Я прикусываю губу, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь беспричинно. Потому что сердце щемит. Давид кажется мне особо искренним сейчас. Расслабленным и полностью открытым. Спрашивай – не хочу.

– Что именно неправильно? Что у нас крышеносносный секс, и нас тянет друг к другу? Представь себе, такое случается. Я этому несказанно рад.

– Нет, просто ты… – говорю самую нелепую отговорку, – ты же мой босс…

– И что с того? – Давид иронично заламывает бровь, а потом чуть хмурится. Он немного помолчал, прежде чем спросить: – Поэтому ты такая, да? Ты думаешь, что я трахаюсь со всеми секретаршами? Ты находишься со мной в постели только по этой причине?

– Нет. Но…

– Послушай меня, Бэмби…

Давид перекатился со спины на живот и подмял меня на себя. Большим пальцем огладил щеку, проведя по губам. Вторая рука огладила бедро и поползла немного ниже, сжимая попку.

– Я скажу тебе один раз. Хорошо? Я не трахаюсь со своими секретаршами. Ты – единственное и чертовски приятное исключение. Нет, не просто приятное, а невозможно сладкое исключение. Я сам не перестаю удивляться, как возбуждающе ты на меня действуешь. Я замял мутную историю с твоим «чудесным» трудоустройством только потому, что ты меня заинтересовала как девушка. Всех прочих я выпнул бы так быстро, что глазом бы даже не успели моргнуть. Я так понимаю, что в этом замешана Самохина, которую я уволил. Понятия не имею, чего она добивалась. Возможно, просто хотела мелко напакостить. Если так, то нужно сказать ей спасибо. Пакость получилась очень-очень сладкой.

Давид потёрся своим носом о мой нос и прижался губами к губам, толкаясь внутрь рта языком. Мои руки сами потянулись вверх. Я скользнула руками по широким плечам Давида и запустила пальцы в волосы. Губы распахнулись, впуская его поглубже. Я растворилась в обжигающем страстном поцелуе, отбросив все сомнения и дурные мысли. Подумаю обо всём этом потом, а сейчас этот шикарный мужчина – мой, и целуется он потрясающе. Я оторвалась от губ Маркова, чтобы вдохнуть воздуха и почувствовала, как Давид трётся об меня своим возбуждённым членом. Кажется, он не намерен останавливаться на одном только поцелуе.

– Давид, – выдохнула я.

– Да, Бэмби, я же сказал, что замучаю тебя, – довольно протянул Марков и отодвинулся, одновременно с этим ловко переворачивая меня на живот.

– Мы только и делаем, что валяемся на постели.

– Мы не валяемся, – возразил Давид, прижимаясь членом к влажным лепесткам вокруг входа в лоно.

Толчок. Глубокий, резкий, пронизывающий до глубины. Я выгнулась в спине, потрясённо вздохнув. Давид заполнил меня всю. Дрожь предвкушения скользнула по телу, сосредоточившись в пульсации и ритмичных сокращениях лона вокруг члена.

– Мы трахаемся, – прошептал на ухо Давид, – причём очень вкусно. Так хорошо, как с тобой, мне не было ещё ни с кем. И надеюсь, что тебе тоже.

Давид начал двигаться. Каждый толчок порождал миниатюрные салюты удовольствия под моей кожей. Я даже не могла ничего сказать, потому что поймала себя на мысли, что Давид – мой первый мужчина. Именно мужчина. Дерзкий, напористый, умелый и жутко сексуальный.

– Так не пойдёт, Бэмби… – выдохнул Давид, обхватывая мои бёдра. – Я тебе признаюсь, как меня от тебя разрывает на части, а ты…

Он всадил свой член особенно глубоко. Я громко застонала, выгибаясь кошечкой. Пальцы комкали гостиничную простынь:

– У меня… просто нет слов. Дави-и-и-ид!

– Другое дело, Бэмби… А то корчишь из себя скромняшку. Может, в жизни ты и скромняшка, но жутко горячая в сексе.

Чёрт!.. Как Давид вообще может говорить сейчас? Меня качает на волнах удовольствия, и я могу лишь стонать, покрикивать, протягивая его имя по слогам, умоляя, чтобы он не останавливался. Давид ускорился, всаживая в меня свой член глубоко и быстро. Между ног стало очень горячо и ещё более влажно. Влага уже стекала по внутренней стороне бедра. Горячие волны удовольствия накатывали одна за другой, говоря о скором приближении оргазма. Но вдруг Давид остановился.

– Сейчас ты кажешься мне такой искренней, Бэмби… Я надеюсь, что ты такая и есть на самом деле.

Внезапно Давид вышел из меня. Я ахнула: так пусто стало внутри, и жутко не хватало ощущения наполненности, тянущего низ живота приятным спазмом.

– Но если узнаю, что ты мне соврала…

Давид прижался твёрдым членом к ажурной звёздочке попки, надавливая, и чётко произнёс:

– Накажу…

Глава 43. Ксения

Я замерла, боясь пошевелиться. Краска смущения залила моё лицо. Хорошо, что Давид не видел мои покрасневшие щёки. Я сглотнула ком, вставший поперёк горла, и кое-как пробормотала, краснея ещё больше:

– Давид, я ещё никогда… так…

Давид прижался губами к шее и немного прикусил кожу зубами.

– Сейчас ты завела меня ещё больше. Теперь я буду мечтать, чтобы ты сотворила нечто такое, чтобы я взял твою попку первым…

Он прижался ещё теснее и резко отстранился, заполнив через мгновение собой до упора влажное лоно. Толчок был неожиданным и резким, а за ним ещё и ещё так, что меня резко сжало вокруг его члена оргазмом.

– Сладкая Бэмби, нереально сладкая… М-м-м… – Давид поцеловал кожу за ушком и прошептал: – Ты мне доверяешь? Я хочу, чтобы тебе стало ещё лучше, чем сейчас.

Чёрт… Что ещё он мне сейчас предложит?

– Просто расслабься.

На мгновение Давид отстранился, а на месте члена оказались его пальцы. Он погрузил их в жаркое лоно, двинул пальцами несколько раз, увлажняя их.

– Давид, что ты собираешься делать? – запаниковала я.

– Успокойся, Бэмби. Ничего такого, если ты против. Я не стану мучить твою попку сейчас, но хочу немножко её подразнить, чтобы ты поняла, как вкусно может быть. Попозже, когда ты пустишь меня в эту сладкую узкую дырочку.

Давид продолжал медленно двигаться во мне, потрясающе медленно, входя до упора и скользя обратно. Одновременно с этим влажные пальцы легли между ягодиц, начав растирать отверстие попки. Я застонала и выдохнула сквозь стиснутые зубы: прикосновения пальцев Давида были приятными. Новые незнакомые ощущения рождались под натиском его пальцев, покручивающих и разминающих тугое колечко.

– Расслабь попку. Я не сделаю тебе ничего дурного, – прошептал он и настойчиво толкнулся внутрь пальцем.

Чёрт… Я инстинктивно сжалась. Давид тихо рассмеялся, продолжая медленно толкаться бёдрами, всаживая член в горячую податливость лона, охотно принимающего его.

– Ты так сильно сжимаешь мой пальчик, Бэмби. Расслабься. Или тебе сейчас неприятно?

– Не-е-ет, – простонала я, – мне просто непривычно.

– Но нравится, – убеждённо заявил Давид, вытаскивая палец.

Я выдохнула, вновь сжавшись, теряясь в своих ощущениях. И снова почувствовала, как Давид настойчиво проталкивается внутрь пальцем. Замирает, позволяя мне расслабиться. И едва почувствовав, что я привыкаю к нему, он начал осторожно двигать пальцем, надавил сильнее, входя глубже.

Это всего было слишком много: глубокие эротичные толчки члена, мягкие прикосновения губ и шаловливое покусывание кожи. И острые всполохи удовольствия, рождающиеся от непривычных ощущений. Давид уже свободно двигал пальцем внутри попки, ускоряясь одновременно с движениями члена внутри лона, истекавшего влагой.

Стало тяжело дышать, настолько плотным и влажным стал воздух, как перед грозой. Вот-вот громыхнёт сверху и польётся ливень. Сплошной стеной. Смоет всё так же, как и чересчур острое возбуждение. Невыносимо сладкое и запретное. Запредельное. Я уже не понимала, что вытворяет с моим телом Давид, все впечатления сплелись воедино, превращаясь в сильный оргазм, от которого спина выгнулась дугой. Давид не остановился, продолжая двигаться на бешеной скорости, доводя себя до предела. Глубокие резкие толчки не дали разойтись одной волне оргазма, обрушиваясь на меня снова. Чёрт… Как же сладко. Невыносимо!.. Давид едва успел выйти из меня, чтобы выплеснуть своё возбуждение на кожу ягодиц. Он придавил меня своим телом, тяжело дыша.

– Ты сведёшь меня с ума, Бэмби. Или я помру от сердечного приступа. Меня просто разорвёт на части от того, какая ты вкусная!..

Я не могла пошевелиться. И не хотела. Давид просто выжал из меня все силы, превратив в мягкий податливый комок гончарной глины, послушно превращающейся в его умелых руках во что-то другое. Давид перекатился на бок и заключил меня в свои объятия.

– А теперь спать…

– Днём? – лениво спросила я, чувствую, как нега овладевает моим телом.

– Уже вечер, Оленёнок… Время с тобой летит невыносимо быстро.

– Угу… А потом что?

– Когда? Сегодня? Мы поспим, потом поедем в ресторан, потом я опять буду любить тебя так, что ты охрипнешь от криков, – сонно пробормотал Давид.

– Нас выселят из отеля за то, что мы мешаем другим постояльцам…

– Они просто нам завидуют.

Я улыбнулась и глубоко вдохнула аромат мужского тела. Я сама себе сейчас завидовала. Я лежала в объятиях самого шикарного мужчины на всём белом свете…

Но на следующее утро я проснулась раньше Давида и испугалась. Марков вчера был очень убедителен, но мало ли что он мне говорил? Мне кажется, мужчины готовы петь какие угодно серенады, только чтобы затащить девушку в постель. А вдруг на этом всё и закончится? Вдруг наш горячий секс – это просто острая, жгучая приправа к пресным будням Маркова? Тем более, речи ни о каком продолжении не шло…

Да уж… Аппетиты у меня, прямо скажем, огромные. Я устроилась на работу к Маркову, чтобы отравлять ему жизнь, а сейчас сетую на то, что после секса не услышала заверений в вечной и верной любви. Я повернулась набок, принявшись разглядывать лицо Давида. Мужественное, красивое, влекущее.

– Мне кажется, что ты думаешь о какой-то ерунде, – прошептал Давид. И голос его был ни капли не сонным.

– Ты не спишь?

– Нет. Как я могу спать, когда ты прожигаешь меня своим взглядом насквозь? – улыбнулся Давид, приоткрыл один глаз, посмотрел на меня и вновь прикрыл веки.