Телефон мне так и не привезли. Хотя тот я заказала сразу же по приходу домой с вечерней пробежки. Около пяти вечера я спустилась благополучно на лифте на первый этаж и вышла на улицу. Погода стояла теплая, безветренная, но пасмурная. Солнце я не видела уже несколько дней. Машина Игошина ждала возле подъезда, я сразу обратила на неё внимание. Дверца машины распахнулась, и показался мужчина в красивом вечернем костюме темного цвета. На секунду мне показалось, что передо мной стоял Зверев. Я даже тряхнула головой, чтобы развеять этот мираж. Так хотела увидеть мужчину, что он начинал мне мерещиться повсюду? Только сейчас я вдруг поймала себя на мысли, что не знаю, какого масштаба будет подобный вечер, сколько людей туда было приглашено? А что, если среди них будет и он? От этой мысли все похолодело внутри, потому как представлять его с другой девушкой и видеть воочию — совершенно разные вещи.

— Катенька, как вы прелестны! Вам очень идет этот цвет! — осыпал меня комплиментами Игошин вместо приветствия.

Я улыбнулась в благодарность, смутившись его разглядываниям и восторженным словам. Надеюсь, Игошин не собирался меня спаивать, как Олег, хотя, возможно, и попытается проявить знаки внимания, но только я не собиралась на них отвечать.

— Спасибо, — коротко ответила я, ощущая себя не в своей тарелке.

Александр открыл дверцу, подождал, пока я не заберусь в автомобиль, затем обошел его и сам сел в машину. Я ощущала себя скованно и, отвернувшись к окну, сделала вид, что поглощена видом, нервно теребя в руках маленький черный клатч. Все-таки я уже давно не появлялась в обществе. И отвыкла от внимания.

— Катя, вы нервничаете? — заметил Александр.

— Да, — тихо отозвалась я.

Какой смысл юлить и придумывать небылицы? Я волновалась. Хотя я не впервые была на мероприятиях такого рода — один раз нам с Андреем довелось побывать на подобном ужине. Ничего веселого в этом нет, но и скучного, как оказалось в итоге, тоже. Люди приходили, общалась, ели вполне обычную еду с умопомрачительно высоким ценником и отправлялись домой, счастливые от осознания, что кому-то помогли. Жизнь — циничная штука. Пока кто-то болел, другие наедались до отвала за его здоровье.

— Мне показалось, или вы чем-то озабочены? — мужчина либо обладал богатым жизненным опытом, либо чутьем, но он уловил мое встревоженное настроение.

Я повернулась к нему лицом и слегка улыбнулась в ответ, мне одновременно хотелось, чтобы он прекратил этот допрос. Но и терпеть молчание было невыносимо.

— Не знаю, видели ли вы этот фильм, но на меня он произвёл неизгладимое впечатление и оставил горькое послевкусие… — Игошин мельком на меня посмотрел. — Будучи маленькой девочкой… подростком, — поправила я саму же себя, — смотрела его с бабушкой. Кажется, фильм назывался «Жизнь прекрасна». Это история о сыне и его отце, их отправили в концлагерь во времена второй мировой войны. А папа придумал для мальчика увлекательную игру, чтобы все горести и ужасы, он воспринимал не по-настоящему. Выдумал какой-то приз, чтобы сын скрывался от надзирателей до последнего. В заключении папа этого мальчика все же погиб, и я очень переживала и даже немного плакала. Прошло столько времени… Не знаю, почему о нем сейчас вспомнила, но… дети… они чувствуют все иначе. И я не представляю, как они справляются с такими страшными болезнями.

— Наверное, скажу банальность, но дети переживают больше не из-за своих болезней, а думают о страданиях близких людей. Им важно видеть улыбку и поддержку родных. Этот вечер всего лишь повод собрать недостающие суммы для лечения. И мне бы не хотелось, чтобы вы грустили, — я удивлённо на него посмотрела.

Затрагивая эту грустную тему, я не надеялась на понимание со стороны мужчины, но глубина его размышлений затронула мои чувства и мысли.

Остаток дороги мы провели в молчании, каждый думал о своем и не торопился заговорить. Хотя меня так и подмывало спросить, а был ли он когда-то женат и есть ли у него дети? Но это было бы крайне неловко. Потому я молчала, теряясь в догадках относительно этого момента.

Машина заехала на подземную парковку высоченного и красивого небоскреба, а спустя несколько минут мы поднялись на первый этаж и вошли в просторный зал, где уже собралось много людей. Мужчина подставил мне локоть, и я, скромно улыбнувшись, взяла его под руку, словно мы были великосветская пара. Наверное, мы неплохо смотрелись вместе, а наши наряды — мое темно-зеленое, длинное платье и его темно-коричневый костюм — гармонировали друг с другом, будто мы заранее договорились прийти в едином стиле.

Ресторан находился на первом этаже небоскреба. Никогда раньше я не бывала в этом месте. С интересом оглядываясь по сторонам, задерживала взгляд на холеных лицах, понимая, что как будто оказалась в другом измерении. Вот где роскошь и шик, не чета «Облаку».

Игошин держался уверенно, мы прошли через весь зал к столу с закусками и остановились возле большой колонны.

— Я давно не был в России, поэтому не удивляйтесь, если мы с вами окажемся белыми воронами в этой стае. Мне практически не знакомо ни одно лицо. Всегда чувствую себя не в своей тарелке на мероприятиях подобного рода, — вдруг разоткровенничался мужчина.

— Правда? — я слабо улыбнулась, озираясь по сторонам.

Но кажется, никому до нас не было никакого дела. Людям было совсем безразлично наше присутствие. Поэтому мы зря волновались на этот счет.

— Конечно. Но я прекрасный собеседник. Вы и не заметите, как пролетит этот вечер.

— Тогда можно я спрошу? — раз Игошин сам предлагал поговорить, то я хотела узнать, что же привело мужчину в Россию.

Но вместо этого с языка слетел совсем другой вопрос.

— А где вся ваша семья? Вы говорили о том, что…

— Да, — Игошин перебил меня и грустно улыбнулся, его глаза погрустнели. — Говорил и сейчас бы не хотел разговаривать на эту тему. Не хочу, чтобы вы снова грустили. Может быть, расскажете о себе?

Я пожала плечами.

— Тогда, вероятно, взгрустнете вы. Если коротко и в двух словах: я была замужем. Муж погиб несколько лет назад. Живу обычной и размеренной жизнью.

— А семья, другие родственники?

— Никого нет. Родители умерли, когда я была маленькой. Я их даже не помню. Воспитывала меня бабушка. Но и она покинула меня вслед за мужем.

— Сочувствую…

— Понимаю, это прозвучит дико, но я пережила их смерть. И обо всем этом думаю сейчас в ином ключе. Двух близких мне людей я давно отпустила… — взглянула в его лицо с такой надеждой, мысленно прося закрыть эту тему, не то окончательно расклеюсь.

— А как вы стали дизайнером? — Игошин, будто уловил перемену в моем настроении или ему и в самом деле стало интересно, как и почему я выбрала профессию дизайнера?

— Это был осознанный выбор, — я мысленно перевела дух. — Правда, уже спустя несколько лет обучения совсем другой профессии. Доучивалась я на дизайнера, уже работая в штате одного известного журнала. Но после громкого скандала дела в редакции журнала пошли на спад, и штат сократили. Так я оказалась на улице. Пришлось туго, я нарабатывала клиентскую базу, время от времени выпадали хорошие и интересные заказы. А недавно сложились весьма неблагоприятные события, и мне пришлось даже идти работать в официантки.

Игошин удивленно поднял брови. Не ожидал подобного от меня? Я тоже. Но что поделать, заказов не было, а деньги были необходимы.

— И я рада, что мне удалось заинтересовать вас своими работами. Я люблю дизайн и ни дня не пожалела, что связала с этим свою жизнь. Да, иногда приходится туго. Но я не жалуюсь.

— Сколько всего интересного я о вас узнал, — Игошин задумчиво улыбнулся, как-то странно на меня посмотрел и взял красивый фужер с подноса у мимо проходившего официанта.

— Выпьете? — спросил он.

— Нет, — коротко улыбнулась и покачала головой.

Я ещё от прошлого раза никак не могла отойти. Одно упоминание о чём-то алкогольном вызывало дрожь и отвращение.

— Очень похвально, — он поджал губы и сделал небольшой глоток, а я подумала, знал бы он о подробностях моего недавнего свидания с Олегом и чем оно в итоге закончилось, то наградил бы меня другим эпитетом.

— А вы? У вас есть семья, дети? — я набралась храбрости и снова спросила то, что вызывало у меня любопытство.

— Да, есть сын. А с женой мы развелись много лет назад, она вышла второй раз замуж и родила ещё двоих детей.

— А сколько ему лет?

— Четырнадцать. Совсем уже взрослый парень. Хотел ехать со мной в Россию. Я пообещал, что на новогодние праздники привезу его с собой. Как раз закончу ремонт в поместье. Покажу ему места своего детства.

Мне нравилось это лёгкое и приятное общение без прозрачных намеков, которые бы наталкивали меня на мысль, что меня рассматривали как сексуальный объект.

Слегка повернув голову, я глядела на нарядных женщин и галантных мужчин и, скользнув взглядом по красивой молодой паре, оторопела и схватилась за рукав пиджака Ксандера. Сердце провалилось куда-то в пятки, а к вискам подступила кровь, и в ушах зашумело, когда я встретилась с темными глазами мужчины, которого желала встретить на данном мероприятии в последнюю очередь. Игошин коснулся моей руки, что сжимала ткань его пиджака, и окликнул меня:

— Вы увидели приведение? — усмехнулся он.

Но я даже не расслышал его слов, смотрела в сторону Зверева и его ослепительно прекрасной спутницы и не могла пошевелиться. Будто меня забетонировали в пол. Встретившись с его самоуверенным и нахальным взглядом я, наконец, отмерла и отвернулась от столь вызывающей картины. Девушка рядом с ним была похожа на прекрасное божество — длинноногая, стройная блондинка с яркими накрашенными губами, броским макияжем и в платье… не чета моему варианту а-ля бабушкин сундук. Ощутив острый укол неуверенности и того, что вечер был безвозвратно испорчен, я подняла взгляд на Игошина и натянуто улыбнулась.