Кристина Мизухара - Мэн

«Нужны аналитики, мать их», — активировал он экран своего планшета и углубился в отчёты о поверке распилочных и шлифовальных установок.

После того, что случилось с сестрой, психологи советовали хотя бы некоторое время не упускать её из виду и понаблюдать. В первые двадцать-двадцать пять дней она должна показать себя, и по её поведению следует назначать сеансы и возможно — препараты.

Как выяснилось из разговоров, Джокаста винила себя в том, что в школе воевала с учителем физкультуры.

— Не нужно было мне его выводить на уроках. Но он же такой дебил! — в отчаянии хваталась она за голову, и Андрею тут же приходилось менять тему.

Он планировал забрать сестру с собой в Нью-Йорк. Там Бродвей, бывшие подруги, да и смена обстановки. А ещё у него имелись смелые надежды на Дэни — в Большое Яблоко парнишка мог приезжать хоть каждые выходные, вот только категорически не хотел брать на это деньги.

Узнав, что мистер Стюарт пропал, Джокаста тут же изменилась. Ей вроде бы сделалось и легче и тяжелей одновременно. Намекала, что догадалась о мести брата, но тут же и испугалась за него. Вспоминала и Тэсс.

— Она вообще какая-то странная, — искренне недоумевала Джо. — Тебя бросила, его тоже бросила — все ей, видите ли, плохие. Тоже мне… принцесса, — поджимала губы девчушка.

Андрей только сдерживал улыбку.

Он знал, что Констанция сейчас в Дублине у крёстной его отца, тётушки Оз.

«Пусть погостит, — размышлял он, думая о том, «втором». Сейчас его женщина с его сыном могли ему только помешать. — Оформлю «второго» мудака, тогда и… — Ему нужно было найти урода, пока урод не нашел его. Ребята довольно оперативно вычислили ублюдка, но всё оказалось не так просто. — Повторяться опасно и в лес его больше не отведёшь. Нужно по-другому». — Тёр лицо от усилий при мыслительном процессе Дексен.

Вертолёт сел на аэродроме Бенедикты, потому что в «Джо-Мэри» площадку для него ещё не закончили.

Андрей попрощался с пилотом и направился к Volvo, ожидавшем хозяина на парковке.

По дороге в усадьбу он уже думал только о предстоящем открытии бассейна. В этот день должно разрешиться нечто весьма важное, включая и его участь тоже. А от неё зависят судьбы многих людей. Очень многих.

С мыслями о том, что он не имеет права даже на волнение и переживания Андрей подъехал к воротам усадьбы и в соответствии с инструкциями выключил фары — система должна распознать его через стекло. Ворота медленно распахнулись, и он въехал на территорию. Сейчас душ, ужин и опять работа. Но для начала нужно заглянуть в Простой домик, где расположились два бригадира подрядчиков и субподрядчиков, занимающихся бассейном. Ему самому подогрев массива воды без надобности, он может плавать даже среди льдов в обнимку с белыми медведями — не проблема, а вот на праздник планировались массовые купания, и следует убедиться, что гости не окоченеют и не подхватят воспаление лёгких.

Мужчина заехал в гараж, где уже стояли все остальные машины, вышел из Volvo и хлопнул дверцей.

Когда он огибал дом, чтобы попасть к подсобкам, ожил в кармане айфон.

— Дексен, — ответил он, не глядя на экран, поскольку это было время связи с парнями, отвечающими за Тэсс.

— Добрый вечер, сэр. Она сейчас у вас.

— В смысле, — завернул за угол хозяин «Джо-Мэри» и застыл на месте, глядя себе под ноги. — Не понял.

— Она улетела вчера вечером из Дублина и сейчас находится… эм… сорок пять долготы и шестьдесят восемь широты с минутами. Это ваша усадьба, сэр.

И тут Андрей боковым зрением заметил шевеление у себя по курсу.

Возле ступенек веранды стояла сестра Джо и чем-то кормила с рук свою козочку Присциллу. Животное привезли всего неделю назад, но оно уже потяжелело фунтов на десять и ходило за девчушкой как привязанное.

Вообще-то, Андрей думал, что его уже трудно чем-либо удивить, но сестре это удалось вдвойне. Во-первых, возле неё стояла детская коляска, а во-вторых, увидев брата, девчушка развернулась к нему всем корпусом и сделала руки в боки.

— Андрей, ты мне ничего не хочешь объяснить?

Дексен сделал один большой вдох.

— Я перезвоню, — машинальным движением отключил айфон, положил в карман, кажется, пиджака и почесал щёку.

Где-то там глубоко-глубоко внутри, а может быть наоборот, снаружи, зародилось нечто такое, что хотелось задержать, притормозить, уговорить, подружиться с ним, чтобы успеть, хотя бы набрать в лёгкие воздух перед погружением. До того как это свалит тебя с ног и нешуточно протащит мордой об асфальт. Перекодирует твою дезоксирибонуклеиновую кислоту и собьёт до ноля аденозинтрифосфорную. Это разрежет твою жизнь как батон хлеба на «до» и «после», но и там, и там будет в тебе жить столько, сколько хватит сил сокращаться твоему сердцу.

Он двинулся к Джокасте, словно восходил на эшафот — медленно, обречённо, как преодолевают путь в один конец.

А сестра тем временем склонилась к коляске. Андрей услышал кряхтение и писк ребёнка. Его пробило молнией и дёрнуло будто электрошокером. Он опять застыл и замер в двух шагах от Джокасты.

— Вот! — вынула-таки и протянула ему ребёнка девчушка. Тот засучил ножками и пару раз предупреждающе хныкнул.

Андрей молчал и не шевелился. Он смотрел на сестру, упрямо продолжая не замечать того, кого она держит в руках.

— Ты только посмотри на него! Он вылитый твоя фотография, где ты маленький с лисичкой в руках, помнишь? Да возьми же его! — встряхнула она малыша, будто просила брата примерить его на себя как джемпер.

Дексен протягивал руки к сыну заторможено и скованно, словно хотел узнать: холодный тот или горячий. В этот момент он сам походил на ребёнка познающего мир.

— Ну! И почему он похож на тебя? — уже без всякого энтузиазма спросила девчушка, поскольку понимала, что от брата сейчас толку не добьёшься.

Андрей взял детское тельце в руки, развернул сына к себе личиком и наконец-то открыто посмотрел ему в глаза.

Айс показался ему нереально красивым и совсем на него не похожим.

— Он не похож на меня. — Папу обуяло восхищение. Да, пацанёнок сильно смахивал на фото, где годовалого Андрея сфотографировали с оторванной головой пластиковой ярко-рыжей лисички, но Дексен считал, что сейчас не напоминается себя маленького даже отдалённо.

Айс между тем уже куксился, сучил ножками, дул щёки и упирался ручками — приготовился к тому, чтобы разнервничаться. Парень не шутил!

А его отца в это время обуяла несусветная радость. Он жутко волновался о будущей встрече с сыном, но сейчас переживания исчезли без следа, и осталось ликование. Даже ребячливость. Андрей никогда не жаловался на память, но не смог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько хорошо.

— Йоху! — слегка подбросил он Айса вверх и тут же поймал. — Йоху!

Сын вначале испугался и, уже хотел было запищать, но отец быстро и сильно прижал его к своему телу в защитном жесте.

— Тише, тише, извини, не сдержался. Больше не буду. Не бойся, я тебя не обижу, — принялся он ворковать с мальчиком, и тот завис от таких приятных и безопасных интонаций. За последнюю неделю Дексен-младший вообще привык к смене собеседников и поэтому лишь внимательно посмотрел на очередного.

— Бз-з, — сказал он и потянулся к носу родителя ручкой в рукаве комбинезона без прорези.

И тут уставшего после бесконечного трудового дня Андрея обуяла бурная жажда деятельности — ему захотелось воспитывать, нянчить, кормить, играться, смотреть мультики, носить на плечах, дуть на сбитые коленки и утирать слезки. Наблюдать, рассматривать и запоминать. Растить!

Джокаста уже убежала в дом, а брат опять прижал сына к себе. Айс ощущался очень маленьким, практически крошечным в руках, очень нежным и мягким. Как котёнок. Мужчина приблизился с сыном нос к носу и потёрся кончиком. И только тут заметил, что носик у пацанёнка действительно точно с такой же горбинкой, как у него. Андрей принялся говорить какие-то слова или обрывки фраз, которые сам не понимал. И улыбался от уха до уха. Как придурок. От малыша пахло молоком и Констанцией. Последний запах тут же отозвался где-то в паху — сработала память на запахи.

Папе, ни с того ни с сего, вдруг захотелось съесть Айса. Прямо-таки сожрать. Затискать, защекотать, измять и ощупать его всего с головы до пят. Но он только лишь поцеловал его в щеку. Ощущения от касания губ к нежной коже, такой родной и практически твоей собственной, нельзя было описать ни одним из языков мира.

— Ты ему понравился, — услышал Андрей и вздрогнул.

У дверей с витражными стёклами стояла Констанция.

Я ждал тебя 28 бутылок виски,

17 заказанных пицц,

706 кругов проиграли диски

В ожидании взмаха твоих ресниц.

Я ждал тебя 160 пересадок,

3305 сигарет,

Я 207 раз вымыл чайный осадок

И даже сходил на балет.

Практически 2 путешествия в Вену,

3 тюбика пасты, 25 книг,

17 пустых восхождений на сцену:

Я ждал тебя так, что от жизни отвык.

И вот твоя тень на истертом пороге,

Твоё отражение в море зеркал…

Сказала — "Прости, я забылась в дороге."

И, улыбнувшись, спросила — "Ты ждал?"

Автора опять не нашла.

На ватных, подгибающихся ногах Тэсс двинулась вперёд по прямой как зомби. Казалось, столкни её сейчас с пути — не вернётся. Не хватит, ни сил, ни ума. Погибнет. Её энергии осталось только вот на эти предстоящие ей пять шагов, поэтому, отдав им всю себя, она рухнула в объятья Андрея как подкошенная. Обхватила мужчину, словно ствол дуба и прижалась к нему всем телом, будто одной большой кровоточащей раной приникла к чему-то целебному, с терапевтическим эффектом. И замерла. Прислушалась к нутру, которое принялось ещё очень слабо и несмело, но всё-таки напитываться флюидами и силой Дексена, и отдавать ему взамен любовь и тоску.