— Ну и что дальше у них было?

— Несмотря на всё, их любовь или страсть, не знаю как правильно описать их чувство, не продержалась долго. То ли они насытились друг другом, то ли им надоело слушать постоянные насмешки. В общем, Людка снова осталась одна. А ты знаешь, что такое остаться одной девчонке, которая уже вкусила запретный плод и его вкус ей понравился? Думаю, что именно тогда она слетела с катушек. Я замечала её странные взгляды, когда мы были с Викой, но не предавала этому значения.

— Я вот подзабыл, а когда возник Миша? — спросил Валерка.

— Когда Вику выселяли. Это же он принёс повестку…, — она запнулась, — и остался. Запал на нашу красавицу.

— Прямо как я.

— Да все вы одинаковые, — махнула рукой Рита.

— Ну не скажи.

— Так я же Вику всегда любил, — начал оправдываться Валерка, — а потом появилась ты. А как можно было в тебя тогда не влюбиться?

— Но ты же не стал бороться.

— Нет. Не стал. Мне показалось это бессмысленным.

— Вот я и говорю — все вы такие. И Мишаня такой же, чтобы быть рядом, связался с Людкой, а уж она спуску не дала. Вернее так дала, что он обо всём забыл. Не зря мы с Викой столько времени потратили, вдалбливая в её дурную голову науку обольщения. И видимо перестарались, не учли, что эта тварь ревнива и злопамятна. Стоило тому по пьяни сделать шаг в нашу сторону, и она потеряла контроль над собой. Цель была одна — во чтоб это ни стало сохранить своё влияние на Мишу. А какими средствами, ей было всё равно.

— Это когда же?

— В тот вечер, когда Вику провожали. Останься она, и сидели бы вместе с ней в погребе.

— Что значит «сидели бы в погребе»?

— А ты не догадался? Не сопоставил факты? — Рита удивлённо посмотрела на Валерку. — Ты так и не понял, почему вокруг этого погреба на даче такая катавасия? Почему Людка взбесилась? Почему я так себя вела?

— Нет, не догадался, — произнёс он.

— Эта дура держала меня в погребе… Очень долго держала… — глаза Риты наполнились слезами, и она перешла на повышенные тона. — И никто об этом не знал. Никто меня не искал! Нет человека, да и хер с ним!

Валерка обнял её.

— Я так счастлива, что ты узнал меня тогда на вокзале…

— Не представляю, как бы я жил, если бы не встретил тебе… Но как ты могла поддаться? Как позволила затолкать себя в погреб? Да и кому — этой малявке…

— Хитрая сука оказалась. Опоила меня клофелином… Я думала, что сдохну там, а она взяла и выпустила меня зачем-то.

— А почему ты домой не вернулась, — спросил Валерка.

— Куда возвращаться? Ты же меня видел. Кому я такая нужна была? — Рита вздохнула. — Сломала она меня, не было ни сил, ни желания бороться. Прибилась к вокзальным бомжам и на том успокоилась. По крайней мере, там было лучше чем в погребе.

— А почему к Мише не пошла, в милицию.

— Мне было стыдно.

— И ты ничего не заметила и ничего не почувствовала, когда мы вместе пришли к Людке в гости.

— Нет, — отрицательно покачала головой Рита, — ничего. Я даже представить тогда не могла, что это существо способно на такое. Удивляюсь как она могла столько лет держать всё в тайне, и так нелепо погореть.

— Откуда же она могла знать, что Миша ей такой сюрприз преподнесёт, — произнёс Валерка.

— У меня всё внутри перевернулось, когда ты свернул на ту дорогу.


Миша уже больше часа сидел на подоконнике в тёмном подъезде, и всё не решался позвонить в Валеркину квартиру, и всё из-за того, что не знал как посмотреть в глаза Рите и не представлял, о чём можно говорить после всего случившегося. Он понимал, что спас её, но ведь для этого ему пришлось убить свою Людку, и он не секунды не колебался, когда нажимал на курок. Это пугало больше всего, ведь он не пожалел человека, с которым прожил столько лет, которого любил… А может это и не любовь была вовсе, а просто возможность быть рядом с женщиной, которая делала в постели всё, что он пожелает, понимая, что только так можно удержать его. Значит это было просто сожительство ради секса? А настоящая любовь лежала на полу возле открытого погреба, ожидая удар ножом в сердце. Эта картина стояла перед глазами постоянно…


Миша, прижав ладони к окну, смотрел в черноту комнаты, пытаясь разглядеть, что происходит внутри.

— Стучи! — крикнул он Валерке. — Я попробую в окно залезть.

Тот начал грохотать ногой в дверь.

— Рита, открой. Я прошу тебя! Открой!

Миша увидел как Рита повернулась, и как Людка схватив табуретку, замахнулась.

— Рита! — что есть силы заорал Миша.

Ему показалась, что она услышала, но было уже поздно… Он не помнил как пистолет оказался у него в руке. Перед собой Миша видел лишь белое расплывчатое пятно Людкиной кофточки… Выстрел он тоже не слышал, только звон разбившегося стекла долго звучал у него в ушах…


Дача загорелась быстро. Будучи опытным ментом, он всё сделал предельно аккуратно — никакого бензина, никаких следов поджога, просто случилось настоящее короткое замыкание и бревенчатая конструкция, обшитая пластиком легко полыхнула. Миша бегал по двору с ведром, плескал на стены воду, кричал, звал соседей на помощь, просил вызвать пожарных. Кто-то видимо услышал, позвонил, и к тому времени как от дома уже почти ничего не осталось, оглушая округу сиреной, приехала красная машина, а следом и местный участковый.

— Давно коротило, — пожаловался Миша, вытирая грязной рукой пот со лба.

— Хороший был дом, — сокрушённо произнёс участковый.


И вот он решился. Нажал на кнопку звонка, и сделал пару шагов назад. Дверь открыл Валерка.

— Привет… А мы как раз про… вас… говорим.

— Привет. Мне тоже есть, что сказать. Войти можно?

Валерка пропустил его внутрь, и захлопнул дверь.

— Рита, к нам Миша пришёл, — сказал он, почти втолкнув гостя на кухню.

Они обнялись, и долго стояли, уткнувшись лицами друг в друга. Слов не находилось, только слёзы.

— У меня, Валер, новость, — наконец произнёс Миша, оторвавшись от рыдающей Риты, — ты должен помнить Лену, жену Андрея из твоей кабельной студии.

— Помню, конечно. А что с ней?

— Мозгами баба тронулась. Чуть в окно не вышла. Увезли к психам. Там пацан один остался с бабкой, но она ещё тот фрукт, сидела за убийство Иваныча. Помнишь такого? Сходил бы ты к ним, всё-таки начинали вместе.

— Обязательно схожу.

— И ещё, по нашему… делу. Можете больше не волноваться. Дом сгорел.

— Что случилось? — спросил Валерка.

— Короткое замыкание. Выгорел дотла. Всё вокруг затоптано и залито водой. Расследования не будет. Никто ничего не узнает.

— И Людку тоже никто искать не будет? — спросила Рита.

— Нет, — коротко ответил Миша.

— Как и меня…, — вздохнула она.

— Не понял. Кто должен был тебя искать?

— Миша, лучше тебе этого не знать, — едва заметно улыбнувшись, сказала Рита, и поцеловала его в щеку.

ГЛАВА 20

Андрей уже несколько месяцев вынашивал проект нового фильма, который, по его мнению произвёл бы фурор на этом рынке, и главной изюминкой в нём должна была стать сцена дефлорации, снятая в реальном времени, без всякого монтажа и компьютерной графики. Он продумал всё, расписал каждую сцену и каждый план, подобрал локации и исполнителей, оставалось только согласовать проект с инвесторами, и самое главное — найти главную героиню. Именно сегодня Андрей собирался рассказать о своей идее Юдит. Он был уверен, что ей понравится, тем более они уже давно не работали вместе, а после недавних событий хотелось быть рядом, а не мотаться на съёмки с разными группами.

Он знал, что Юдит «завязала» со своей актёрской профессией, но всякий раз, когда она уезжала в очередную командировку, ему представлялось самое худшее из того, что он мог себе вообразить. В отличие от других женщин, она с каждым годом становилась всё аппетитней и аппетитней, и это возбуждало не только его, но и всех окружающих. Это было заметно даже не вооружённым глазом, и лишь необходимость скрывать дома свою сексуальность, мешала расцвести ей ещё больше.

Андрей с удовольствием продолжил бы снимать Юдит в своих фильмах, наслаждаясь каждым её движением в кадре, а потом с упоением любовался бы её прелестями во время монтажа, закрепив всё, полученное в течение дня, в постели со своей любимой женщиной. Но из всего вышеперечисленного, осталась только постель, Юдит категорически отказалась сниматься, а когда родилась Габи, она вообще уничтожила оригиналы всех фильмов со своим участием, и взяла с Андрея клятву держать в тайне порочные эпизоды их жизни, решив, что дочь должна расти в атмосфере чистой и непорочной любви. Их тайное убежище, устроенное в студии, гарантировало не только идеальный секс на протяжение многих лет, но и сохранность придуманной легенды. Юдит не тронула только тот первый фильм, который снимал Андрей, уж очень он был дорог им обоим. Оригинал фильма хранился в банке, в специальной ячейке, а вот копии ушли под нож, и немало времени заняло вытравление из интернета всех его следов.

За всё время, проведённое с Юдит, Андрей ни разу не вспомнил о Лене, как-будто ничего и не было, никакой любви, никаких неприятностей, участок его мозга, отвечающий за воспоминания, в одночасье перестал функционировать, другая любовь и другая страсть заполнила освободившееся место. Теперь Юдит и Габи полностью владели чувствами Андрея. Он боготворил эти прекрасные создания, и был счастлив, что к сотворению маленького чуда имел непосредственное отношение. Первые два-три года он был на вершине блаженства, жил, наслаждаясь всё нарастающей страстью, но потом, когда дочь начала проявлять первые признаки осознанного любопытства, пришлось начать двойную жизнь, в одной половине которой Юдит и Андрей были добропорядочными родителями, пропагандирующими высоконравственные принципы воспитания, а в другой источающими похоть любовниками и строгими надзирателями над толпой таких же как и они помешанных на сексе людей, увлечённых производством порно. Было сложно менять маски, но к тому времени как Габи пошла в школу, система уже была отработана, и ни разу не дала сбоя, не считая недавнего эпизода. Но обоим было приятно и одновременно с этим страшно ощущать себя героями выдуманного триллера, где они занимались чем-то запретным.