Я рванула вперед и быстрее сумеречного вампира возникла прямо перед ним:

– Да ты…

– Я? – глаза Макса смеялись, а в глубине… Ох, лучше не смотреть мне на этих бесенят. Он наклонил голову.

– Ты… – я повторила и нервно прикусила губу. – Черт.

Топнула ногой и чуть ли не всхлипнула. И опустила голову, разглядывая свои напедикюренные на миллионерские средства пальцы.

А он осторожно взял меня за подбородок, поднял его и заглянул мне в глаза. И серьезно спросил:

– А ты?

Ох, божечки, как же страшно…Зажмурилась и прошептала:

– Да…

– Ну наконец-то!

И в этой фразе было столько эмоций, что я все таки не сдержала всхлип. А потом вообще забыла, что собиралась плакать. Потому что меня впечатали в мужскую грудь, обняли всем собой и, наконец, поцеловали. И это был такой поцелуй, что правая нога невольно оттопырилась назад, а в уши полилась неземная музыка… ну вы понимаете – как в фильмах. И я вся на нем повисла, и, наверное, получила бы звание первой обезьяны в этом зоопарке, если бы он не поддержал, не подхватил, закружил, требовательно и пьяняще начал тискать, трогать, потирать все, до чего доставали его руки…А они у Макса длинные. С меня сорвали платье, а у меня сорвало крышу. Я снова потянулась к его губам, обмякла, попыталась опуститься на колени и прижаться к значительной разнице между полами – все одновременно, потому что сама не понимала, чего хочу больше. Но блондинчик не позволил. И пока я обиженно хныкала, раздел полностью – даже фетиш-туфелек не оставил – разворошил прическу, а потом подхватил на руки и отнес на кровать.

– На этот раз я хочу все делать осознанно и медленно… – прорычал он.

– Ага, – ответила я и изогнулась.

– Хочу рассмотреть тебя всю… – просипел он.

– Угу, – согласилась я и раздвинула похотливые коленки.

– Приласкать каждый кусочек твоего тела, – прошептал он.

– Да-а, – простонала я и обхватила своими пальцами грудь, раз он ничем не обхватывал, сжала каменные уже соски…

– Ты мне совсем не помогаешь! – буркнул яростно Макс, который, слава всем богам секса, за время нашего многозначительного диалога успел полностью раздеться.

И тогда я молча приподнялась, и очень даже помогла.

Прижав его голову между ног. Выкрикивая его имя синхронно с движениями его языка, которым он бил по клитору и погружался в текущую влажность. Вылизывал и пробовал, легко касался и уверенно давил…

Отстранялся раз за разом – но не для того, чтобы распалить меня еще больше. А для того, чтобы рассмотреть. Мое лицо, закушенные губы, грудь, пальцы, стискивающие простыни, раскинутые ноги и бесстыдно выставленную мягкую плоть, которая от его действий расцвела и горела…

Раз на третий такого вот осмотра я даже перестала краснеть. И умолять… А потом и перестала считать свои и его оргазмы.

В эту ночь мы не спали… Забылись лишь под утро. А утром – вспомнились. И я, наконец, осознала чего там писали женские журналы про утренние обнимашки и целовашки… При свете дня, на размякшем, томном теле, удивительно умелые пальцы Максима давали поистине музыкальный эффект. Я мурчала и пела, иногда вскрикивала, а когда он двинул ими особенно интенсивно – даже захрипела. И заставила участвовать в хоровом пении своего персонального миллионера. Потому что мои пальцы оказались тоже очень музыкальны. А кожа под ними – бархатной, горячей и нежной.

И было так приятно скользить по этой коже вверх и вниз, время от времени оборачивая кулак вокруг головки и размазывая выступающие капли к взаимному удовольствию.

У нас была невообразимо прекрасная и ленивая суббота. И не менее прекрасное воскресенье.

Глаза в глаза.

Рука об руку.

Бок о бок.

Я бродила по дому без белья, но в его рубашке, а он, не желая сдерживаться, постоянно лез под короткий подол, трогал, мял, проникал, тянул на себя и…

– Ты что, проверяешь, все ли на месте? – преувеличенно ворчливо спрашивала я, а сама тянулась у нему.

Я готовила все необычное и вкусное, что могла добыть из продуктов и памяти, а потом, умиленно подперев подбородок, смотрела, как Максим это ест и мычит от удовольствия. Один раз даже так засмотрелась, что не успела понять, как оказалась на столе вместо тарелок и… почему на полу все еще обиженно звенит разбитая посуда.

Мы гуляли в ближайшем парке и подолгу, молча сидели на скамейке, откинувшись и ловя солнечные лучи сквозь листья. И в этом молчании не было ничего зазорного или скучного – только уютное и доверчивое.

Сходили в кино и долго не могли понять, что там такое на экране, потому что на экране было авторское, и автор этот явно не понят при жизни. Потому мы купили еще попкорна и ушли прочь, в ночь, смотреть дома «Великолепную миссис Мэйзел» и ржать над понятным юмором – и плакать над понятной драмой.

Мы встретили целый один закат, и могли бы встретить целый один рассвет – но кое-кто твердо-мягкий, теплый и вкусно-пахнущий придавил меня к кровати, когда я начала копошиться и требовать ранне-утренний кофе, балкон и встающее солнце. И показал, что вставать может не только солнце… Ну и звезды в глазах, заодно, продемонстрировал.

Мы синхронно отказались от двух приглашений в гости, и новой тренировки на эндуро, зато съездили в книжный, в мою любимую кофейню и на набережную. А еще за обручальными кольцами – и мне даже не было странно и стыдно, что я совсем не настоящая невеста.

Потому что Макс был… настоящим. И его объятия, взгляды и поцелуи – тоже. И моя дрожь и бабочки – более чем. У меня по настоящему теплело между ног, горели губы – от поцелуев, щеки – от воспоминаний, и задница от того, что кое-кто пару часов назад вообразил себя мистером Греем и решил попробовать «кое-что интересненькое».

И вот во всем этом горении я даже не поняла, как позволила купить дорогущие брендовые и очень стильные кольца и даже заказать на них гравировку. Причем Макс не сказал мне, что хочет написать для меня.

А я не сказала, что написала я…

В наших совместных выходных… хотя, выходные, это когда ты в субботу драишь квартиру, а в воскресенье тупишь перед телевизором… У нас же был уикенд. Так вот, в этот уикенд было все. Кроме сожалений, тоски, злых людей и ссор. Кроме отсутствующих выражений на лицах и уткнувшихся в телефоны глаз. Кроме глупых претензий и наглых предъяв…

Мы сосредоточились исключительно друг на друге… Но враги, как известно, не дремлют…И когда воскресным вечером я и Макс устроились за столом с одной тарелкой спагетти – обоим, как выяснилось, не давала покоя сцена из мультика «Леди и бродяга», где милые собачки тянут одну макаронину одновременно – наши заряженные и включенные, наконец, телефоны запикали сигналами входящих сообщений.

Я подтянула себе свой, глядя на выведенные на экран уведомления.

А потом вопросительно посмотрела на Макса.

Тот, поджав губы, повернул ко мне свой.

– «Я все знаю. И все расскажу» – пришло ему от «Козалекса».

– «Нам нужно встретиться – я должна сообщить важную новость!» – абонент под ником – «Лена с пучком и сиськами»

– «Пожалуйста, прости меня, я хочу объясниться!» – от кого-то с надписью капслоком «НЕ БЕРИ ТРУБКУ».

А у меня было:

– «Мне надо с тобой поговорить» от «Валера-мудак». Хм, это когда я его успела переименовать?

– «Милая, пожалуйста, нам нужна твоя помощь – это вопрос жизни и смерти!» – от абонента «Биологическая мать». На это название даже Макс посмотрел с удивлением.

Пожалуй, только одно – потенциально – могло порадовать.

– «Меня сейчас разорвет просто от новости!!!)))))» от Дашки. Потому что я могла предположить, от чего ее разорвет. Месяцев так через восемь…

Но все остальное ввергло меня в уныние.

Или даже панику. От ощущения, что все эти люди сидят сейчас в одном бункере и ищут на панели красную кнопку.

Нокдаун

Знаете такое правило тайм-менеджмента «съешь лягушку»?

Это когда ты сначала делаешь самое неприятное или сложное дело из своего списка дел… А потом делаешь вид, что «наслаждаешься» остальными.

Так вот, фигушки я этим правилом буду пользоваться.

Потому в понедельник, вместо того, чтобы решать всякие проблемы, я немножко посидела на ручках у Макса, надела платьюшко и отправилась в любимую кофейню на встречу с Дашкой, у которой как раз был выходной.

И, похоже, головастик в животе. Что подтвердили вываленные на стол кофейни две пары разномастных пинеток, штук пять тестов, счастливая Дарьина рожа и постоянные сообщения с Мишиного номера, с грозным «Кофе много не пей», «Ты к доктору записалась?», а еще «Заявление подала?»

– Какое заявление? – если бы у меня были выходные вместо уикэнда, я бы обзавидовалась, а так только мечтательно пила свой латте.

– Об увольнении, – фыркнула подружка. – Представляешь, он вбил себе в голову, что ребенку может повредить восьмичасовое стояние на каблуках, психованные клиенты и отсутствие свежего воздуха…

– Действительно, чего это он… – пробормотала. Но Дашу понимала – сама была таким же трудоголиком, только последнюю неделю притворялась.

Наши милые девичьи разговоры о светлом будущем – говорила, в основном, Дарья, и я была благодарна за её гормональную слепоту, потому что поделиться своими приключениями в подробностях оказалась не готова – прервал звонок на мой телефон.

– Хм, не рассосалось… – мрачно вздохнула и взяла таки трубку.

– Ты не ответила на мое сообщение, – требовательно и обижено.

– Я обязана? – холодно и элегантно.

– С тебя убудет? – зло и быстро.

– Валер, ну в самом деле… – устало и равнодушно.

– Я написал тебе! – визгливо и нервно.

– Написал, что хочешь поговорить. И у тебя уникальная возможность сделать это сейчас по телефону…

– Я хочу при встрече.

– Я встречи никакой не хочу.

– Все еще цепляю, да? – самодовольно.

Вот не мудак ли?

– Все еще бесишь, – вздохнула, – Ну давай, приезжай, раз надо. Но только сейчас и в кофейню на улицу…