— Нет! — Вновь повторила Скарлетт, сожалея, что заставила Матиаса сделать неправильные выводы, — не по этому! Ты не ужасаешь... совсем нет, — она рассмеялась над нелепостью этой идеи. — Однако я не понимаю...

— Что?

— Зачем ты это делаешь? Ты такой мужчина... Ты такой… — она прикусила губу, чтобы не торопиться, боялась сказать что-то не то. — Ты такой привлекательный, ты выглядишь хорошим человеком и...

— Я делаю это ради денег, Скарлетт, — ответил парень обороняясь, совсем не желая раскрывать перед ней своё сердце. Вновь готовый к атаке, чтобы не позволить подобраться к себе слишком близко.

— Ты мог бы найти другую работу, мог бы учиться и…

— Я уже выпускник. Английский язык. И даже если бы я нашёл работу, какая должность позволила бы мне зарабатывать двадцать тысяч долларов в месяц?

— Значит, ты делаешь это только ради денег?

— Я нуждаюсь в них.

— Они необходимы всем.

— Мне больше.

— Почему?

— Я предпочитаю об этом не говорить. Но я не буду выполнять эту работу вечно. На самом деле, планирую покончить с этой жизнью как можно скорее, тогда, возможно, найду работу в качестве учителя. Но дело в другом. Я никогда и ни с кем не обращался так, как вчера с тобой. И мысль что сделал это, смущает меня гораздо больше, чем обязанность заниматься сексом за деньги.

Скарлетт поставила пустую чашку на кухонный стол и опустила взгляд.

— Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, как со мной обращался. Ты был жестоким и прямолинейным, но ты не ошибался на мой счёт.

После беспокойной ночи и утра, полного тёмных и грустных мыслей, Скарлетт нашла в себе смелость выражаться ясно. В конце концов, Матиас пришёл к ней домой, он волновался, не увидев её на работе, и предложил стать друзьями, пытаясь мистифицировать всё, что не смог контролировать прошлой ночью. И Скарлетт решила сыграть, держа открытыми карты. Она не могла смириться с мыслью, что он относится к ней как к ребёнку, а предлагаемая роль друга была не выносима. Не после того, как у неё созрело убеждение, что и Матиас тоже к ней что-то испытывал. Если это стало бы только влечением, она не хотела его потерять.

Слишком много раз Скарлетт контролировала свои чувства, слишком много раз (во имя собственного достоинства или страха доставить неудобство) она притворялась.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Матиас, не понимая значения этой загадочной фразы.

— То, что и сказала. Вчера ты не ошибся. Я хотела находиться на месте той девушки в твоём номере. И хочу этого каждый раз, когда ты поднимаешься в сьют с женщиной. Так что это правда, я всегда думаю о тебе и что... Боже... Я хотела бы сделать всё, что ты делаешь с другими...

Глаза Матиаса потемнели. Он не ожидал, что Скарлетт так откровенно заговорит о совершённой им провокации, и не был готов услышать её ответы. Мужчина решил свести к минимуму, как обычно это делал, когда пытался избежать неудобной конфронтации.

— Это нормально и случается со многими женщинами. Я считаю, моя работа делает меня... Скажем так... Экзотикой, в твоих глазах.

— Нет, не поэтому. Это именно ты, заставляешь меня желать того, чего я никогда не хотела в своей жизни, и не должен ни за что извиняться. Ты не обидел меня вчера.

— Не имеет значения. Я не должен был говорить с тобой так.

— А я должна была позволить тебе продолжить.

— Скарлетт, ты женщина. У тебя есть свои желания, мечты, и ты обязательно встретишь юношу, который... Короче, ты тоже очень... Ты девушка очень…

Он остановился, чтобы перевести дыхание. Матиас не мог поверить, что ему не удалось выстроить два слова в единую фразу. Он был слишком потрясён, когда услышал, как она открыто признаётся в подобных мыслях.

— Я знаю. Я знаю, — улыбнулась она, так же, не веря, что призналась в своём влечении к нему. Скарлетт решила немедленно привлечь внимание к чему-то другому. — Ты прав. Возможно, меня очаровывает твой мир, потому что он трансгрессивен, а я совершенно банальная девушка.

— Не правда. Ты особенная, Скарлетт.

— Да. Как же, — тихо прошептала она, запоздало сожалея о своём порыве абсурдной честности.

— Конечно, ты особенная. Общение со мной ищут избалованные и скучающие женщины. Многие из них не работали в своей жизни и минуты. Ты вместо этого…

— Я же...

— Ты от них отличаешься. Каким бы лицемером сейчас ни казался, но я не уважаю ни одну из этих женщин. Я встречаюсь, потому что должен. Потому что это моя работа. Никому из них и никогда я не предлагал стать друзьями. Поверь мне.

— Я тебе верю, — ответила она с улыбкой, ободренная добрыми словами.

— Слушай, а как насчет пообедать вместе? Я весь день свободна, и не против провести время в компании. Возможно, я могла бы пересмотреть твоё предложение о дружбе, — пошутила она, пытаясь разрядить атмосферу.

Матиас уставился на часы. Ему хотелось согласиться. В течение очень долгого времени у него не было возможности проводить несколько часов с женщиной, такой как Скарлетт, которая вызывала неподдельный интерес и воодушевляла. Но именно по этой причине он решил не принимать приглашение. Он понимал –– дружба, несмотря на то, что сам её предложил, была слишком опасной и непроходимой дорогой. Затем он негромко фыркнул, встал со стула и придумал предлог, чтобы уйти.

— Извини, но я действительно не могу. Нужно бежать, меня ждёт тренажерный зал. Я рад, что извинился и обещаю, с моей стороны в будущем недостатка в уважении не будет.

Скарлетт тоже встала.

— Я тебе уже сказала, ничего не случилось ты, совсем не проявил неуважение... И я ...

— Мне, правда, нужно уходить… — прервал он её.

— Хорошо. Пойдём, я тебя провожу, — ответила Скарлетт, немного разочарованная тем, что Матиас уходит так скоро.

Они подошли к двери и замерли, уставившись друг на друга, не зная, что делать или что сказать. Скарлетт открыла дверь.

— Ну...

— Тогда...

— Увидимся в отеле.

— Конечно.

Матиас повернулся, и быстрым шагом пошёл к своей прекрасной машине. Скарлетт наблюдала за ним, пока не увидела, как он отъехал. Затем закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и соскользнула на пол.

— Боже...

От смятения, её сердце билось в бешеном темпе, а разум отказывался поверить в то, что произошло.

Матиас Кроуфорд — её одержимость, приходил к ней домой и они разговаривали за чашкой кофе на кухне. Он перед ней извинился, наговорил комплименты, рассказал немного о себе, почти так, как ведут себя с друзьями. Почти, потому что было ясно, они оба чувствовали что-то выходящее за рамки простого дружеского интереса, и он абсолютно точно не хотел позволять своему телу реагировать на разряды электричества, которые пробегали между ними.

Скарлетт поймала себя, что размышляет, как за небольшой промежуток времени узнала о Матиасе больше, чем за несколько недель.

Он был женат. Остался вдовцом. У него есть ребёнок. Имеет степень филолога. Его влекло к ней.

«И он избегал её, как избегают чумы».

ГЛАВА 5

Когда Матиас вернулся домой Глория сидела на диване и читала книгу. Она была мексиканкой, пятидесяти пяти лет, не замужем и без детей. Матиас познакомился с ней в больнице, два с половиной года назад, во время своей госпитализации. Женщина, за исключением Элизабет, осталась единственным человеком, кто символизировал связь с его прошлой жизнью.

В то время Глория помогала волонтером в педиатрическом отделении и работала в рождественскую ночь, когда, после страшной автомобильной аварии, госпитализировали Матиаса и Грейс. С тревогой она следила за историей пары Кроуфордов, их трагедией, и осторожно проявляла заботу о Матиасе во время всего его пребывания в больнице, несмотря на то, что молодой человек закрылся в своем горе и отказывался от любых контактов. Слыша от него холодные и жестокие слова, которыми Матиас от всех отгораживался, женщина не позволяла себе отступить. Глория держалась рядом с ним, уважая его отстранённость, и подала руку помощи, когда Матиас, наконец, решил выбраться из замкнутости, чтобы позаботиться о ребёнке. Она помогала в течение нескольких недель, с любовью присматривая за Элизабет, когда парень был слишком подавлен или слишком напуган, чтобы справиться самому. В наиболее тяжёлые ночи она обнимала Матиаса, как это делала бы мать, и утешала словами и дружескими улыбками, когда его гнев становился неуправляем. Хотя у Матиаса были сестра и брат, готовые оказать ему любую помощь, он предпочел, чтобы рядом с ним оставалась Глория. Возможно, вид родственников напоминал ему о потерянной жизни, или, может, из-за чувства вины, которое испытывал перед ними, но ему было трудно подпустить их к себе.

Когда Матиаса выписали, именно Глория проводила его домой и сопровождала во время трудного выздоровления: жила с ним, ухаживала за домом и всем, что на тот момент мужчина не в силах был сделать. За несколько месяцев присутствие Глории в жизни Матиаса стало тем, от чего молодой человек не мог отказаться.

Она помогла ему найти работу продавца в магазине одежды на первых порах, но непомерные расходы за медицинское обслуживание в очень короткое время поставили Матиаса на колени. Он категорически отказался говорить об этом с братом и сестрой, и получить их помощь. По отношению к ним Матиас был несправедлив и жесток, но у него никак не получалось преодолеть блокаду, которую парень испытывал ко всему, что имело отношение к жизни до аварии. Он окончательно порвал со своей семьей после яростного спора с Итаном, его старшим братом. Конфликт, который закончился ужасными словами и рукоприкладством, из которого Матиас вышел избитым. После этого эпизода, Глория тоже смирилась с тем фактом, что Матиас уже не в силах вернуться к прежней жизни. И тогда женщина предложила Матиасу переехать в Мексику, где у неё жила семья, и начать всё с нуля там.