Спустя несколько часов в окне самолёта заметила очертания знакомой местности. Наконец я дома. Губы дернулись в лёгкой улыбке.  Дома. Вчера предупредила своих, что прилечу, но больше всего хотела увидеть сына. Наконец буду с ним. Наконец покончу с этими командировками. Надеюсь навсегда.

Здание аэропорта встречает суетой и шумом, но одновременно миром и спокойствием. Не будет больше экстренных операций и переживаний за летчиков. За одного летчика. Пусть он не со мой, но он живой и не на этих опасных полётах.

- Мама, - слышу сквозь общий муравьиный гул аэропорта знакомый голос и внимательно всматриваюсь в толпу. Замечаю, как на меня бежит мой сын. Мой мальчик-уголёк. Маленькая копия своего отца. Тут же опускаюсь на колени, ловя его в объятиях.

Крепко обнимаю, прижимая к себе. По щекам текут безудержные слёзы. Немного отстраняюсь от него, чтобы поцеловать в щечки и лобик. Заглянуть в счастливые глаза. Сейчас, в эту минуту, есть только я и он. Мне ещё предстоит отстоять Майка у отчима и вернуть опекунство. Отказаться от всей его помощи и начать жить самостоятельно. Своей маленькой семьёй.

Снова крепко прижимаю к себе, ощущая как бьётся маленькое сердечко, а маленькие ручки обнимают меня за шею. Только сейчас понимаю, что он должен был с кем-то приехать, но ко мне никто не подходит, ожидая чего-то. Давая время побыть с сыном. Всё ещё обнимая его, открываю глаза и пробегаюсь по толпе, ища родителей. Но вместо это встречаюсь с парой шоколадных глаз. Тело пронзает сладкая дрожь. Нет грусти и презрения во взгляде, что были в последнюю нашу встречу. Наоборот, вижу радостные, счастливые глаза. Всё ещё не верю и не понимаю, что происходит.

- Майк, с кем ты приехал? - спрашиваю негромко, чтобы понять, как себя вести дальше.

- С Рональдом, это наш преподаватель по конструированию. - Ничего пока не понимаю, но точно понимаю одно. Он зачем-то здесь и зачем-то нашел Майка. Смахиваю ладошкой слёзы и встаю на ноги. Ребра гудят от дикого биения сердца о них. Рон подходит ближе ко мне, заглядывая глубоко в глаза, делает ещё шаг и обнимает, крепко прижимая к себе. Невероятно уютно и спокойно становит с ним. Касается губами виска и шепчет: "Прости". Хочу обнять в ответ, но мне кажется, что это сон. Он уехал с женой, а теперь встречает меня в другом городе вместе с нашим сыном. Раз Майк не называет его папой, значит, вероятно, он ничего не знает.

Отстраняюсь от него и смотрю на Майка. Мальчик хмурится, ничего не понимая.

- Я ничего ему не говорил, - слышу Рона, - пойдёмте отсюда, тут слишком шумно. - Улыбается нам и, забрав у меня дорожную сумку, ждёт, когда я возьму за руку Майка. Со стороны мы настоящая семья, что вместе покидает здание.

Рон пристегивает Майка на заднем сидении машины, позволяет мне сесть с сыном. В голове тысячи вопросов и на все только предположения и догадки. Трогаемся с места и едем даже не знаю куда. Салон автомобиля наполнен его ароматом. И хотя вождение автомобиля не требует такой сосредоточенности, как управление истребителем, но все равно замечаю в зеркало заднего вида, как слегка щурится, управляя транспортом.

- Куда мы едем? - Наконец решаюсь спросить.

- К тебе, - бросает взгляд в зеркало заднего вида.

- Давайте остановимся в этом  парке, не хочу пока домой, - на самом деле я хочу поговорить с ним наедине, без родителей. Рон притормаживает у городского парка, паркуясь.

Майк хоть и хочет побыть со мной, но глаза горят от возможности побегать по горкам и детской площадке.

- Как твоя рука? - спрашиваю как только Майк оставляет нас одних, убегая.

- Всё нормально, - разворачивает меня к себе и снова обнимает.

- Эми, прости. Знаешь, только увидев сына вот так, живьём, узнав в нем себя, понял, что мог лишиться этого. Детка, то что ты сделала, я много думал об этом. Я не знаю, кто бы ещё так пожертвовал собой, чтобы спасти меня. - Отстраняется, снова заглядывая в глаза. - Давай оставим всё в прошлом? Начнем сначала. Словно мы просто оставили там свою прежнюю жизнь.

- Как твоя жена?

- Я развёлся. Понял, что не хочу так больше жить. Обманывать ее и себя. У меня есть та, с кем я хочу быть. Прости, что снова совершил ту же ошибку, - усмехается, отводя глаза. - Сделал выводы, не выслушав.

- Ты даже не представляешь, насколько ты повторил прошлое, - еле сдерживаю улыбку.

- Что это значит? - изгибает бровь, рассматривая меня.

Лезу в сумку и достаю бумаги. Не знаю, зачем забрала их, но я всё же надеялась поговорить с ним и всё рассказать.

- Рон, - протягиваю ему бумаги, - до всей той истории я планово сдавала анализы. -  Парень бегает глазами по ним, пока ничего не понимая. - Но потом… было не до них. Глеб случайно натолкнулся.

- Что это значит? Я не понимаю.

- Видишь этот показатель? - указываю на строку.

- ХГЧ? Что это?

- Значение этого показателя больше пяти указывает  на то, что я беременна. Это твой ребенок. Я уже была беременна. - Поджимаю губу, ожидая его реакции. Знаю, что он имеет право сомневаться в том, что он отец, но документы это подтверждают. Рон наконец осознает информацию  и, подняв на меня взгляд, улыбается. Касается ладошками моих щек и нежно целует.

- Эми, - шепчет в губы, - спасибо.

- Мам, - слышу голос Майка и отстраняюсь от Кейдена. - Почему ты целуешься с Рональдом? - усмехаюсь его прямолинейности. Пора расставить точки и всё рассказать. Опускаюсь на корточки рядом с ним.

- Майк, - вздыхаю и улыбаюсь, - Рональд твой папа.

Он недоверчиво посмотрел на меня, потом на Рона.

- Но ты говорила, что он улетел на Антарктиду и там его съели медведи. - Улыбаюсь, слыша смешок Рона.

- Ну да, - киваю в ответ, - я думала, что его съели медведи, но оказалось, что он жив.

- Так что у меня есть настоящий папа? - глаза расширяются и загораются, как две звездочки.

- Да, твой родной папа. И он у тебя первоклассный летчик. - Замечаю, как Рон присаживается рядом.

- А он никуда больше не улетит? - малыш спрашивает у меня, но это вопрос к папе. Поэтому глянула на Рона, предлагая ответить самому, глядя в глаза своему сыну.


73 мили под небом. Рональд

Вспоминаю день, когда прошлое столкнулось с настоящим, и каждое слово Глеба осело в подсознании якорем.

- Рональд, здравствуй, - слышу знакомый голос, но не могу узнать. - Это Глеб.

Не смотря на то, что уехал с авиабазы, хотел порвать с прошлым, но оно не отпускало. И, если я никак не мог принять ее помощь и простить, жить с женой не хотел. Не хотел ее обманывать. Я знал теперь, что такое любить. И к ней это не относилось. Честно и откровенно сказал ей о том, что не люблю больше. Оставил денег на первое время и переехал.

Нашел школу, в которой учился Майк, устроился работать в ней и вести кружок для детей. Мне надо было просто хоть как-то зацепится и познакомиться с ним. Несколько раз порывался рассказать, но без нее не решался. Всё же Эми должна подтвердить мои слова. Когда мальчика забирала бабушка, познакомился с ней и рассказал, кто я. Предложил самому подвозить ребенка домой и она быстро доверилась мне.

И вот теперь Борисов снова врывался в мою жизнь.

- Здравствуйте, Глеб, - приветствую в ответ.

- Рональд, я бы хотел, чтобы ты меня выслушал и подумал, - еще один отголосок прошлого.

- О чем речь? О ней? - жду пару секунд и по молчанию понимаю, что да. - Я не хочу ничего знать.

- Да? - повышает голос Глеб. - Проще всего закрыть глаза и сделать вид, что ты спрятался. Открой их и посмотри со стороны. Она спасла тебя. Дважды. Ты даже не знаешь всего. И тебе никто никогда не расскажет. - Слушаю его молча. Слышал уже от Люка, что Дэйв заставил ее сделать это, чтобы спасти меня. - Знаешь, тогда на операции, когда мы спасали тебя вдвоём с Эми,  я достал из тебя осколок. Но никак не мог подлезть и остановить кровотечение за сердцем. Представляешь состояние человека, когда близкий и родной мужчина лежит на грани жизни и смерти перед тобой на операционном столе, а ты берешь всю волю в кулак и делаешь операцию. Сжимаешь зубы и не дышишь, чтобы не дернулась рука. Рональд, она спасла тебя, когда я оказался в тупике. Эмили трогала твоё сердце. Оно бьётся сейчас только потому, что в тот момент она взяла себя в руки и смогла дотянуться до раны. А потом обвинения, что были выставлены против тебя... Тебя не то что в тюрьме, тебя бы на этом свете уже не было. Ты бы никогда не увидел своего сына и любимую женщину.

- Я бы лучше сдох.

- Знаешь, у тебя была такая возможность. Ты катапультировался из горящего самолёта, в тебе был осколок твоего самолёта. Ты мог сдохнуть, как ты говоришь. Но твой организм боролся. Знал, что ты ещё не всё сделал на этой земле. Тебе рано ещё уходить из жизни. Ты должен воспитать сына и вернуть любимую женщину. Она пошла на этот шаг потому, что осталась одна. Одна на всей земле. Меня отправили в другую часть как специально. Люк сказал ждать и ничего не делать, а досье у Купера была такое, что ты бы сейчас жарился на электрическом стуле. Он собирал на тебя досье давно. Каждый твой шаг в сторону был бы сейчас против тебя. Я видел эти документы. Поверь мне, старому шакалу, это крест на свободе и карьере. Там даже были замешаны наркотики, на которых, кстати, были твои отпечатки, когда вы с Эмили улетали за приборами тогда. Открой глаза. Да, она это сделала. Да это мерзко, но она приняла это решение, чтобы спасти тебя. Она знала, что ты не простишь и уйдешь или умрёшь. Она выбрала для тебя жизнь. Жизнь на свободе. Возможность видеться со своим ребенком и растить его. Когда ей грозила опасность, что ты сделал? Пошел на то, на что даже не знал. И если бы тебе сказали  переспать с кем-то во имя ее жизни, ты бы не сделал этого ради нее? Даже ценой отношений и семьи? Рональд, иногда вещи, которые нам кажутся неправильными, нужно принять и забыть. Жить дальше.  Оглянись, много в твоей жизни людей, готовых вот так отдать всё, ради тебя?