросила Настя.

– Вы прекрасная актриса, играли на сцене эмоционально, но не переигрывали, – пояснил Иван Сергеевич, – Мне показалось, что и с ролью моей пассии вы справитесь не хуже.

– В таком случае, ни мне, ни вам волноваться не придется, – слегка усмехнулась Настя, показав красивую белозубую улыбку и несколько небольших ямочек на щеках.

– Вот и замечательно, – слегка смутившись, ответил Иван Сергеевич, после чего встал и направился к выходу, – Сегодня в шесть часов вечера я пришлю к театру машину. Наденьте что-нибудь элегантное, но не слишком броское и вульгарное.

– Хорошо, – растерянно ответила Настя, вспомнив о своих трех потрепанных платьях.

Как только Ижаков вернулся в кабинет, она решилась с ним поговорить:

– Глупо вас просить, конечно, но выбора у меня нет. Разрешите мне, пожалуйста, ненадолго взять один из сценических костюмов.

– Это не мое имущество, а имущество театра, имущество нашего советского государства, – спокойно ответил Ижаков, – Которое вы, товарищ Лебедева, хотите использовать в личных целях.

– Я только похожу в нем несколько часов, а потом верну в целости и сохранности! – не унималась Настя.

– Правила одинаковы для всех, – категорично ответил Александр, после чего поинтересовался: – И во сколько за тобой приедут?

– Мне нужно будет подойти к театру в шесть, – с надеждой в глазах ответила Настя.

– Значит, праздник допоздна будет, – констатировал Ижаков, – А если ты его порвешь или испачкаешь! Не знаю даже, что из этих двух вариантов хуже! Нет, не дам платье! Они для сцены, для искусства!

– Но я ведь…

– Все! Единственное, чем я могу тебе помочь – это освободить от завтрашней репетиции, – жестко произнес Александр, после чего указал на дверь.

Не раздумывая ни секунды, Настя встала со стула и пошла в гримерную комнату, переживая за совершенно не радующий глаз внешний вид. Взять у кого-либо красивое платье она не могла, потому что ни подруг, ни богатых поклонников как таковых у нее не было, а о покупке речи быть не могло.

Вернувшись с репетиции в свою крохотную съемную комнату, Настя открыла старый полуразвалившийся шкаф и, увидев свой убогий гардероб, глубоко вздохнула. Посмотрев в зеркало, она поняла, что в данный момент на ней надето единственно приличное платье, которое ей приходилось ежедневно надевать на работу. Долго не думая, Настя привела себя в порядок, немного поела и направилась к театру, надеясь на то, что во время предстоящего праздника ее никто не запомнит. По привычке придя на место встречи немного раньше, она присела на небольшую лавочку возле театра и принялась разглядывать прохожих.

– Добрый вечер, – услышала Настя, после чего повернулась, встала и поздоровалась. Перед ней с задумчивым видом стоял Ижаков, – Вы решили прийти пораньше?

– Все равно в последнее время в моей комнате пахнет мертвыми крысами, а здесь хоть свежий воздух, – быстро ответила та, однако, не получив ответа, продолжила: – Нет, конечно, не знаю, может, это просто кто-то неподалеку готовит вонючий ужин, но я все-таки предположила наличие мертвой крысы.

– А платье ты так и не нашла, насколько я понял, – нахмурился Ижаков.

– Зато мне не пришлось переодеваться после репетиции, – ответила та и улыбнулась.

– Искать что-то прекрасное в ужасном – превосходное занятие, – заметил Ижаков.

– А вы что здесь делаете? – поинтересовалась Настя, – Неужели пришли для того, чтобы меня пожалеть и поддержать!?

– А я просто-напросто вспомнил об одном старом списанном женском платье, – выдержав небольшую паузу, ответил Ижаков, – в данный момент оно в моем кабинете. Пойдем в театр.

Расплывшись в улыбке, Настя быстро встала со скамейки и направилась в кабинет Александра, который еле-еле шел, придавая каждому своему движению значимость.

– Это платье я собирался подарить одной моей знакомой, однако та отказалась из-за его плохой репутации, – слегка сдержанно произнес Ижаков, указывая на дорогой наряд лилового цвета, – Им уже несколько лет никто не пользовался

– А это случайно не то платье, которое приносит несчастье всем, кто его наденет!? – предположила Настя, – Мне рассказывали, что как минимум четыре актрисы пострадали от него.

– Суеверия – это выдумки глупых ограниченных людей, – раздраженно ответил Александр, – Надеюсь, что ты не из их числа.

– Оно прекрасно, – только и смогла выговорить Настя. Несмотря на то, что она была человеком суеверным, в данный момент ее больше интересовал внешний вид наряда, чем его прошлое, – Можно мне его примерить?