Включил там газовый фонарь и подвел ее к огромному зеркалу. Людмила посмотрела на себя и покраснела. Да, она видела, что граф не шутит. Она и вправду была хороша. И новая прическа и дорогой корсет, украшенный сеточкой кружева и обнаженный низ – все было безупречно и волнительно. Она рассматривала голый лобок. «Почему он не назовет это место иначе? Так, как называла его Анька… Я так хочу услышать это слово…» – думала она, пьянея от страсти.

– О боже, я так люблю такую форму лобка… Он гладок, словно морская галька и мягок. Хатидже – истинный мастер. Мила, смотри, сквозь твои губы слегка проступает налитой клитор. Он припух и рвется наружу. Он так хочет моих касаний. Смотри, какой он мокрый. Ты вся течешь… Разведи ноги шире, пожалуйста. Присядь чуточку. Так… Какая ты скользкая… Все течет по ножкам…

Она зажмуривала глаза и делала так, как просил он. А он смотрел на ее отражение в зеркале, еле сдерживая собственного друга.

– Кому-то покажется странным этот изыск, – шептал он на ухо. – Удаление волос с женских гениталий принято больше на Востоке. Там с этим строго. Наши же дамы редко удаляют волосы, считая это занятие прерогативой лореток[14]. Глупые! Право, это дело вкуса. И мне нравились твои чудные волоски, но отчего-то именно голенькое сокровище заводит меня еще сильнее. В таком виде я остро чувствую твою беззащитность, и остро желаю повелевать всеми твоими желаниями.

Краевский расшнуровал корсет и снял его. Теперь она стояла совсем голая.

– Мила, повернись теперь задом. Ах, какая у тебя красивая попка. Такой попке бы позавидовала любая гетера. Я заприметил эту попку еще тогда, на экзамене. И я не спал из-за нее ночами… Твоя попка – моя погибель. Наклонись, пожалуйста, ниже. Я полюбуюсь на твою розовую звездочку. О, как славно поработала Хатидже. Теперь ничто не мешает мне ласкать тебя всюду… Еще ниже. Позволь, я раздвину твои ягодицы и посмотрю на это в зеркало.

Через минуту он подхватил ее на руки и унес на кровать. Людмила, не помня себя, раздвинула ноги. Анатоль сел на колени и склонился возле ее паха. Как только его язык коснулся нежных лепестков, Людочка застонала и сжала зубами кусочек простыни. Он ласкал ее вульву языком так искусно, что Людочка чувствовала, что еще минута, и она взорвется. Но он остановил свои ласки.

– Любимая, я покажу тебе врата, куда очень скоро ворвется мой меч. Это – священнодействие, и оно не любит спешки, ибо спешка погубит в тебе любовный жар. Я не хочу с тобой быть грубым. Я буду нежным любовником. Твой сок струиться ниже, и нам пока не нужны никакие масла. Я буду тебя ласкать и потихонечку введу в твою попочку пальчик или два.

Он так и сделал. Он чуть замедлил ласки клитора, распаляя ее желание, но при этом ввел в нижнюю норку сначала один палец, а потом оба. Он задавал свой ритм и направление, двигаясь в ней аккуратно и нежно. Сначала ей все это показалось не столь приятным. Она сжалась.

– Расслабься. Расслабься и доверься мне. Я подготовлю тебя… Представь, что ты юная гетера, а я твой наставник, обучающий любовной игре. Скоро твоя звездочка проглотит меня с легкостью.

Он делал все движения так, что Людмила невольно стала поддаваться к нему все ближе, насаживаясь на его пальцы. Ее кульминация была бурной – она громко застонала, выгнув шею. А он почувствовал, что ее заднее колечко чуточку расслабилось перед финалом, а после сильно сжалось…

– Ты умница. Мы идем с тобой в верном направлении. Еще немного, и твоя попка станет шире… Я буду ее тренировать. Каждый день… не торопясь, по десятой доле дюйма…

Он встал с кровати. Она увидела, что его собственное орудие любви стоит, словно каменный жезл. Она вопросительно посмотрела на него.

– Сегодня я хочу показать тебе извержение Везувия, – он улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты увидела, как это происходит.

Анатоль отошел в сторону.

– Лежи, как лежишь, не сдвигай ноги. Я буду смотреть на тебя. На твою мокрую раковину.

Он принялся двигать правой рукой по стволу и головке члена.

– Не сдвигай ножки… Ты такая мокрая, опухшая… Горячая.

Через минуту до Людочки долетели брызги. Она видела, как он кончал, вздрагивая телом и издавая странные, шипящие звуки. После он молча подошел к кровати и упал рядом.

– Давай немного отдохнем… – глухо произнес он и тут же заснул.

* * *

Проснулась Людмила от того, что почувствовала на себе его взгляды. Он давно не спал, наблюдая за ней. За окном уже светало. Потянуло утренней свежестью. Незаметно пролетел вечер и ночь.

– Ты выспалась, моя любовь? – нежно спросил он.

– Да, – ответила она и укрылась простыней.

– Не закрывайся от меня. Я хочу все время видеть тебя голенькую. Сходи в туалет, а после мы снова немного поиграем. Я тебе кое-что покажу. Потом мы поедем завтракать.

Когда Людочка вышла из уборной, графа в комнате не было. Через несколько минут он вернулся. В одной руке он нес альбом с фотографиями, а в другой коричневую коробку, обтянутую кожей, с перламутровой застежкой на боку. Коробка выглядела довольно объемной.

– Что это? – полюбопытствовала Людмила.

– Во-первых, мадемуазель, ты почему без моего разрешения надела халат? Я же сказал, что хочу видеть тебя только голой.

– Но…

– Никаких «но». Когда мы будем в Италии или во Франции, я сниму виллу и заставлю тебя постоянно ходить по ней нагишом. Вилла будет выходить к морю. Ты будешь плавать, словно морская наяда, а после выходить на берег, где будет тебя поджидать твой господин. О, к тому времени ты станешь такой искусной гетерой. Я научу тебя всему, что сам умею…

Она послушно сняла халат и села на кровать, поджав под себя ноги.

– А сейчас ты увидишь, что я принес.

Он открыл кожаную коробку. Внутри коробка была устлана мягкой подушкой из красного бархата. Прямо на ней, в неких углублениях, соответствующих форме, лежало несколько странных на вид предметов. Все они были выточены из дерева и гладко отшлифованы. Один предмет был очень похож на мужской член. Даже его размер, длина и форма напоминали детородный орган самого Анатоля.

Людочка ахнула и отпрянула.

– Зачем это?

– Зачем? Ты потом узнаешь. Смотри, как искусно он сделан. Я заказывал его китайскому мастеру, который живет в Париже. Он снял мои мерки и сделал слепок из гипса. Этот приап – точная копия моего друга, – Анатоль с гордостью посмотрел на Людочку. – На нем даже сохранен рисунок вен и текстура кожи. На востоке этот предмет называется – дилдо.

– Надо же…

– Вот…

– А это что? – палец Людмилы указал на другие предметы.

Рядом с деревянным фаллосом лежали три продолговатых, яйцеобразных шарика с переходником и круглым основанием на конце. Это основание напоминала широкую шляпку. По ней шла искусная резьба. Да, на шляпке, прямо по дереву, мелким рисунком изображалось греховное соитие. Мужчина брал женщину сзади. А она стояла на четвереньках. На трех других шляпках были изображены иные позы. Людочка мельком заметила, как на другой мужчина рукою вводил какой-то предмет в зад женщине. Резьба была тонкой, но рисунок выглядел довольно отчетливо.

– Эта коллекция стоит очень дорого. У меня в сейфе есть и стеклянные дилдо, и пробки, кожаные, и каменные. Но я решил начать наше знакомство именно с этой.

– Как это?

– Любимая, вчера мы только подступили к этому тонкому вопросу. Как мы решили, я не стану лишать тебя самого дорого, что есть у девушки. Я не лишу тебя девственности. Но от этого занятия нашей любовью не станут скучны. А осмелюсь даже утверждать, что в итоге они понравятся тебе намного больше. В некоторых древних культурах были наложницы, в чьи вагины ни разу не вторгался мужской член. Их с ранних лет учили ублажать мужчин только посредством ануса. Анус – это твоя попка. Ты понимаешь меня?

– Да, – осипшим голосом ответила она.

– Я читал воспоминания путешественников и историков, которые пишут о том, что в Египетских пирамидах были найдены картинки, по которым вполне ясно, что древним египтянам данные ласки были не чужды. Вчера я тебе говорил, что Клеопатра, знаменитая жрица любви, являлась горячей поклонницей анального секса. К слову, в Древнем Риме анальный секс вообще был довольно популярным занятием, поскольку исключал беременность. Ты же не хочешь забеременеть?

– Нет, конечно, нет, – горячо возразила Людмила.

– Вот… То есть, мы оба понимаем, что когда-нибудь ты станешь матерью и верною супругою… Но не сейчас. А сейчас мы лишь позволим себе небольшое счастье. Я не знаю, сколько оно продлится. И не стану загадывать. Но я всей честью своей заверяю тебя, что ты не пожалеешь. Позднее я дам тебе хорошее содержание и выдам замуж. Ты согласна?

– Я согласна. Но… Маменька говорила, что это – грех.

– О, Мила, мы живем в просвещенном веке. Люди многие века до нас любили друг друга, и будут любить после нас. А все социальные нормы и их институты – это унылое нагромождение нашей цивилизации. Мы слишком пугливы. Мы боимся бога, который сотворил нас по образу и подобию своему, мы боимся церковников, мы боимся властей, мы боимся общественного порицания. Мы загнаны в угол. Страх убивает наши души. У нас итак отняли все. Мы всем должны, и никто не должен нам. И только воля и свобода выбора способны принести маленькому человеку истинное счастье.

Она молча слушала его. Все, что он говорил, было новым для нее. Казалось, что нет на свете человека умнее и рассудительнее его.

– Я не хочу замуж… Я не смогу никого полюбить сильнее вас.

– О, как я блажен, Мила… Твои слова заставляют мое сердце биться все чаще, – на его глазах навернулись слезы. – Я тоже полюбил тебя глубоко и всей душою.

Он поцеловал ее в лоб, как ребенка.

– Давай, вернемся к нашим игрушкам. Это будет забавная игра. Я хотел сказать тебе, Мила, что тебя не должно смущать место, выбранное мною для наших любовных утех. Во многих древневосточных любовных трактатах говорится о том, что неправильно считать отдельные части человеческого тела «нечистыми». В твоем теле, любимая, чисто все… Позднее я расскажу тебе о том, что предпочтительнее кушать, дабы нижние врата оставались чистыми. Я отвезу тебя к одному эскулапу, и он поставит тебе клистир с розовой водой. Мы будем иногда ездить и к нему, и в салон к Колетт. И не возражай мне. Ты привыкнешь. Никто и никогда не узнает о нашей связи. Я клянусь! И я сделаю тебя счастливейшей женщиной. Уже сегодня мы поедем с тобой по магазинам, и я накуплю тебе много красивых платьев, белья, обуви. Я хочу купить тебе сережки, кольца, браслеты. У тебя будет все…