Не знаю откуда во мне возродилась прежняя язвительность, Таня теперь поглядывает на меня с испугом, а мужчина — с интересом. Мне не нравится ни то не другое. Хотя это не важно, главное — мы уже возле дома.

Блондин начинает осматривать ребенка, пока выгоняю всех из комнаты. Сама стою на пороге, нервно кусая губы. Когда врач заканчивает осмотр, на удивление, ребенок ведет себя спокойно, не кричит, не шугается. Неужели ему настолько плохо?

— Почему ваше дитя в таком состоянии? — спрашивает врач и нотки в его голосе мне не нравятся.

— Простите, что? Я не знаю почему он заболел, — вздыхаю. — И я не мать, простите что ввела в заблуждение.

— А где его родители? И кто вы такая? Бесились так, словно мать, и никто больше. И вот заявочки. Странно, вообще, что это происходит с Морозовыми. Никогда прежде не замечал за этой семьей такой халатности.

— Да о чем вы?

— От ребенка, простите, воняет. Вы мыть его не пробовали? Слов нет, что за народ. Где хоть кто-то из его родственников?

— Нету…

— Я не понимаю. Вы хоть соображаете, что в такой ситуации прямая обязанность любого врача — звонить в службу опеки? Или в полицию даже. Потому что это ни в какие рамки!

— Вы поможете ему? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Я выпишу лекарства.

— Когда его можно вымыть?

— Немедленно!

— Но он же болен…

— А если у него начнется раздражение и язвы на коже, вам станет приятнее и спокойнее?

— Конечно нет!

— Я понимаю, что вы не виноваты, раз не являетесь ему родственницей. Даже если вы плохая няня, задача именно родителей — контролировать своего ребенка и персонал, который за ним ухаживает. Я просто удивляюсь Морозовым… Чей это ребенок?

— Яна…

— От него точно не ожидал, — хмурится врач.

— Вы не понимаете! Это очень сложная ситуация, — и я вкратце обрисовываю врачу то, что знаю.

— Похоже я должен извиниться перед вами, — собирает свои инструменты блондин. Смотрит на меня виновато. — Хотите помогу вымыть его? Он тяжелый, а вы такая хрупкая…

— Да… хорошо. Если честно мне неловко купать мальчика. Я никогда…

— Ясно, улыбается врач. Кстати, меня Михаил зовут.

— Маргарита.

— Вы, наверное, недавно тут работаете?

— Я… не работаю здесь. Скорее — в гостях.

— У кого именно?

— У Яна…

— Черт, ясно, — хмурится Михаил. Тогда видимо у меня нет шансов.

— Мотаю головой.

— Ну хорошо, давайте разденем чемпиона…

* * *

Это была самая странная и сюрреалистичная ночь в моей жизни. Все перевернулось с ног на голову и смешалось. Я оказалась на пару часов хозяйкой огромного дома, которая раздает команды, кричит на прислугу, и все выполняют эти приказы безоговорочно, ловя каждое слово. Я вновь вернула, казалось бы, забытые навсегда язвительность, самоуверенность. Свойства характера, которые ненавидела в себе. Но которые мне помогли сегодня вечером.

А теперь вот, перебрасываюсь фразочками с красавцем доктором, граничащими с флиртом. При этом мы раздеваем Сашу, который вновь начинает сопротивляться, но не сильно… Но когда раздеваем ребенка до конца, у меня в буквальном смысле отвисает челюсть.

— Что это б**дь значит? — рявкает Михаил. — Я понимаю, что для Морозова это скорее всего неожиданный подарочек… Но пол то, своего ребенка он не может не знать? Это ж мать вашу…

— Не стоит ругаться при малыше! — шиплю на врача. Хотя сама пребываю в огромном шоке.

Единственное облегчение — когда раздели малышку, ничего похожего на синяки или ссадины, не нашли. Больше всего этого боялась, с момента, когда Михаил начал ругаться что ребенок неухоженный. Что бабка еще и издевалась над ним. К счастью, смогла выдохнуть спокойно.

Температура к этому моменту спала, при этом никаких признаков простуды Михаил не нашел. Ни кашля, ни красного горла, ни даже насморка. Было решено везти ребенка в больницу. Я быстро переоделась, собрала сумку, сунула туда смену одежды для себя и для девочки… Потому что Саша определенно мальчиком не была. Даже волосы… до плеч, светло русые, никак не походили на мальчишескую прическу. Но Саша все время в кепке была… Как мы могли быть настолько невнимательны? Но опять же, кого винить, Яна? Который привез несчастного ребенка из лучших побуждений…

Чудо, но девочка не кричала, не отбивалась, когда раздели ее и вымыли, хотя Михаил, поняв, что это девочка, вышел из ванной. Потом я вытерла малышку, одела в чистые, но мальчуковые шмотки.

— Почему ты притворялась мальчиком? — не смогла не задать этот вопрос, хотя была готова не получить ответа.

— Бабушка заставила, — ответила девочка, и я снова потеряла дар речи.

Пока ехали до больницы внутри меня все кипело. Обязательно соберусь и съезжу к этой бабке, что ребенка сбагрила, наврав даже про пол! Уж я поговорю с ней так, что мало не покажется! Как же можно так поступать, в голове не укладывается! Всю дорогу девочка жалась ко мне, и у меня буквально сердце обливалось кровью.

В больнице наконец выяснилось, что виной всему — больной зуб. Оказывается, у малышки он давно болит, но она разумеется никому ничего не сказала. Воспаление дало температуру. Так что через час, проведенный у дантиста, мы спокойные и даже счастливые — я так уж точно, от сердца отлегло, возвращаемся домой. Время уже совсем позднее, но Михаил уговаривает нас заехать в кафе, поесть мороженого. Анестезия у Саши уже почти спала — препарат сделали дорогой и качественный, так объясняет Миша.

— Саш, как ты скажешь, так и сделаем, — обращаюсь к девочке. — Хочешь в кафе?

— Хочу, — просто отвечает ребенок. Господи, как же я рада, что все разъяснилось, что девочка здоровенькая и совершенно не дикая. Она лишь опасалась незнакомцев. Но сейчас так и льнет ко мне. И у дантиста руку мою не отпускала… Кафе оказалось семейным, классное заведение с разными развлечениями, аттракционами для детей, и вот Сашка уже вовсю играет на горках с другими детьми.

— Как быстро в детстве забываются боль и страдания, — вздыхаю задумчиво. — Михаил, вы наше спасение. Я бы с ума сошла…

— Мы кажется на ты перешли, — улыбается красавец. То есть, на меня его красота и обаяние не действуют, но глаза все же есть и невозможно отрицать природные данные этого мужчины. Но они меня абсолютно не волнуют и не смущают, в голове лишь Морозов… Как он отреагирует на происшествие? Наверное, почувствует себя виноватым, что недосмотрел за малышкой. Хотя я не считаю, что тут есть хоть капля его вины.

— Конечно, как скажешь. Возможно я и не заметила… Очень переживала. Ты нас очень выручил, — отвечаю искренне. — Мы теперь в долгу…

— Значит ты должна мне, скажем, ужин, — улыбается доктор. Его улыбка идеальна, неотразима. Но я мотаю головой.

— Нет, прости, это плохая идея. Да и ты… я уверена, у тебя целая очередь из женщин, желающих с тобой поужинать. Тебя даже сейчас ждут… — намекаю на брошенную в его доме брюнетку.

— Блин, совсем забыл, — смущается мой собеседник. Таким он еще более очарователен, и я начинаю злиться. Опять же не понимая причины. Может потому что осознаю — все это впустую? Как бы красив не был Михаил, мое сердце занято… Но ведь это страшно — любить так сильно, всепоглощающе.

— А вот это тебя не красит, — отвечаю укоризненно. — Слушай, ты уверен, что Сашке не повредит так сайгачить там? Сразу после больницы…

— Я не детский врач, — пожимает плечами Мишка. — Но я сюда вас чисто мороженое поесть привез. Остальное внепланово. Не думал, что она так скакать примется.

— Она выглядит такой счастливой… Еще вчера была как дикий зверек.

— Дети быстро адаптируются. И забывают плохое.

— Я очень надеюсь, что это так.

— Девочке повезло с тобой. По твоему рассказу, вы только вчера познакомились… а ты уже как мать себя ведешь.

— Правда? — меня смущают слова Михаила.

— Ну ничего-о себе, — раздается над нашими головами. Поднимаю взгляд и узнаю идеальную красотку, что была вместе с Ольгой в момент моего позора.

— Мишка, привет. Какими судьбами? — красавица блондинка обращается к врачу, но смотрит при этом на меня, буквально впивается взглядом… Она явно тоже вспомнила меня и ужасную сцену с Ольгой, которой была молчаливым свидетелем… И нутром чую — мне эта встреча выйдет боком…

— Я пойду посмотрю, как там Саша, — говорю быстро и встаю из-за столика. Девочку как подменили, она возбужденная, веселая, лазает по горкам словно ни разу в жизни ей на такой площадке не доводилось играть… Так что я со своими вопросами, попытками вытащить «попить чаю, съесть тортик» и прочим бормотанием, не вдохновляю. Ощущение что ребенок меня не слышит. И мне приходится вернуться за столик…

Михаила нет, на его месте сидит Лана. Облаченная в явно очень дорогой костюм красного цвета — узкая юбка, стильный пиджак, из-под которого виднеется кружевной топ, сидит покачивая ногой, обутой в безупречные, тоже красные, шпильки.

— О, ты вернулась, мама-клуша? — улыбается мне в тридцать два зуба и одновременно язвит эта холеная стерва. Я сразу поняла, что она такая. Яркая и напористая. Если у Яна с ней что-то было… то так просто из своих острых зубов она его не выпустит. И мне придется хлебнуть от нее яду… Раз уж встретились. Прекрасно знаю как это работает. Сама недавно той еще стервой была…

— Да, я вернулась, — отвечаю беспечно. С дочкой все в порядке… а где Миша? — и хлопаю ресницами как заправская буренка, изображая дуру. Так проще. Так мадам в красном быстрее отстанет.

— Мише позвонили, — усмехается моя собеседница. Между прочим, насколько я поняла — его девушка. Так что ты снова обломалась, дорогуша. Или твое кредо — занятые мужчины?

— Не понимаю, о чем ты, — отвечаю холодно.

— Ой, ну только не надо. Прекрасно вижу тебя насквозь. Хочешь изображать пустоголовую? Не поверю. Хотя, слышала когда-то ты собиралась стать актрисой.