Анна Милтон - Меня ему обещали

Как же та ночь… наша с Дамиром ночь?

Его последние слова выбили воздух из моих легких. Я больше не чувствовала ног. Онемение поглощало мое тело, будто зыбучий песок. Боль раскаленной и вязкой смолой разливалась по венам. Конечности вмиг отяжелели, будто налились свинцом.

По-моему я заплакала.

Ощутила скольжение капли по носогубной складке.

— Я говорил, что так все и будет, — подавленный голос Леона прорезался через плотный слой ваты в ушах.

Вдруг стало холодно.

Я обняла себя руками, пытаясь согреться.

— Рада за них, — откликнулась бесцветным тоном.

Леон склонил голову вбок. Он не верил моим словам. Я сама себе не верила.

Не понимаю, зачем вообще сказала такое.

Я желала вскрыть грудную клетку и вырезать из сердца Дамира.

Его поведению нет оправданий.

Он использовал меня. И бросил.

У сказки не будет хэппи-энда.

— Что мне теперь делать? — возвела невидящий взор к лицу Леона. — Как долго он продержит меня взаперти?

Смаргивая слезы гнева, я резко подняла руку и стерла со щек раздражающую влагу.

— Тебе больше не нужно находиться в четырех стенах, — почему-то слова, которые должны были принести облегчение, ощущались острием клинка, приставленного к горлу. — Ты переезжаешь.

— Снова?! — воскликнула я. — По-вашему, это забавно?! Перевозить меня с места на место!

Леон растерялся.

— Это не мое решение, — тихо проговорил он.

Еще бы!

Существовал лишь один властитель чужих судеб, и имя ему — Дамир Самсонов!

— Куда он запихнет меня на этот раз?! — я всплеснула руками.

— В Англию.

— КУДА?!

Англия… Леон прикалывался? Это — один большой розыгрыш?

Боже…

— Дамир занялся подготовкой документов для перевода из твоего вуза в частный женский колледж.

Мои глаза едва не выпали из орбит.

На кончике языка зудел лишь один вопрос:

— Почему?

— Здесь не безопасно.

— Здесь — это где?

— В России.

— Почему? — повторила прежний вопрос с нажимом.

— Человек, которого тебе следует остерегаться, вернулся несколько дней назад из-за границы, — туманное объяснение Леона меня не устраивало.

— Кто этот человек? У него есть имя, или это еще одна великая тайна Дамира Самсонова?

— Руслан Сафаров, — спокойно отреагировав на мой всплеск злобного сарказма, озвучил имя. — Тебе это о чем-то говорит?

Я в смятении отрицательно покачала головой.

— Зачем я ему?

— Месть за грехи твоего отца.

Прямолинейность Власова слегка сбивала с толку. Я так долго слушала отговорки, что перестала ждать момента, когда получила бы ответы.

—  Тебе известно, что сделал мой отец этому Сафарову? — спросила я.

Как-то Леон сказал, что вскрывает шкатулки с чужими секретами...

— Украл его жизнь.

— То есть?

Власов расправил плечи. Черты его лица ожесточились.

— Украл любимую женщину — твою мать, — он шагнул в сторону, обходя диван. — Присвоил идею, которая принесла ему всемирную известность, — не сводя с меня глаз, погружал во мрак прошлого моей семьи. — Представился разработчиком концепта бренда «АСА» на пару с отцом Дамира.

Леон остановился в полуметре от меня.

— Жизнь твоего отца построена на лжи. Можешь ненавидеть меня за то, что я сейчас скажу, но… он полностью заслужил встретившую его участь. И к слову, Сафаров не имел отношения к аварии, в которой погибли твои родители, в чем был уверен отец Дамира. Он ошибался, — Леон наклонился ко мне и понизил голос до гортанного баса. — Они ошибались.

Уверенность, с которой вещал шатен, завораживала.

— Откуда тебе все известно? — однако перемены в поведении и внешнем облике, произошедшие, как только он завел разговор о Сафарове и моем отце, пугали.

— Могу я доверить тебе один секрет, Вика? — вкрадчивым шепотом поинтересовался Леон и, потянувшись рукой к моему лицу, невесомо провел большим пальцем по щеке.

Я растерянно моргнула и бессознательно ответила кивком.

— Да.

— Обещаешь? — уголки его губ дрогнули, приподнявшись вверх на миллиметр.

— Обещаю.

Я считала Леона своим другом. Он танцевал под дудку Самсонова, но никогда не лгал мне, всегда был добр и мил.

— Хорошо. Тогда слушай…

Приблизившись еще на несколько сантиметров, Леон обдул теплым дыханием мое ухо и зашептал…

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

ВИКА

— Ты бесподобна. Да… вот так! Великолепно.

Щелчок.

— Изумительно.

Джейми, известный нью-йоркский фэшн-фотограф, любимец голливудских звезд, модных домов и «лучший друг» ангелов VS (аббревиатура «Victoria’s Secret»), отстранился от фотокамеры и послал мне ослепительную улыбку.

— Кадры просто совершенны! — безустанный поток восхищений лился из его артистичного рта бурной рекой.

— Сделаем перерыв? — предложила я.

— Как пожелаешь, моя прекрасная Денев* (французская актриса, жена и муза известного фотографа Дэвида Бейли), — Джейми отправил воздушный поцелуй и, изящно взмахнув густой копной волнистых каштановых волос длиной до плеч, принялся изучать отснятый материал.

— Осторожно, Ви.

Мой партнер по сегодняшней фотосессии для журнала «Teen Vogue» спрыгнул с высокого пьедестала и предложил свою руку.

— Спасибо.

Заправив за ухо платиновую прядь, я вложила свою ладонь в смуглую и большую Майкла.

По сравнению с ним я смотрелась дюймовочкой.

Восходящая звезда американского футбола и приятель Леона помог мне спуститься с сооруженной сцены для съемок.

— Принести тебе кофе? — поинтересовался с калифорнийским акцентом игрок «Нью-Йорк Джетс», двухметровое очарование.

Не мужчина, а сказка. Гора мускул, обладатель золотистых кудряшек и ямочек на щеках и атлетическим телосложением и скулами настолько острыми, что ими можно было без труда кромсать женские сердца. Профессиональная экипировка, в которую он был облачен для фотосессии, делала его просто гигантским. Несколько дней назад мой менеджер предложил сняться с Майклом для журнала. Мы здорово сработались, возможно, потому что уже были знакомы. Пару месяцев назад Леон пригласил меня на игру Майкла. Там мы и встретились.

— Американо, пожалуйста.

Шутливо отрапортовав, мой ровесник устремился к небольшому скоплению стаффа в противоположном конце студии.

Я сморщила кончик носа, хватая со своего именного стула плед, и обмотала им голые бедра. Мой сценический образ состоял из черного низа бикини и байкерской косухи от «Гуччи» прилипавшей к вспотевшему обнаженному телу.

Гавайская рубашка, в которой сегодня был Джейми, навевали тоску.

Я два с лишним года никуда не выбиралась… Я скучала по морскому бризу и поцелуям карибского солнца на своей коже. Адаптироваться к погодным условиям на побережье Атлантического океана было непросто, и я то и дело возвращалась к воспоминаниям о месяцах, проведенных на Кубе. Лучшее время в своей жизни посвятила волонтерской работе в приюте для животных.

А затем — переезд в Америку. Неожиданный успех в карьере фотомодели. Брак с Сафаровым…

Бессознательно задела обручальное кольцо на безымянном пальце.

Хотелось горько рассмеяться, но пришлось сдержаться, иначе люди на съемочной площадке посчитали бы меня сумасшедшей.

Я презирала Самсонова за то, что он делил одну фамилию с нелюбимой женщиной, лишь бы сохранить местечко под солнцем.

Ну и до чего же докатилась сама?

— Хээй, держи, — лучезарный Майкл, слишком милый для своих исполинских габаритов, протянул мне бумажный стаканчик с логотипом «Старбакс».

Я приняла напиток, пробормотав приглушенную благодарность, прикрыла полоску обнаженной кожи живота косухой и пригубила прохладную жидкость.

Капли дождя барабанной дробью гремели по витражным окнам студии. Обычное дело для поздней весны в Нью-Йорке. Мрачно. Серо. Находясь в многомиллионном городе, чувствовалось противоречивое, неизменное одиночество, преследующее каждый мой вздох.

Не помню, когда в последний раз я улыбалась искренне.

До Нью-Йорка?

До Кубы?

С ним?..

Одна ночь с этим мужчиной — но почему, черт возьми, даже спустя столько лет воспоминания не отпускали?!

В моем распоряжении было достаточно времени, чтобы промыть себе мозги, искоренить из сердца проклятого Самсонова. В колледже было несладко. Я скучала. Я… была влюблена. Невзирая ни на что по дурости ждала, что он передумает и вернется. Заберет меня. И мы исчезнем.

Ведь обещал защищать. Быть рядом!

Месяцы шли. Надежды меркли. Он не появлялся. Не напоминал о себе. Однако давление его надзирательства ощущалось даже за десятки тысяч километров. Если бы не поддержка Леона и Руслана, не знаю, что бы со мной стало. Я бы не справилась.

Мне пришлось смириться. Обратить бесполезные томления в ненависть. Я питалась ею, вдыхала, будто кислород. Возжелала отомстить. Погрузить Дамира в тот хаос, в который он окунул меня. Отобрать у него все, что заставляло его улыбаться и испытывать радость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У Самсонова жизнь складывалась прекрасно. Нелли родила ему сына. Бизнес процветал.

А я сгорала от ярости. Ничего не могла предпринять. Достучаться до него. Высказать ему претензии, обиды… рассказать о том, как ранил и сделал больно. Не жалко было бы сорвать голос, лишь бы докричаться. Лишь бы услышал.

Наивная восемнадцатилетняя девочка, воспитанница «Дэвуар», чью невинность выставили на аукцион «Блажь», осталась в далеком прошлом.