Должна была запретить полёт, нельзя было отпускать его в таком состоянии.

 Гнетущее, убийственное молчание от поискового отряда даёт одновременно надежду, но и заживо убивает. Медленно. Мучительно. Клеточка за клеточкой. Отравляя каждый атом ненавистью к чёртовой войне, что разрушила всё. Воссоздав из пепла отношения, которые думала никогда уже не получат второй шанс. Благодарила за то, что встретила его. Всё было не случайно. Мы должны были встретиться снова спустя столько лет. Должны и не для того, чтобы поздороваться. Что-то открыться друг другу с новой стороны. Простить и начать всё заново. Не верю, что всё закончится просто так. В один миг. Нет.

 Трель стационарного телефон разрывает губительную тишину. Хватаю трубку и боюсь поднять, боюсь услышать худшее и тяну время. Телефон неистово трезвонит. Наконец снимаю трубку и подношу не спеша к уху, выдыхая.

 - Да, Уотсон, - сдерживаю накатывающее волнение.

- Штаб. Доложили, что вертолёт с раненым направляется на базу. Проникающее ранение. Срочно необходима операция. Требуется скорая на взлётную полосу.

- Кто? Капитан Кейден?

- Да, - подтверждает дежурный и даже не удивляется.

- Вас поняла, - бросаю трубку и бегу. Медсестре на посту приказываю готовить операционную. Сама вызываю машину скорой помощи к дверям.

Как только занимаем с Глебом места рядом с водителем, машина трогается. Шумно выдыхаю, пытаясь успокоиться.

 - Глеб, можно я тоже буду оперировать? - уверенно говорю, душа в себе слёзы.

- Эмили, только если ассистировать, - отвечает Глеб.

- Хорошо, я согласна, я должна быть там, с ним, - хватаюсь за любую возможность помочь ему.

 Взлётная полоса подсвечена огнями. Едем к обозначенному для посадки вертолётом месте. Мучительные секунды тянутся неимоверно долго. Наконец виднеется вертолёт. Спешим к нему, встречая. Как только вертушка садится, из неё сразу выпрыгивает поисковая группа и в доли секунды носилки с Роном оказываются в салоне реамобиля. Занимаю место рядом с Роном, Глеб с другой стороны, пармедик в ногах. Как только дверь за нами закрывается, сразу же едем в госпиталь.

 - Неудачное приземление на парашюте. Стропы запутались в ветвях дерева. Множественные ссадины. - Слушаю доклад, крепко сжимая руку Рона. Сделаю всё, чтобы выжил. - Основное ранение в грудь. Глубокое проникающее справа между четвертым и пятым ребром, - протягивает снимки рентгенографии Глебу. - Осколок три десятых дюйма в длину и одна десятая в ширину направляется в сердце. Возможно, получил во время обстрела самолёта и катапультировании. - Глеб передаёт снимок мне. Подсвечиваю фонариком, рассматривая его. - При обнаружении пациент был в сознании. Ввели пять миллиграмм морфина, стабилизировали. Поставили дренаж, но кровь из него немедленно возвращается обратно. Перекачали уже свыше двухсот кубиков. Давление с трудом измеряется, систолическое чуть больше пятидесяти. Пришлось интубировать. Перелом ключицы слева и там же перелом головки плечевой кости.

 - Рон, - говорю шёпотом, наклоняясь к нему, не обращая внимания на мужчин. Знаю, что не слышит меня, но должна сказать ему то. - Ты должен жить. Обязан познакомиться с нашим ребёнком. Он так на тебя похож и каждый день вспоминал того, кого даже не знал. Прости, что так долго скрывала, но я должна была знать, что я тоже важна для  тебя.

 По инерции наклоняюсь вперёд, понимая, что машина тормозит, а мы приехали.

- Эмили, закажи томографию грудной клетки.

 - Чёрт, Глеб, томограф вышел из строя с утра, отдали в ремонт, - выдыхаю с сожалением.

- Как не вовремя. Ждать нельзя. В операционную, - киваю в ответ. Первая выскакиваю из машины и бегу в госпиталь, направляюсь в операционную. Марта помогает надеть стерильный одноразовый халат, Натягиваю шапочку, защитную маску и перчатки.

- Эмили, будешь оперировать? - с тревогой смотрит Марта.

- Нет, - качаю головой, - Глеб допустил только ассистировать.

- Справишься?

-  Да, Марта, можешь поставить шторку, чтобы я не видела лица? Так мне будет проще. - Та кивает в ответ и оставляет меня одну. Выдыхаю и отключаю все эмоции и мысли. Это просто лётчик. Посторонний человек, которого я должна спасти. Он живой, а это главное.

В предоперационной появляется Глеб, молча переодевается. Прокручиваю в голове ход операции, убивая все мысли о том, кто окажется под моим ножом.

- Готова? - строгий голос Глеба.

- Да, - киваю, но, видимо, не уверенно, раз Глеб рассматривает меня.

- Ты же знаешь, что можешь навредить ему, если дашь волю эмоциям.

- Я справлюсь, Глеб. Давайте представим, что это человек-паук и нам просто надо его спасти.

- Пойдём, капитан Марвел, - усмехается мне и кивает в сторону операционной.


61 миля над землей. Эмили

Наблюдаю, как Рона погружают в глубокий анестезирующий сон.

Втягиваю прохладный воздух операционной с примесью дезинфицирующих средств. Я просто на очередной операции и спасаю очередного пациента. Супермена. Убеждаю сама себя, повторяя как мантру. Обрабатываю место для хирургического вмешательства пятипроцентным раствором йодоната. Глеб нацеливается точку в пятом межрёберном пространстве и, держа остроконечный скальпель, подобно столовому прибору, делает большой боковой надрез необходимой длины, чтобы погрузить в тело две руки.

- Эмили, щипцы, ножницы и зажимы Сатинского, - передаёт скальпель Марте.  Закрепляю края раны крючками, чтобы расширить, затем внимательно слежу, как Глеб запускает обе руки в тело Рона. Почему всегда, когда дело касается Рона, мне так сложно абстрагироваться и задушить чувства и волнения. Это просто лётчик, снова убеждаю себя.  Сжимаю до боли губы под повязкой, чтобы унять, пытающиеся вырваться боль и страх. Должна собраться и закончить операцию. Любая моя ошибка и я навсегда могу его потерять.

- Нашёл, - победный голос Глеба и он изымает изнутри осколок, бросая его на металлический поднос вместе с зажимом. Выдыхаю, чувствуя временное облегчение. - Отсос. Срочно. Не вижу источник кровотечения.

Всасывающее шипение трубки и рана на мгновении становится чище. Видно биение сердечной мышцы. Глеб надрезает  перикард и вынимает небольшой тромб.

- Коагулятор, - командует хирург, и я тут же подаю ему стержень  электрического аппарата - аналог паяльника. По операционной разносится запах палёной плоти и поднимается столбик дыма из раны.

- Кардиологических повреждений не вижу, как и источник кровотечения, - говорит Глеб. - Есть изменения в витальной функции?

- Давление продолжает падать, - бросаю взгляд на прибор.

- Нужно пережать аорту, но мне туда не добраться, - мотает головой Глеб, соображая, что делать дальше.

- Глеб, я смогу, - смотрю ему в глаза, моля, чтобы позволил помочь. Не допущу никогда, чтобы Рон умер.

Глеб молчит, быстро взвешивая все за и против, и следом соглашается, кивая.  Отходит от стола,  пропуская меня к ране. Марта тут же меняет мне перчатки.

- Засунь левую руку вниз под сердечную сумку и двигайся, пока не почувствуешь два трубчатых образования, - знаю, что нужно делать, но указания Глеба сейчас занимают мысли, отвлекая от своих. Успокаивают и помогают действовать уверенней, ведь на операционном столе человек, которого люблю. Как бы ни пыталась не думать об этом. Тщетно. Он всегда будет в мыслях. - Пищевод будет слегка в стороне и ближе к поверхности тела. - Чувствую биение его сердца. Оно хочет жить. Сражается за нас. Если бы потеряло надежду и веру, давно бы остановилось.

- Да. Нашла, - пальцы прочувствовали тонкую трубку, а следом другая, более сильная, слегка губчатая, под ней прощупывается позвоночник. Это аорта. Да.

- Теперь обмотай вокруг указательного пальца левой руки, а правой ставь зажим, - хладнокровно повторяю все его рекомендации, знаю, что нужно делать. Поджимаю губы, сдерживая улыбку, и уверенно вставляю зажим.

- Отсос, - погружаюсь в работу, отстраняясь от реальности. Как только полость вновь очищена, быстро исследую поверхность сосудов. - Нашла источник кровотечения. Небольшое повреждение в верхней полой вене.

- Насколько? - переспрашивает Глеб.

- Не больше дюйма, - тут же отвечаю.

- Заткни пальцем и проверь заполняется ли сердце, - велел хирург.

- Да. Заполняется, - хочется зажмуриться и  прыгать от радости, но, выдыхая,  просто  победно улыбаюсь.

- Продолжай, - протягивает  коагулятор Глеб, позволяя закончить операцию. Благодарно киваю в ответ. Беру в руку аппарат и, максимально сосредоточившись, спаиваю края повреждённого сосуда.

 - Отсос и гемостатический порошок, - возвращаю коагулятор медсестре.

- Умница, проверь, есть ли ещё источники, а после зашивай. - Глеб отступает от стола.

- Спасибо, Глеб, - смотрю благодарно и ловлю мягкий поддерживающий взгляд.

- Бойцом позже займутся ортопеды. Передай им его в сохранности, - киваю улыбаясь.

Принимаюсь зашивать грудную клетку. Даже знаю, как бы я жила дальше, если бы он вдруг умер на операционном столе. Какого это иметь возможность спасти любимого человека и не помочь? Злился, что не рассказала ему про ребёнка. Но я не хотела привязывать его Майком. Пусть это детская, так и не воплотившаяся мечта, но я хотела, чтобы он был со мной, потому что ему нужна я, потому что любит меня, а не из-за того, что у нас есть общий ребёнок.

****

62 мили над землей. Эмили

Марта оставляет меня одну в операционной. Убираю ширму и могу наконец взглянуть на лицо парня. Провожу кончиками пальцев по его щеке. И только сейчас даю волю эмоциям и не сдерживаю слёз. Страх за него продолжает душить, отдаваясь болью в груди. Готова свою жизнь отдать за его. Помочь и унять боль. Но в ответ лишь тишина. Он всё ещё спит. Когда придёт в себя неизвестно, но от этого и становится дико. Хочу знать, что с ним всё в порядке.