— Спасибо, — безэмоционально ответил Матиас.

— Хорошо. Вернёмся к делу. Хочу сделать вам предложение. На следующей неделе из России приедут очень важные бизнесмены. У одного из них есть дочь, которая попросила заключить именно с вами специфический контракт. Прежде чем взять на себя ответственность, и зная вашу своеобразную семейную ситуацию, я подумала, что правильнее обсудить при личной встрече.

— О чём идёт речь?

— Она хочет эксклюзивности. На то время, что остановится здесь.

— Как долго?

— Три месяца.

— Что означает эта сделка?

— Никаких других клиенток. Только она и когда захочет. Ужины, мероприятия, путешествия, выходные в поездках по стране, всё, что дама захочет.

Матиас замолчал, и Фиби продолжила.

— Она предлагает вам сто пятьдесят тысяч долларов в месяц.

Он изумлённо на неё посмотрел.

— Сто пятьдесят тысяч...

— Сто пятьдесят тысяч чистыми, Кроуфорд.

Матиас рассуждал несколько секунд. На три месяца ему пришлось бы отказаться от своей свободы, будет вынужден пренебрегать Элизабет больше, чем уже делал, он не увидеться со Скарлетт, но зато сможет заработать сумму, которая позволит покончить с такой жизнью.

— Люкс в St. Regis также останется моей базой?

— Вам он не понадобится. Молодая леди хочет, чтобы вы жили в её доме.

— Я согласен, — ответил он без колебаний.

— Подожди, — прервала Фиби. — У Оксаны особые вкусы в области интимных отношений, будет правильно, чтобы вы это знали.

— В каком смысле особые?

Фиби рассказала, что смогла узнать из своих источников.

Оксана была женщиной нестабильной: иногда ей нравилось доминировать, иногда нравилось, когда доминировали над ней. Иногда она баловалась неразборчивыми связями с несколькими людьми. Извращение станет его хлебом, но через три месяца он, вероятно, заработает сумму, которая позволит погасить все долги и уехать из Сан-Франциско. К тому же, в это время он больше не будет видеть Скарлетт, и, как всегда говорила его мать, «глаз не видит, сердце не болит».

— Согласен. При условии, что у меня будет один выходной в неделю.

— Думаю, это можно устроить, — ответила Фиби. — Я знала, что могу рассчитывать на вас, Кроуфорд.

— Когда я должен быть доступен?

— С субботы. На моей вилле в бухте пройдёт большая вечеринка. Мы познакомим вас, и с этого момента вы будете в полном распоряжении мисс Соколовой.

— Мне доставит удовольствие, — ответил Матиас.

— Маловероятно, — ответила она. — Но это того стоит, — заключила Фиби.

Матиас встал, намереваясь покинуть офис. Он уже достиг двери, когда женщина остановила его, заговорив странным материнским тоном.

— Считайте себя свободным от других обязательств на данный момент. С сегодняшнего дня ваши встречи будут отменены. Используйте эти последние несколько дней, чтобы побыть с вашей дочерью или тусоваться с друзьями. Увидимся в субботу вечером. Вас заберёт лимузин в восемь вечера. На эту ночь приготовьте багаж, необходимый на несколько дней, а остальные ваши вещи кто-нибудь заберёт в последующие дни. И вы должны прийти на вечеринку подготовленным. Уверена, Оксана захочет сразу же проверить свою покупку.

Таким последним загадочным предложением Фиби завершила свою короткую речь и развернула вращающееся кресло на сто восемьдесят градусов, разрешая Матиасу уйти.

Вернувшись домой, Матиас подумал о том, что его ждёт.

Соглашением с мисс Ньюманн он остался доволен, но его беспокоило каким серьёзным и многозначительным тоном она говорила. Ему предстояло стать игрушкой для единственной женщины, по слухам капризной и опасной. С другой стороны, подумал он, всего за три месяца можно заработать много денег.

Следующие несколько дней Матиас провёл так, как советовала ему Фиби. Он не отводил в садик Элизабет и проводил с ней как можно больше времени. Они гуляли в парке, катались на лодке, сходили в аквариум. Он брал дочь с собой куда угодно. Долго гулял по улицам города, как любой отец, с гордостью толкая свою коляску. Каждый вечер Мати рассказывал ей сказку, и каждое утро будил, чтобы совместно заниматься пустяками. Они также совершили поездку к Грейс, у надгробного памятника которой он искренне помолился. Матиас попросил её защитить его на благо ребёнка, потому что чувствовал: эта работа не будет простой, как любая другая.

В последний вечер Матиас принял импульсивное решение. Он оставил малышку с Глорией и направился к дому Скарлетт, не в силах сдержать неудержимое желание попрощаться. На этот раз он тщательно выбрал цветы, и подобрал книгу, которую сам очень любил. Оказавшись перед дверью Скарлетт, он на несколько секунд остановился, не зная, что сказать. Матиас не видел и не связывался с девушкой после разговора с Ньюманн. И вот решил окончательно с ней расстаться, вычеркнуть из своей жизни по причинам, которые ему казались важными. Эта последняя работа, вероятно, ознаменует конец его карьеры в качестве эскорта, после чего он переедет в другой город, чтобы начать всё заново. Продолжать вводить Скарлетт в заблуждение казалось бессмысленным, но до последнего момента Мати не мог найти смелость попрощаться.

— Матиас...

Голос позади него, тот, который он слышал каждую ночь во сне и которого избегал последние несколько дней, ударил в него, подобно аномальной волне, заставив обернуться. На него смотрела Скарлетт с выражением удивления не лице.

«Что, чёрт возьми, он делал перед дверью и тем более так поздно?» — спрашивала себя Скарлетт.

С тех пор, как мужчина исчез, она его искала, но безуспешно. И теперь единственное, о чём могла думать, что вышла из дома без косметики и надела глупый старый халатик.

— Завтра я уезжаю, — сказал Матиас без преамбулы, — хотел с тобой попрощаться.

Скарлетт внезапно побледнела, почувствовав, как в груди остановилось сердце, а ноги превратились в две деревянные колонны, растущие из земли и не способные двигаться.

— Уезжаешь… — недоверчиво прошептала она, думая, что Матиас решил переехать навсегда, сбежать из Сан-Франциско от всех и всего.

Она чувствовала, как силы покидают тело, конечности стали жидкими, дыхание застряло в горле. Ужасный гул вторгся ей в голову и, Скарлетт показалось, — она тонет, как в тот день в море, когда потеряла всё. Из рук выскользнул индийский ужин, только что купленный на противоположном углу улицы. Она почувствовала себя ужасно усталой. Устала проигрывать и быть покинутой, устала видеть, как её мечты превращаются в пепел. Девушка заплакала, падая на колени, и согнулась пополам от этого неожиданного прощания в несколько слов, которые сразили её, словно резкий и сильный удар в живот. Они никогда не встретятся вновь даже мимоходом. Она больше не поговорит с ним, никогда больше не поцелует его, не сможет увидеть улыбку Матиаса. И больше не будет возможности, наконец, стать любимой. Она так долго молчаливо ждала, изучала и мечтала о нём, так глупо втайне им увлеклась. Она наблюдала за ним изо дня в день с разными женщинами, но всё же такими одинаковыми, надеясь, что Матиас заметит её, действительно увидит. А теперь он уходит.

— Зачем ты пришёл? — тихо спросила она.

— Хотел увидеть тебя снова, прежде чем уехать, — честно ответил Матиас.

Скарлетт больше не заботили недели молчания и взгляды издалека, больше не волновали вечера, проводимые с телефоном в руке в попытке решить — звонить ему или нет. Она больше не заботилась обо всей боли, которую ощущала каждый раз, когда Матиас отталкивал её, или о чувстве неудачи, которое испытывала, когда он терялся в своём огорчении и своей любви к другой женщине.

Сейчас всё это стало не важно. Он исчезал. И это разбивало ей сердце.

— Скарлетт. Пожалуйста, не плачь.

Матиас подошел к ней, и присел рядом обнимая. Она спрятала лицо в его белой футболке и горько зарыдала, задыхаясь. Потрясённый такой неожиданной и экспрессивной реакцией Матиас поднял Скарлетт на руки. Он забрал у неё ключи от дома, открыл входную дверь, забыв про индийский ужин и свои подарки. Матиас нашёл спальню и сел на кровать, продолжая удерживать Скарлетт в объятиях и прижимать к себе, как поступал с Элизабет, когда приходилось успокаивать дочь или усыплять. Он чувствовал, как ослабевал её душераздирающий плачь. Дыхание Скарлетт стало ровнее, и она открыла глаза — красные и потерянные. Матиас не знал, что сказать перед лицом этой боли, потому как для него это не имело смысла.

Или, быть может, — имело.

— Пожалуйста, успокойся, это не так уж и плохо, — пробормотал он взволнованно.

— Извини, — всхлипывая, ответила она, стыдясь собственных слёз, — не знаю, что на меня нашло.

Скарлетт освободилась от объятий и вскочила.

— Боже, ужин… — мгновение она смотрела на него, вытирая глаза рукавом халата. — Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.

Матиас повиновался, всё ещё в шоке от такой, совершенно неадекватной реакции, к которой не был готов.

Скарлетт вернулась с книгой и цветами в одной руке, и ужином в другой.

— Любовь во время холеры? — теперь на её лице появилась тень улыбки.

Матиас опустил взгляд.

— На твой день рождения. Я так и не купил тебе подарок, а это история, которую я очень люблю.

— Волшебная… — продолжила она, глядя ему в глаза. Положив еду на стол, Скарлетт медленно приблизилась к нему с открытой книгой в руках. В её глазах виднелась решимость и глубокая меланхолия, настолько похожие на те, что всегда чувствовал Матиас. Они преследовали его годами. Скарлетт начала читать вслух слова, написанные им как посвящение на первой странице книги, те, которые часто сопровождали его после смерти Грейс. Он скопировал их несколько часов назад, думая о чувстве, столь неопределенном и в то же время мощном, которое связывало его с женщиной перед ним.