– Временно недееспособном? – уточнила я. А то вдруг он что другое имел в виду, мой миллионер, готовый на все, в том числе на брак и прочие неприятности.

– Временно доступном, – сделал Макс зверское лицо и тяжело задышал мне куда-то в ложбинку, скрытую тряпкой в мелкий цветочек.

Мышки чернобыльские, надеюсь от меня не пахнет ничем… неприятным.

Блондинчику, похоже, запахи были не столь важны. Потому что он с большим удовольствием таскал меня и перекладывал – и даже не кряхтел при этом – мыл и обустраивал, кормил и жалел, а потом и вкалывал очередную дозу обезболивающего в многострадальную задн… ягодицу и нашептывал какие-то глупости, пока я засыпала, да еще и пристроился рядом, чтоб точно отогнать «маленьких костоломчиков, которые приходят по ночам к тем, кто что-нибудь сломал, и долбят по их конечностям».

И ржал на мое шипение, что он идиот.

А вот ржать не надо было. Потому как после всего произошедшего, приправленного Максовой неуемной фантазией – ему бы книги писать, а не деньги строить – мне приснился кошмар.

В этом кошмаре я восседала на обеденном столе, замотанная в один только пекарский рукав гигантского размера, а моя полоумная семейка в сопровождении бывшего, с ножами наперевес решала, какая часть кому больше нравится.

И почему-то первый кусок доверили отрезать Валерику.

А он, со словами «Обожаю ножки» приступил к распаковке рукава…

Я пискнула и… проснулась.

Блин. Половина первого ночи всего.

Футболка с надписью «Не будить. Я на работе» промокла от пота, от лодыжки расходились волны боли, а сон не по времени – кто ж ложится даже на унылый закат – вызвал тошноту и головную боль.

Рядом сопел блондинчик. И будить его, несмотря на все недостатки, было очень жалко.

Я вздохнула, приняла вертикальное положение, несколько разноцветных таблеток и попыталась снова уснуть. Да вот только не очень-то и получалось… И вовсе не из-за боли и дискомфорта, хотя и этого хватало.

А из-за множества мыслей, которые бодрыми тараканьими колоннами шагали в голове как на параде.

Ведь несмотря на свою несгибаемую волю и твердую уверенность, я сильно сомневалась, что все, что я делаю, действительно правильно. Не в каком-нибудь общечеловеческом, а в моем личном, Кристинином смысле.

И очень захотелось подумать и разложить по полочкам…

И понять: каким же образом то, что начиналось шуткой и даже способом заработать – ну да, теперь я продажная женщина – превратилось в новую меня, новую жизнь и… новые чувства, отмахиваться от которых можно было сколько угодно…

Да только они все время возвращались.

Как так вышло, что все, чем я грезила и за что боролась, стало вдруг не важным? А важным было вот это ночное сопение и то, как ко мне относились не ради контракта?

Я, конечно, осознавала, что сейчас Макса не оставлю. И доверяла ему достаточно – да уверена, что и он мне доверял – чтобы разорвать договор и помогать дальше по велению сердца. И даже выйти замуж, не предполагая никаких дальнейших бонусов…

Но именно здесь для меня и крылась проблема. Все что мы с ним наворотили было отличным решением ровно до того момента, как стало очень важным. Для меня, прежде всего.

Да, я чувствовала, что Макс тепло ко мне относится, но мы же не на кухне, чтобы мерить температуру блюда. Я – то влюбилась в него… И там где он выполнял план, я порхала, окруженная розовым цветом. И с каждым днем этот цвет становился все ярче.

А пока он не задушил меня сахарным сиропом, из которого я не выберусь, мне нужно было понять, в каком месте следует сказать стоп-слово и не превратить свою жизнь в БДСМ-сессию.

Черт возьми, я знаю его чуть больше недели – недели! А так и не поняла, есть ли в этой истории запасной выход. На всякий случай. Не поняла, где в этой истории я сама. Со своими принципами, убеждениями и мечтами…

И не поняла, сколько я еще выдержу… А надо бы понять, чтобы честно предупредить об этом Макса.

Так и не прийдя к каким-то выводам, зато измучив себя полностью, под утро я все-таки уснула… И проснулась, соответственно, в отвратительном настроение от того, что кто-то мерзкий целует мои щеки, нюхает мою шею и водит мне перед носом чашкой с кофе.

Раскрыла глаза и посмотрела на блондинчика.

– Я все понял даже без этого твоего фирменного взгляда, – улыбнулся Макс. – Как ты? Не хотелось уходить, не убедившись, что ты справишься.

– Справлюсь, – рыкнула.

– И не напоив тебя кофе…

– Дай сюда, – гаркнула.

– И не поцеловав свою очаровательную и очень милую принцессу.

– Щаз поцелуешь, – прошипела я.

Он и поцеловал. И как-то в процессе поцелуев мои ночные сомнения вместе с утренними страданиями растворились, а уж горячий и крепкий, как я любила, кофе сделал этот день почти сносным.

Макс помог освоиться с костылями и «туалетом для инвалидов», куда он прилепил кучу недвижимых резиновых ковриков, и окончательно вернул веру в прекрасную жизнь сообщением, что британские ученые установили – адреналин и оргазм является лучшим обезболивающим. И поскольку на эндуро мне пока лучше не ездить, он после обеда обязательно вернется… и обезболит меня.

И умчался на работу, оставив во вражеском окружении пилюль, бульонов, компьютеров и блокнотов. А я занялась, наконец, тем, чем должны заниматься невесты миллионеров. Подготовкой свадьбы. Отбросив – пока – сомнения, заставив заткнуться боль и плохое самочувствие.

Время и правда пролетело быстро.

– Суши, запеченное мясо, пару супчиков и пироженки, – объявил Макс, появившись в спальне с кучей пакетов. – Поесть или обезболить? – заиграл он бровями.

– Поговорить, – я тоже могла играть своими. – Вчера мне так и не удалось узнать, что там произошло у тебя в офисе.

– Может, все-таки по оргазму? – с тоской спросил порочный мужчина.

– Сначала новости, – покачала головой несгибаемая я. – Сначала плохие, потом – хорошие, – уточнила на всякий случай. – Ну и поесть, – окончательно смилостивилась.

Макс помог мне перебраться за стол, разложил обед по тарелкам, а когда я засунула в рот ложку вкуснейшего супа сказал:

– Ну, во-первых, Ленка беременна.

Я поперхнулась и застыла с открытым ртом.

Значит, Ленка. Беременна, значит.

А я – Кристинка, девочка, которой такие новости любят сообщать за едой.

– И как скоро мы станем папочкой и мамочкой? – спросила язвительно.

– Крис, ты что? – округлил Макс глаза. – Не от меня…

– Уверен?

– Я за этим строго…

– Да-а?

– Ну это я с тобой… Как сексуальный маньяк, обо всем забываю… – вздохнул блондинчик и… покраснел, что ли? Прелесть какая. – А так я очень четко помню, что, куда…

– В кого… – ко мне снова вернулось хорошее настроение, так что я сумела съесть еще пару ложек супа.

– В общем, Лена попыталась убедить меня, что мой. Я ей в ответ – графики и доказательства, она – слезы и истерики… Пришлось пригрозить, что устрою против нее такую кампанию в среде московских миллионеров, что ей потом не то что ребенка не видать, но и проездного на мерседесе… А ведь могу устроить… – протянул он задумчиво. – Получается она не только со мной спала.

– Ревнуешь? – прищурилась насмешливо, но у самой-то сердечко застучало.

– Брезгую, – поморщился.

– О. Запомню, – я подмигнула. – С этой разобрались… а что там Машенька? – засунула я в рот еще одну ложку супа.

– Беременна.

Да что ж такое!

Я бросила ненужный уже прибор и поняла, что тыквенный суп больше не закажу никогда в жизни.

– Не от меня, Крис! – заорала моя будущая жертва, спрыгнула со стула и отбежала подальше, когда я угрожающе замахнулась ножом.

– Р-р-расказывай, – прорычала и сурово покосилась на свой живот. Хоть я и принимала таблетки, но вдруг я, блин, тоже беременна?

Не от него!

– Оказалось, что «невинная» дочка друзей семьи Машенька далеко не невинно развлекалась со своим женихом и результатом стало… ну, все эти истерики, нестабильное поведение и прочие клятвы в вечной любви. Гормональные, похоже… О чем она пару дней назад и узнала.

– Погоди, не поняла… То есть она забеременела от своего жениха, готовилась к свадьбе, и все равно пыталась заполучить тебя, думая, что любит?

– Вроде того.

– Многостаночница, – восхитилась. – А сейчас-то чего пристала?

– Да все того же… Но мы с ней поговорили – по-нормальному, как взрослые люди… И я ей рассказал и про план Леши, и про его задумку, и про то, что это наша с ним война, а она не при чем… И что ей сейчас решать, оставаться пушечным мясом и тратить время на попытки достать меня – а успехом они не увенчаются, это я ей тоже объяснил. Или же все-таки взять себя в руки и реально стать взрослой. Помириться с женихом… ну и строить свою собственную жизнь.

– И что она?

– Задумалась. Замолчала и… знаешь, то, что Маша не звонит и не пишет со вчерашнего обеда, это хорошие знак?

– Думаю, да, – что ж, мясо оказалось тоже замечательным. – Теперь про Лешу… Он хоть не беременный?

– Нет. Зато раскопал беременную Ленку…

– Ой.

– Разберусь. Он уже окончательно сдвинулся на всей этой истории и перестал сдерживаться, а значит…

– Значит?

– Будет совершать ошибки, – Макс пожал плечами и пододвинул мне пироженко. – Знаешь, чем больше я думаю о том, что он сделал и что я сделал в ответ – ну вот этот наш идиотский договор – тем больше понимаю, что все это становится похоже на бред.

Я осторожно отодвинула сладости и подавила тошноту. Бред, значит. Что ж, теперь я хотя бы знаю, чем являюсь для Макса…

Схватила чашку чая задрожавшими пальцами и опустила взгляд.

Плакать не буду… Не буду…

– Он как всегда наврал, что знает что-то… И принялся за свои обычные ужимки. – продолжил торопливо рассуждать уже-не-мой-блондин, – А я вдруг понял: даже если наш договор раскопали, он вполне похож на брачный и ничего не сообщает об истинном положении дел. И если нашу историю знакомства узнали… Кто может поделиться лучшей? Какое вообще кому дело до того, когда мы встретились и почему решили пожениться…