Если примирение столь приятное… то… В этом точно есть смысл. Между ног снова все сладко сжалось. На Инну нахлынули воспоминания. И ни капли не стыдно! Оказывается, если любишь, то все, что делает любимый человек, только в радость. Знаешь, что он никогда не сделает тебе плохо. И еще одна радость открылась ей — дарить ответное наслаждение.

Инна перевернулась на живот и поболтала ногами. Что-то твердое мешало лежать. Заглянула: шоколадка! Маленькая, квадратная. Откуда? Потом вспомнила, что на подушке что-то лежало, когда она вошла. Наверное, работники отеля оставили. Развернула, съела, и стало совсем хорошо. Поискала и нашла еще одну рядом со второй подушкой. Жизнь налаживается!

Вот чего ей не хватало для полного счастья.

* * *

Лежать стало скучно. Чем бы еще заняться? Блокнот не взяла, рисовать нечем. Засада. Съела банан и гроздь винограда, оставшуюся с обеда.

Пока Сергея не было, Инна обследовала огромную душевую за стеклянной дверкой. Размер — почти как ее крохотная ванная комната. На полочке лежали гели и шампуни в одноразовых пакетиках, микроскопические мыльца и даже две зубные щетки! Инна не разбиралась, но раньше думала, в отелях такое не положено. Может, потому что у них люкс? Интересно как.

Положила телефон на крышку унитаза, включила музыку. Тынц-тынц-тынц… Какое-то радио ловилось. Старые песни в основном. С устройством смесителя разобралась не сразу, зато потом! О, потом обливалась, плескалась, нежилась по полной программе. Дома, в крохотном помещении, так не забалуешь. Напевала, как обычно в душе.

— Ай донт кэа абаут май намба он ё лист ов ловерс… айм ту лав ю наууу…

Как-то в тему слова. И плевать на то, сколько женщин было у него. Она с ним сейчас, и это главное. Пусть даже она — всего лишь строчка в длинном списке его любовниц.

— Энихау… Энивэй… Энимоооо… Ла-ла-ла-ла-ла…

Тут стеклянная шторка отодвинулась, и ее обхватили чьи-то руки. Инна взвизгнула и обернулась. Поскользнувшись, чуть не упала, но ее ловко поймали на полпути к кафельной стенке.

— Ой, Сергей! Ну, нельзя же так пугать!!!

Он рассмеялся.

— Не скучала без меня?

Инна поняла, что он совсем раздет. Тоже в душ? Сейчас освободит. Дернулась было выйти, но он не дал. У мужчины были совсем другие планы.

* * *

И помылись, и много чего еще. Инна сидела довольная, но немного смущенная. Каждый день открытия.

Они ужинали. Сергей, оказывается, не был голоден. Ограничился бутербродами с красной рыбой. Зато ей снова заказал тот салат, который ей понравился, и еще десерт с кофе. Ухаживает. Приятно как! Причем больше даже не то, что угощает, а именно внимание. Запоминает, какие у нее вкусы и пристрастия, и потом это как-то ненавязчиво всплывает в общении.

— Знаешь, «красная рыба» — это ведь осетр и севрюга, — сказала Инна для поддержания разговора. — Но в меню почему-то везде так пишут про лосось.

— Ага, слышал, — кивнул мужчина. — Еще про «слИвовый», «Ивовый» и прочие фейхоа.

Инна прыснула, закрывая рот рукой. Насмешил. Хотела поразить его умными мыслями и в итоге села в лужу. Почему-то ни капли не досадно, только смешно.

— У нас, похоже, был общий учитель русского языка, — пошутил Серый, которому тоже стало весело.

Потом он сказал, ночуют тут, а завтра с утра он ее повезет «в гости».

— А мы разве не… в гостях? — обтекаемо спросила девушка — Что-то случилось?

Неужели опять проблемы с криминалом и надо прятаться? Все думала, как там дома собака, и вообще реал навалился. Столько дел перед Новым годом.

— Могу и домой, — вкрадчиво ответил он. — Торт твой пропадет.

Знал, чем заманить. Подтрунивал над ней? Похоже на то.

— Но… — она все еще колебалась.

— Как знаешь.

Лицо у него непроницаемое, спокойное, смотрит изучающее, но она прямо кожей ощущает его раздражение. Не по его вышло, заставлять не стал, однако злится.

— Давай подбросишь до проспекта? — предложила она. — Все равно потом поедешь на работу, я там выйду и доеду на автобусе.

— Не дури, — теперь видно, что разозлился. — Довезу до дома в лучшем виде.

Что он, совсем с ума сошел — свою женщину на улице высаживать. Не те отношения. Если уж заботиться, то до конца, а не только тогда, когда что-то нужно — секс там или просто общение со скуки.

— Может, на чай? — предложила она. — Позавтракаем вместе.

— На чай, — ему стало смешно, и раздражение потихоньку уходило. — Ладно.

— И на торт, — Инна сжала его руку, и их пальцы переплелись.

Еще один компромисс и маленькое примирение.

* * *

Утром съехали из гостиницы, даже завтракать не стали. Домчали до места быстро. На новой квартире-однушке в центре был какой-то нереальный ремонт в скандинавском стиле. Кругом дерево, все светлое, экологичное и практичное. Там, где у всех нормальных людей арка из комнаты на кухню, стены не было вообще. Кухня в точности такая, как Инна видела в Киркенесе, где была пару раз.

Она тогда останавливалась в коттедже с подругами. Им предложили съездить от художественной школы на выходные, порисовать фьорды на пренэре. До сих пор приятно вспомнить. Не пожалела.

Ванну с туалетом совместили, а вместо коридора, куда опять же все нормальные люди ставили холодильник — сауна! Настоящая. На три посадочных места. Инна уже знала, что Сергей любит баню, но не ожидала, чтобы настолько сильно. И потом: зачем? Рядом же центральная городская баня. Всего через два дома.

И еще пирожковая в соседнем здании. Наверное, прекрасно с утра не готовить, а спуститься туда, сделать заказ и позавтракать перед тем, как отправиться на работу.

— Ой! Здорово! — только и сказала она.

Серый велел выгружать продукты и ставить чайник, а сам пошел в комнату, чтобы позвонить по телефону. Игорь Панин с Иванченко сегодня едут общаться с чеченами. Вообще-то сферы влияния давно поделены еще в Москве, но и тут случались трения. Надо было разделить «свое» и «чужое», чтобы не было новой войны. Участия Серого не требовалось, и он облегченно вздохнул.

Зато главный попросил его съездить в порт, встретиться с начальником бывшего портофлота или с кем-нибудь, кто в состоянии их свести на нейтральной территории.

— В неформальной обстановке, говорите? — переспросил Серый.

— А хоть бы и на обед пригласил? — ответил Иванченко. — Сразу подобреет. И посторонних ушей меньше.

Вот и пригодится визитка любовника Светланы. Тот вхож в любые двери, если это касается флота и морских перевозок. Потому что, кроме него, никаких полезных знакомств у Серого не было. Можно разведать, попытка не пытка.

— Документы я оставил у Гринева, — закончил главный. — Заскочишь в офис, возьмешь. Изучи сначала. Вопросы есть?

— Вопросов нет.

Наугад действовать — последнее дело. Серый догадывался, что вопрос касался растаможивания неких грузов, в которых были заинтересованы москвичи. Напрямую в таможню лучше не соваться, надо действовать окольно через своих людей в порту. Только наркотрафика им не хватало! Понятно теперь, о чем будет перетирать Панин с чеченами. Это их бизнес, и туда лучше не лезть.

Осталось понять, то ли московские люди теперь в доле, то ли просто решили оказать услугу чеченам. Но это не телефонный разговор. Из бумаг станет ясно.

Чуйка у Серого подавала сигналы тревоги. И чем больше он об этом думал, тем сильнее пахло жареным. Он еще на службе насмотрелся, чем кончают те, кто связался с наркотой. Высшие военные чины, которые курировали перевозки, и низшие — все увязали и гибли. Одни раньше, другие позже. То, что затеял Панин, могло вылиться в большие неприятности. Этот кусок пирога им не по зубам.

— Сергей! Чай готов!

И кофе. Это ей. Она обнаружила на кухне автоматическую кофеварку с остатками зерен. Нажала — мелет, варит напиток с пенкой, прямо как в кафе. Только воды налить и кнопочку нажать.

* * *

Когда Сергей вез ее домой, позвонил дядя Миша из галереи. Вообще-то он ей не дядя, а муж ее родной тетки. Но помогал, пока ему это было выгодно. Он передал, что надо успеть подать заявку на выставку «Заполярье». Для начинающей художницы было бы неплохо выставляться там. Если не слава, то уже признание.

— У тебя есть несколько подходящих пейзажей, — сказал он. — И Адониса привози, того, что с цветами. Повесим рядом с саамской перепевкой Гогена.

— А, понятно, — девушка вспомнила картину, которую рисовала ее коллега по цеху, Марина Коган.

Она любила переиначивать картины мэтров, только в северных реалиях. Вместо туземок на берегу — саамы у реки. Однако композиция и цветовая гамма безошибочно угадывалась, и ошибиться было невозможно. Да, Ник-Адонис будет классно смотреться рядом. Проблема в том, что отбор в экспозицию эта картина может просто не пройти. Надо представить на замену еще что-нибудь.

Нику она пока звонить не стала, чтобы не обнадеживать раньше времени. Если все получится, даст знать.

— Это кто был? — спросил Сергей, который вел машину и прислушивался к разговору.

— Дядя, — ответила она.

— Дядя? — переспросил он. — У тебя только тетка есть.

— Ну, муж ее.

— Общаетесь?

— Время от времени.

На нее вдруг нахлынула меланхолия. Фонари проносились мимо; голые деревья, усыпанные снегом и гирляндами огней, рябили в глазах. От этого мельтешения глаза сначала стали сухими, а потом начали слезиться. Девушка перевела взгляд на свои руки, сложенные на коленях.

Дядя. Название одно. Выгоды своей не упустит. У нее даже процент с продаж ниже, чем у художников со стороны, которые тоже выставляются в галерее. Зато хвастается, какая у него одаренная племянница, и всегда ее этим попрекает. Благодетель, в ноги кланяйся, помогаю ведь. Пока она сама не пришла на поклон, переступив через себя, и не думал даже.