Лена поздоровалась. Восседавшая за огромным столом, Эльвира кивнула и жестом пригласила устраиваться на диванчике. Посетительница послушно села и машинально взяла из блюда, примостившегося на теплой деревянной подставке подлокотника, леденец-семечку в желтой бумажке. Развернула и засунула в рот. Прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Конфета оказалась кисло-сладкой, не обжигающей язык искусственным ароматизатором, а естественно-нежной, будто в лимон добавили пол-ложки ванильного сиропа и каплю мандаринового сока.

— Я не вижу вашего блондина ни в мире мертвых, ни в мире живых, — возвестила Эльвира.

Лена отвлеклась от конфеты, нахмурилась и пристально взглянула на проводника.

— Что это значит?

— Не знаю наверняка, — женщина сложила в замок увешанные нелепыми перстнями пальцы. — Либо он где-то на границе миров, либо не хочет, чтобы вам поведали подробности о нем. И в том, и в другом случае, надо смириться и ждать.

— Я не могу ждать, — возразила Лена, снова загребая рукой конфету, на этот раз в розовом фантике. — Я, может, завтра под машину попаду… Или кирпич мне на голову свалится… Тогда уже ничего не понадобится. Посоветуйте, что делать? Надо же двигаться куда-то… — развернула и отправила в рот. Леденец оказался малиновым: сладким, ароматным, настоящим.

Эльвира выразительно посмотрела на блюдо с конфетами и снисходительно ухмыльнулась.

— Для начала раздайте долги. Некий мужчина дни считает до возращения денег.

— У него проблемы? — встревожилась Лена. Воображение тут же нарисовало Лешу, испытывающего острую нужду, но стесняющегося попросить вернуть хотя бы часть занятой суммы.

— Не такие, как вы подумали… — ухмылка на лице Эльвиры из снисходительной превратилась в насмешливую. — Но не тяните. Он спит и видит, когда вы придете отдавать деньги.

Лена нахмурилась. Ничего не понятно. То ли проводник говорит загадками, то ли она сама не хочет принимать очевидное.

— А я-то ему нужна? — задала она вопрос, на который, как ей казалось, невозможно было ответить витиевато.

— Он думает, что да, — спокойно заметила собеседница, и Лена мысленно заревела медведем. Зачем приперлась сюда? Чтобы так и не узнать ничего внятного?

Зло посмотрела на блюдо и взяла еще одну конфету, на этот раз в изумрудной обертке. Эльвира снова ухмыльнулась и задумчиво изрекла.

— Муся найдется. Не прямо сейчас, но здесь вы получите желаемое.

Лена развернула леденец и закинула его в рот. Хотелось разгрызть его, представляя, что это голова Эльвиры. Три недели ожидания! Ради чего? Чтобы все стало еще запутаннее? Проглотила слюну и чуть не подавилось. Конфета оказалась неприятной: приторно мятной, почти горькой, слегка напоминающей лекарство. В глазах Эльвиры забегали задорные искорки, она улыбнулась, показывая вставные зубы и сетку морщинок вокруг глаз.

— Мне нечего вам больше сказать, — поднялась из-за стола, давая понять, что визит окончен. — Не выдумывайте лишнего, просто делайте, что должны. — Вздохнула. — Тому, кого поймала в сети судьба, не нужен проводник. От него никакой помощи, только нервотрепка.

Лена прихватила из блюда еще один леденец и направилась к выходу.

Расплачиваясь за консультацию, поймала себя на мысли, что никогда в жизни не ела столько конфет сразу. Посмотрела на прихваченный трофей и улыбнулась, как знать, может, в этих сладостях и есть тот самый магический эффект, и чтобы видеть будущее достаточно купить кулек в магазине? Бросила взгляд на часы за спиной секретаря. Получалось, она провела у Эльвиры минут десять, не больше. Присвистнула, прикинув ценник за час. Надо заканчивать с риелторским баловством и заниматься действительно приличной работой.

По пути в университет Лена забежала в супермаркет и купила упаковку волшебных леденцов. Выпускала их какая-то подмосковная кондитерская с загадочным названием "Лига вкусностей", на полукилограммовом пакетике красовалась надпись "Радуга сладости" и картинка под стать: облачко, дождик и цветные полоски. Лена тщательно и отобрала конфеты в обертках разных цветов и по очереди попробовала каждую. Все они оказались до омерзения сладкими и абсолютно одинаковыми на вкус. Ухмыльнулась и покачала головой. Все-таки волшебный эффект кроется вовсе не там, где предполагала!

Кафедра пустовала. Время позднее, а спецпредметы, главные поставщики студентов в учебном царстве в такие часы, еще не начались. В секретариате Маша разбирала документы. Ее коллега Таисия еще не вернулась из заслуженного отпуска, и Марии приходилось тяжело. Лена отдала диплом и вызвалась немного помочь подруге, все одно дел никаких, дома никто не ждет, а работать сегодня она уже не сможет.

Сделала кофе и погрузилась в архив, нужно было проверить, все ли документы есть у тех, кто закончит этой зимой. Дошла до Лешиной группы, когда услышала ругань за дверью. Голоса явно знакомые, но слова доносились нечетко, долетали какие-то невнятные обрывки фраз, и ничего, кроме того, что эти двое ссорятся, наверняка сказать было нельзя.

— Переверзев? — очень тихо, одними губами спросила Лена. Тут же в памяти всплыло воспоминание о Павле и его скользком предложении на экзамене. Интересно, что ему тут понадобилось?

— С Шубиной, — кивнула подруга. Лена нахмурилась, стараясь припомнить девушку. Кажется, второкурсница с нотариата, у нее еще отец какой-то известный журналист.

— Так кричит…

— Есть причина, — Маша окинула собеседницу снисходительным взглядом, давая понять, что та пропустила массу интересного. Приблизилась и зашептала: — В конце августа скандал был. Как раз практика заканчивалась. Руководитель их поделился. Просочились в прессу фотографии и видео с празднования Нового года у Переверзева-старшего на даче. Все как положено: золотой мальчик Пашечка, компания, наркота, выпивка, девочки. Все бы ничего, но партия отцовская пропагандирует правильные идеалы, а из-за фоток кто-то папку под шумок двинул на незаметное место. Мальчику тоже досталось, урезали его в деньгах конкретно. А потом он узнал, что информацию слила его бывшая девушка Шубина Алиса. Подозреваю, сегодня Алиса вернулась из отпуска. Неудачно, надо сказать, вернулась.

— Зачем она это сделала? — нахмурилась Лена.

— Точно не знаю, — ухмыльнулась Мария. — Могу только предположить. Они же встречались зимой, а тут шлюх во всей красе полон дом. Обиделась, думаю.

— А у нее фотографии откуда?

— Этого я тебе сказать не могу, — пожала плечами подруга. — Даже предположений нет.

Лена кивнула и вернулась к документам. Все-таки в секретарской работе есть свои плюсы: знаешь все про всех на свете.

Крики за дверью усилились, внятно послышались ругательства, да такие грязные, что стало как-то не по себе.

— Пойду покажусь, — вздохнула Лена. — А то, боюсь, там до рукоприкладства доберутся. Пусть творят, что хотят, но за пределами этих стен.

— Если нужно, зови на помощь, — задумчиво протянула Мария, не отвлекаясь от бумаг.

Лена ухмыльнулась: еще чего! уж с молодняком она как-нибудь сладит, — и вышла из кабинета. В коридоре пахло пылью и старым картоном. В неярком свете дежурного освещения, она прекрасно различила парочку: маленькая худенькая девушка, прикрывшая голову руками, и медведем нависший над ней молодой мужчина. Его яростный алый румянец не сумела спрятать даже полутьма. У Лены по спине пробежали мурашки: не то от злости, не то от постыдного страха. В такие моменты она окончательно убеждалась: студенты вполне себе взрослые люди, одна беда — мозгами иногда напоминают школьников.

— Шубина, — позвала тоном, не терпящим возражений. — Марии Владимировне нужна помощь с документами. В секретариате.

Девушка намек поняла, встрепенулась и, не раздумывая долго, нырнула в нужную дверь. Павел метнул на Лену полыхающий взгляд.

— Разуваевская подстилка пришла… — по-змеиному прошипел он. — Тебя не звали.

— Переверзев, — Лена смерила парня взглядом и скрестила руки на груди. Если он думает, что испугал ее хамством, то он заблуждается: — топайте домой. Наговорите сгоряча глупостей, завтра жалеть будете. Тем более, моя личная жизнь — не ваше собачье дело.

— Почему же, очень даже мое! — выпалил Павел и, подскочив к Лене, навис над ней так же как две минуты назад над Алисой. — Если бы не спор со мной, Лекс в твою сторону и не посмотрел бы. Он и потом тебя трахал только потому, что надо было уговорить перепихнуться у Коляна за стенкой. Так что с тебя должок, детка.

Лена посмотрела в его глаза. Совершенно шальные с расширенными от злобы зрачками. Брезгливо поморщилась. Даже проигрывать не умеет достойно.

— Как всякая мелкая сучка, вы, Переверзев, слишком много лаете, — покачала головой и продолжила, будто с нерадивым первоклассником: — Марш отсюда, пока не вызвала охрану. На кафедре в это время студентов быть не должно.

Павел поймал ее взгляд. Лена спокойно сделала шаг вперед, приближаясь к нему на расстояние некомфортное для постороннего. Он отступил. Потом развернулся на каблуках и зашагал на выход. Ушел, громко хлопнув дверью напоследок.

Лена потерла лицо ладонями, стараясь прийти в себя. Ларчик-то просто открывался! А она, дура, уши развесила, когда Леша про любовь пел, такая большая, а все еще верит в Деда мороза. Вздохнула. Что ж, зато теперь многое стало понятнее: и то почему легко сошлись, и то почему мальчик оказался таким душкой — на нее было плевать, нужно было выиграть. Все остальное, так, бредовые совпадения.

Вернулась к Марии. В комнате вовсю гудела кофемашина, колдуя над третьей чашкой капучино. Лена мысленно поблагодарила подругу: разговор с Переверзевым и правда не для посторонних ушей, а устройство шумит чуть меньше, чем взлетающий самолет. Дождалась своей чашки и вернулась к документам.

— А к вам эти фото как попали? — продолжила Маша, начатый ранее разговор.