- ***ть!

Ну, что за день? Сплошная непруха.

* * *

Инна узнала случайно, из новостей. Передали страшное. Руководство компании «Гавань» обстреляли. Вероятная причина событий — криминальные разборки, связанные с бизнесом.

У нее подкосились ноги, и она села. Лора подошла, ткнулась носом в руки. Девушка не реагировала. В ушах звучало только: «…пострадавший находится в больнице, состояние оценивается как стабильное…» Жив? Жив. Жив!!! Господи, жив.

— В какой больнице?

Не сказали. Наверное, опасаются за его жизнь. Хотя у них в городе таких по пальцам руки пересчитать. Всего четыре — Севрыба, городская, областная и «бассейновая». Но в регистратуре ей никто ничего не скажет. Она же не родственница, а случай криминальный. Что же делать. Что делать?

— Вуф! — сказала Лора, которая проголодалась.

Ей было все равно, что там происходит на телеэкране.

— Кушай, — насыпала Инна корма.

Она попыталась дозвониться до Сергея, однако никто не ответил. Вдруг ей в голову пришла идея, и она метнулась к рюкзачку. Визитка! Визитка же там. Телефон офиса указан.

В интернете краткая справка о фирме, правоустанавливающие документы, сумма уставного капитала… нет, это ей не надо… О! Вот это она искала. Директора звали Иван Сергеевич Иванченко. Он-то ей и нужен.

Дрожащими пальцами, с третьей попытки она умудрилась дозвониться туда. Она представилась и перешла сразу к делу.

— Извините, можно поговорить с Иваном Сергеевичем? — спросила она. — Кто говорит? Подруга пострадавшего, Сергея Викторовича. Я не могу до него дозвониться.

Сообщить местонахождение директора секретарша отказалась, и правильно сделала, но переключила ее на телефон начальника. Сыграло свою роль то, что она позвонила по личному номеру шефа, а не по общему в приемную. Не каждый знал. И говорила она уверенно.

Услыхав низкий мужской голос, Инна растерялась. Она опять представилась и сбивчиво объяснила, чего хочет. Мужчина внимательно выслушал, что-то переспросил, но не у нее. Девушка слышала, что он обращается к какому-то мужчине и называет ее фамилию.

— Алло?

— Да! — рыкнул мужик. — Ладно, езжай в городскую. Там в приемном покое скажешь, пропуск выпишут.

— Спасибо, — сказала она в молчащую трубку.

Он уже отключился.

* * *

Инна влетела в приемный покой и начала озираться по сторонам. Она подошла на пост и объяснила, к кому пришла.

— Я навестить Серова Сергея Викторовича. Пропуск заказан.

Наверное… Наверное, заказан. Сердце просто заходится от волнения, но все было в порядке. Заветный прямоугольник у нее в руках.

— Эй, а бахилы?! — кричит вслед медсестра.

Инна послушно обула ноги в бахиты и понеслась к лифту. А потом она оказалась в хирургическом отделении. В коридоре среди ожидающих толклись серьезные, взрослые мужчины. Она узнала одного — солидного, подтянутого, начинающего седеть человека. Видела его на похоронах среди приглашенных гостей.

— Здравствуйте. Это вы Иван Сергеевич?

Он обернулся. Брови его удивленно приподнялись. Наверное, у нее был совсем дикий вид. Она так резко наверх влетела! Ехала на троллейбусе, потом бежала. Запыхалась вся. От волнения не соображала, что надо просто вызвать такси.

— Я Инна. Это я вам звонила.

— Ну, давай познакомимся, Инна, — он смерил ее взглядом. — Тебе сколько лет вообще?

— Какая разница? — вдруг вспылила она.

Ей хотелось знать, что с Сергеем, почему ей ничего не сообщают, да еще и допрашивают.

— Ты не бузи, — добродушно рассмеялся мужик. — Все с ним в порядке. Так сколько лет тебе?

В порядке. В порядке!!! Он сказал «в порядке». Господи, в порядке. Инна привалилась к стене, отходя от пережитого ужаса. Похожий на татарина мужчина, стоявший рядом с Иванченко, нагнулся к его уху и что-то сказал.

— Ага, значит, двадцать два, — ухмыльнулся он.

— Двадцать три, — машинально поправила она и удивленно взглянула на него — А какая разница?

— И правда, никакой, — он снова хохотнул и хлопнул по плечу сопровождающего. — Сейчас доктор заштопает больного, и можно будет навестить.

Кроме этих двоих возле палаты стояла странная, неприятная троица. Их она тоже раньше видела. Рыжий мужчина смерил ее взглядом с головы до ног, как будто прилюдно облапал, и ей стало не по себе. Рядом стоял помятый, пропитый мужик и еще один, ничем не примечательный с виду.

— Кто это у нас в гостях? — спросил рыжий, подходя ближе.

— Кто-кто? Дед Пихто, — сказал недовольно Иванченко. — Отдыхай.

Инна вдруг поняла, что он испытывает к рыжему такую же неприязнь, как и она. Только у нее реакция была непроизвольная, а мужик явно имел зуб на рыжего.

— Много на себя берете, Сергей Викторыч, — усмехнулся рыжий. — Ой, много.

— Не тебе судить.

Дверь в палату открылась, оборвав неприятный разговор. Вышел доктор. Санитары выкатили носилки. На них лежал вполне живой Серый. Он повернул голову, высматривая начальство, и вдруг увидел рядом с ним Инну.

- *ля!

Он дернулся так, что чуть не разошлись швы, и доктор тут же начал орать. В результате его повезли в другую палату, а гостей начали выпроваживать вон. Инна рванулась, добежала до каталки и схватила Сергея за руку.

— Ты жив, — сказала она. — Жив.

— Что ты здесь забыла? — ругнулся он, но руку ее сжал, почти не чувствуя ее прикосновений от заморозки. — Почему не дома?

— Я к тебе пришла, — заплакала она.

Прорвало. Не от страха, а от облегчения, что бояться за него больше не надо.

— Ступай, — велел он. — Потом придешь. Иди, поешь, кофе выпей.

— Хорошо.

Она наконец отцепилась, и каталку вкатили в палату.

* * *

Больница была всего в одной остановке от квартиры Сергея, так что она пошла в пирожковую. Решила посидеть там и подумать, что делать дальше. Иванченко тоже собрался на обед.

— Тебя подвезти? — спросил он.

— Нет, я так дойду.

— Куда собралась?

Инна сказала. В итоге все поехали туда, куда и девушка. Директор ей понравился. Не сноб, простой мужик, но и не «деревня». Познал, как говорится, дзен. Очень уверенный в себе, и это распространялось на окружающих. А вот второй, Дмитрий Николаевич — закрытая книга. Немногословный, спокойный, так и сканирует взглядом.

— Что смотришь? — спросил ее Иванченко.

— Так, — смутилась она и уставилась на тарелку, где скучал недоеденный пирог.

— И все-таки? — это медведь так доброжелательно интересовался, что она ответила.

— Медведь дзен.

Такой — огромный, спокойный и солидный, в воздухе парит. Но лучше не трогать.

— Что?! — удивился он.

У нее, как обычно в таких ситуациях, начинались завихрения в мозгах. Это как в тот раз, когда она нарисовала скрытую суть Михая. Или выявила неприкрытый гедонизм Ника. Есть люди, и они хотят казаться тем, чем не являются. Скрывают свое истинное существо. А некоторые, напротив, охотно выставляют напоказ.

— Ой, простите. Это из интернета.

Мужчины рассмеялись.

— Ну, как же без интернета сейчас! А почему медведь?

— Похож, — тоже улыбнулась Инна.

Второй наконец оживился и тоже спросил:

— А я?

Инна прищурилась и точно так же просканировала его взглядом:

— Черный ящик.

Теперь пришел черед смеяться у Иванченко. Он так хлопнул по спине сотрудника, что тот крякнул.

— Слыхал? Двадцать три года, да? Ха-ха-ха… Ну, Серый, ну, учудил.

Инна готова была сквозь землю провалиться. Надо было сидеть дома. Все обошлось, не стоило приходить в больницу. Сергей не одобрит это знакомство, и она это знала.

Глава 29

Серый задавался вопросом, почему стреляли в них с Иванченко, а не в Панина, например. Ведь это он был инициатором операции. И предъявы Мансуров кидал исключительно главному. Странно это.

Можно было, конечно, подумать, что ребята с автоматом чуть-чуть опоздали, и москвичам просто повезло. Но в это мало верилось.

— Сдал, сука, — разозлился он.

Стрелки переводит, может, даже за спиной у них договаривается. Тут уже игра не на два, а на три фронта вырисовывается. Сдал их с потрохами особистам — раз, продал чеченам ни за грош — два. И еще свою игру затеял с Зиминым. Это три.

Или… или он не тот, за кого себя выдает? Внедрили менты своего?

Это хуже всего.

Да нет, не может быть! Ходка у него. Он в организации уже десять лет, рекомендации хорошие. Зимин его пригрел. Тот наверняка все проверил.

Телефон. Ему нужен телефон. Серый нажал на кнопку в изголовье койки, и пришла медсестра. Оказывается, его телефон остался в куртке, а куртка у его начальника. Ладно. Значит, ждем, пока приедет Иванченко. Плохо. В присутствии москвичей не поговоришь.

Инна еще учудила. Теперь ее все видели. Это тоже плохо. Ужасно просто.

Вот за это правда «березовой каши» ей всыпать. Но он сейчас ни на что не способен, слабее котенка. Наркоз еще не отошел до конца. Закончится действие — будет больно. Потерпит. Анальгетики он не любил. Боль — это сигнал для организма, ни к чему его глушить. Только если совсем подыхать — шприц-тюбик на поле боя. А так лучше без лекарств.

Хорошо, если к Новому году начнет подживать. Но в любом случае он сейчас не боец. Иванченко с Гриневым справятся, но все равно беспокойство не покидает.

А вот и они! Явились, не запылились. Иванченко в накинутом поверх костюма белом халате вошел в палату. Остальные, к счастью, остались снаружи. Дверь захлопнулась. Они с главным обменялись рукопожатием. Иванченко отлично понимал, что зам спас ему жизнь.