— Какие? — сначала не поняла она.

— Адонис и дискобол.

— Так по тридцать тысяч, но если сразу две, то отдам за пятьдесят. А что?

— Ничего. Я их беру, — улыбнулся парень. — Дашь рассрочку на три месяца?

— Ой, конечно, бери! — удивилась и обрадовалась она. — Не знала, что ты хотел.

— Захотел. Дэну подарю.

Серый, слушая их, решил, что живопись в провинции, особенно у нераскрученных художников — не слишком прибыльное дело. Но, учитывая общий уровень зарплат, для этого города очень даже ничего. Зато Инна думала, что только что провернула очень выгодную сделку. Она «отбила» не только работу и материалы, но и аренду помещения плюс выставочное время в галерее. Хотя бы не ушла в минус — и то хлеб.

— Тебе помочь? — спросил Егор у парня.

— Да, было бы неплохо.

Они вылезли из автомобиля. Сергей тоже, чтобы открыть багажник.

— Ник, я вторую картину тебе завезу на выходных. Или сам забирай, — крикнула Инна, выглянув из салона.

— Хорошо. Я сам. Только не на выходных, а во вторник. У меня отгул, — откликнулся Ник.

Парни понесли картину, завернутую в бумагу крафт, на пятый этаж. Инна все думала, как же все некрасиво вышло. Даже упаковочных уголков и паллет не отдали, в которых она привезла «Адониса». Сергей вернулся в машину и прервал ее размышления:

— Пересаживайся на переднее сиденье.

— Да ладно, — ответила она. — Егора довезем, тогда сяду.

— Кому сказал?!

Ладно, хорошо, о’кей. Пересела. Он пристегнул ее ремнем и вдруг впился ей в губы поцелуем. Инна на мгновение замерла и ответила. Рукой попыталась нашарить застежку ремня безопасности и не смогла, забылась в сладком угаре. Его руки уже скользили по ее телу и, казалось, были везде. Спустя некоторое время, задыхаясь, она прошептала ему на ухо:

— Отстегни, неудобно.

Он и сам уже понял, что сглупил. Но не отстегнул, потому что вернулся Егор. Он постучал в стекло. Вид у парня был недовольный. Инна решила, что он злится на Сергея.

Серый подумал, что слишком расслабился. Подходи и бери голыми руками. Подвесят джи пи эс маячок, подъедут, когда он точно так же остановит машину, дадут очередь из автомата или пару раз выстрелят в кабину и уедут. А он останется лежать внутри. Хорошо если один, а не с Инной вместе.

Он разблокировал дверь:

— Залезай.

Егор влез. Инна спросила, чтобы прервать неловкое молчание:

— Как донесли?

— Нормально, — буркнул брат.

Ну, точно злится. А сам-то! Можно подумать. Она же в его амурные дела не лезла. Хотя некоторые девушки были, как бы это сказать помягче… Хищницы? Вертихвостки? Егор при них — верный рыцарь и запасной вариант. Почему-то ему еще со школы нравился один и тот же типаж — белоснежка, милая и невинная с виду стерва.

Машина тронулась. Инна помолчала.

Егор по-прежнему считал сестру маленькой. Но она не ребенок, уже нет. Перестала им быть не тогда, когда лишилась невинности, и не тогда, когда столкнулась с людской несправедливостью. Не в этом дело. Можно многое пережить, но остаться прежним в душе. Но теперь все изменилось. Инна наконец-то почувствовала ответственность за кого-то.

Сергей — тот, за кого она отвечала, потому что любила его. Первая любовь. Ее мужчина. А она — его женщина. Она растворялась в нем и только тогда жила и дышала. Иногда ей казалось, что все случилось слишком быстро. Хотя в книгах постоянно пишут про любовь с первого взгляда. Нет, все не так. Не с первого и не со второго. Не быстро и не медленно. Правил нет. Просто живешь, и вдруг тебя пронзает, как молнией. И в тот же миг все в тебе меняется навсегда.

Но его она не сможет изменить, да и не хочет. Он такой, какой есть. Старше, опытнее, сильнее. Сложившаяся личность. Просто другой. Мужчина. Как женщине его понять? Стоит ли пытаться? Остается просто принять, как есть. У него была нелегкая и опасная жизнь, и прошлое наверняка было страшное, иначе бы он просто не стал таким.

И судить она его не будет, просто не может. Не разорваться же ей! Но, пока он с ней, она несет за него ответственность. Пусть даже он считает, что все наоборот. Что бы ни случилось, она разделит это с ним. Поможет, чем сможет. Никогда не предаст. Защитит, если хватит сил.

И даже потом… Она знала, что «потом» рано или поздно наступит. Даже после этого она будет помнить, что он был в ее жизни. Она всегда будет благодарна за эти мгновения.

Она раньше тоже пыталась анализировать, но мысли все время ускользали от нее. А сейчас все вдруг стало ясно и понятно, словно кто-то неведомый разложил ей все по полочкам. Когда все знаешь, нечего бояться. Пугает только неизвестность.

Все это за пару минут промелькнуло в сознании и исчезло. Осталась только тихая грусть.

— Не злись, — сказала она примирительно. — Лучше скажи, когда приедут смотреть щенков.

— Не спрашивал пока.

— Так спроси.

Егор запыхтел сзади, как ежик, несколько раз вздохнул, и девушке стало смешно. Захотелось его обнять. Грустить больше неохота.

Сергей посматривал на них, но, к счастью, вопросов не задавал. Они вырулили на Челюскинцев, к дому брата. Тот вышел, обошел машину и, открыв дверцу, поцеловал Инну в щеку.

— Веди себя хорошо.

Сказал с намеком, типа, смотри у меня. И что прикажете делать? Куда смотреть, на что смотреть? Инна теперь видела только Сергея.

— Хорошо, — она стукнула кулачком его по плечу. — И ты.

— Что?!

— Ничего, — она уже закрыла дверцу и подняла стекло до конца. — Поехали?

— Ну, поехали, — согласился Серый.

Забавные ребята, что тут скажешь. У него самого братьев-сестер не было, и было интересно наблюдать, как это: иметь кого-то еще в семье. Это ближе, чем друг. В детстве он завидовал другу Денису, у которого было два брата. Они с Денисом пошли служить вместе и по интересному стечению обстоятельств попали в одну войсковую часть. И это он, приехав в увольнительную, раньше военкома сообщил семье друга, что у того был «самострел». Самый настоящий, никто не убивал, как это часто пишут в газетах. Просто парень хотел в госпиталь, но не рассчитал.

Не самые приятные воспоминания.

Инна вдруг чихнула, потом еще и еще. Она смущенно посмотрела на него и тихонько достала из кармана платок. Стрельнула глазами в его сторону, потом деликатно высморкалась и покраснела. Видно, что смущается, только вот чего? А то он простуды не видел.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Серый, останавливая машину в переулке на обочине.

— Не очень, — тоскливо призналась Инна. — Извини.

— За что? — удивился он.

— Напрягаю своими проблемами.

— Ребенок, — сказал он. — Какой же ты еще ребенок.

Сначала пытается доказать свою независимость, а потом стесняется попросить о помощи и не хочет быть обузой. Все признаки налицо. И обижается по-детски на то, что ее назвали ребенком, это тоже видно. Заметно. Губу закусила, чуть не плачет. А вот это уже хуже. Серый на дух не переносил женских слез. Вдруг до него дошло. Все эти перепады настроения могли означать только одно.

— Инна. У тебя… — черт, как же спросить, ну и тема. — Месячные, что ли?

Пронесло или нет? Вот и узнает.

— Нет! — ответила она. — Но скоро будут.

Девушка мучительно покраснела, как свекла. Лицо просто пылало.

— Точно?

— Ну, вот прямо сейчас, — страшно смутилась она. — Сергей, ну, пожалуйста.

Пожалуйста, пусть не спрашивает. Иначе она провалится сквозь землю от стыда. Или умрет… ну, хотя бы от чихания. Ее опять пробило на чих. Еще заболел голова, только, как подозревала Инна, это имело больше отношения к простуде, чем к «тем самым» дням.

— Давай отвезу домой, — предложил мужчина.

Инна только подумала: а что, не домой вез? Наверное. Дом ее совсем в другой стороне. Она отвлеклась и не заметила, куда они едут. Точно срывается свидание.

— Прости, — она тронула его руку с благодарностью. — Да, пожалуй, домой. Что-то я совсем расклеилась.

* * *

Инна простыла. Она почувствовала себя плохо еще в машине, когда ехала домой. Потом поднялась температура, но, к счастью, не сильно. Просто насморк. Наверное, поэтому цикл сбился. Или это из-за полярной ночи? Такое уже бывало.

Брат закинул ей шипучих витаминов, масляных капель в нос, фруктов и еды. Сергей позванивал, но на пару дней пропал из виду. Сказал, дела.

Деньги за работу ей перевели. Почувствовав себя лучше, девушка рванула в аптеку и купила тест. Одна полоска — отлично! Какое облегчение. Значит, просто сбой цикла. Просто пропустит или сдвинется немножко.

Ну и ладно. И вовсе она не хотела живого пупса. Правда-правда. Вон, четыре щенка остается, надо воспитывать, куда их теперь девать?

— Лора, давай имена придумывать, — прогундосила она.

Собака разрешила ощупать щенков. Инна постелила на полу плед и, доставая по одному, выпускала туда щенков. Девушка хотела понаблюдать, как они себя ведут. Один оказался трусишкой, громко скулил и звал маму на помощь, удирал под тахту. Лора не выдержала, схватила чадо за шкирку и утащила обратно в коробку. Зато другой смелый, сразу полез знакомиться и дружить. И все пальцы обсосал, и в лицо лизнул, когда Инна его подняла.

— Рекс! — нарекла она щенка.

У него даже особая примета была, темная «звездочка» на лбу. Не спутаешь с другими щенятами. А трус стал Тошкой. Достав других, Инна пронаблюдала умильную картинку. Щенки игриво покусывали друг друга. Началась куча-мала. Один начал «охотиться», хватая брата или сестру за хвост.

— Ой, мама!

Инна же не знает, кто здесь мальчик, а кто девочка. Надо ветеринара спросить и потом уже давать имена. А то вдруг окажется, что Рекс — девочка. Будет конфуз.

— Ладно, наигрались, — по полу сквозило. — Идите обратно.