Но сейчас я счастлива, что одна.

И могу… подумать о Максе. Уже без прежней горечи и сомнений, что я совершила самую большую глупость в своей жизни.

Может и совершила. Но я сделала единственно возможную на тот момент глупость – ради того, чтобы сохранить одному очень важному для меня человеку то, что важно для него.

И сохранить для себя то, что важно.

Потому что можно убедить себя в чем угодно и быть абсолютно счастливым человеком… но только ровно до того момента, как здание твоего парного существования не тряхнет легкое землетрясение. И ты увидишь в тот момент, что в доме ни одной закрепленной вещи, а фундамент столь плохо сделан, что не переживет еще одного удара и погребет вас обоих с головой.

Хотя этого я блондинчику не сказала.

Нет, мне пришлось подобрать другие слова…

В тот день, когда я побывала в офисе, а потом еще долго пряталась от людей и ощущения несправедливости в углу кафе, я перебрала в голове множество самых разных вариантов, какими словами или действиями мне следовало закончить все это.

Был там даже вариант «молча обидеться и уйти в ночь».

Ну а что?

Про прекрасную Снежану и свои с ней обнимашки блондинчик мне не рассказал ни слова, со свадьбой и сам знал, что не очень-то получается. И пусть и защищал меня, но при первых же намеках на династический брак не хлопнул дверью с другой стороны. Так что…

Да не так.

Совсем-не-мой миллионер был взрослым, умным мужчиной, у которого была своя цель, мечта и не самые дурные средства для достижения этих целей. И он имел полное право оставаться собой и действовать, исходя из собственных представлений о правильном и неправильном.

Как и я.

А молча сбежать для меня будет неправильным.

Как и скандалить или же ставить такие же ультиматумы, что и его дед. Уподобляться старшему Ланнистеру мне не хотелось… Как и иметь с ним что-то общее. Вот на того я обиделась, это точно. И мечтала полетать на драконе над его домом…

Нет, я приняла решение обставить все так, чтобы у Макса и варианта не было предположить, что мне будет больно и плохо без него.

Пусть мне будет больно и плохо.

Я жутко нервничала тем вечером, когда вернулась домой… Ладно, не домой, а в съемную квартиру. Приготовила ужин, привела себя в порядок, даже выпила бокал вина, настраивая на разговор… и получила от Макса сообщение, что у него возникли определенные сложности и ему надо уехать и… появится он лишь на следующий день.

Вопреки всем законам жанра на душе от этого потеплело.

Потому что между строк так и проглядывали сомнения и даже некоторая обреченность. И то, что Макс мучился и нуждался тайм-ауте, чтобы принять верное решение, убедило меня, что ему тоже не просто расставаться… и в том, что это надо было сделать.

Я больше не хотела быть… варежкой. Потеряшкой, которую нашли на улице и прикрылись ею от лютой зимней стужи. Я хотела по любви, а не по расчету. Хотела понять сама, что же я жду от жизни, что умею и к чему иду, прежде чем звать кого-то за собой. Хотела открыто смотреть в глаза окружающим, не беспокоясь, что я занимаю чужое место.

И хотела, чтобы Макс, которого я успела полюбить, обрел то, к чему он так долго стремился.

Да, успела… А кто бы не успел? Он заслуживал любви, а вот я… Я тоже хотела её заслуживать.

Той ночью, одна в кровати, я спала удивительно крепко. А следующим вечером встречала блондинчика совершенно спокойной и уверенной в себе.

Будущий уже-точно-миллионер выглядел уставшим, задумчивым, но привычно обрадовался ужину, моей улыбке и снятому гипсу. И только после того, как он поел, я мягко произнесла ненавистную многим фразу – но столь уместную в данной ситуации.

– Нам надо серьезно поговорить.

Замер. Напрягся. А потом поднял голову от уже пустой тарелки и кивнул:

– Да…

– Можно я?

– Конечно, – моргнул удивленно. Ну еще бы не удивляться – обычно я не спрашивала, а рубила сразу.

Но мне нужно было сделать вдох перед тем, как нырнуть…

– Знаешь, когда мы были на свадьбе… Даши и Миши. Я поймала себя на мысли, что была бы очень счастлива, если бы у меня было вот так. А потом кто-то мне напомнил, что у меня тоже скоро свадьба. И я с удивлением призналась самой себе, что не считаю её… таким же важным и ценным событием. – Я ведь почти не врала, так, немного. Я действительно не считала, а то что мечтала об этом… ведь можно и не упоминать? – Не ставлю их на один уровень, понимаешь? – я посмотрела на Макса и едва не задохнулась от его напряженного взгляда.

И продолжила:

– Я много думала об этом. О нас с тобой. О том, что нам хорошо вместе, о том, что у нас потрясающий… секс, – почему то это было сложнее всего произнести. – Страсть, секс и сейсмическая активность не зря имеют в своем названии одну и ту же букву в начале. Но после землетрясения должны ведь прийти спасатели, расчистить обломки…А потом и начать строить что-то. А у нас…

Черт, стройку не стоило упоминать.

Я вздохнула, подбирая следующие слова, но Макс меня опередил.

– У нас… лишь страсть и секс?

И сказал это как-то неприятно, я даже внутренне поежилась.

Ну а на что я рассчитывала?

– Между нами многое… – снова вздохнула и отвернулась. – Я не сомневаюсь, что нам хорошо вместе, что мы нравимся друг другу, но…

– Этого не достаточно?

– Не достаточно. – Достаточно, для начала, но я же завела этот разговор с определенной целью, не так ли? – Мы из разных кругов и твоя семья и близкие, что бы ты ни думал, не приняли меня. И это далеко не единственная стена, как понимаешь… Мы начали с секса и договора, как-будто мы две фирмы или два робота – но оказались живыми людьми. Я не смогу не думать о том, что ты всю жизнь шел к своей цели, а я оказалась всего лишь средством для её достижения. А ты не сможешь не думать, что я – девочка из бара, которая переспала с первым встречным, а потом согласилась за деньги еще и выйти за тебя замуж. Это не правильно, и я так не хочу. Не хочу из-за этого пройти в итоге путь от близких друг другу людей до незнакомцев, нещадно уничтожающих все, что нам было дорого. Мы изначально не планировали, что наш брак продлиться долго – когда считали его необходимым. Но что-то мне подсказывает, что необходимости в нем уже особо и нет…Поэтому…Я считаю, что будет правильным расстаться прямо сейчас.

Молчание было столь долгим, что я не выдержала, и посмотрела на Макса.

Он сидел не двигаясь, не глядя на меня, вцепившись длинными пальцами в столешницу, так что костяшки побелели. А потом глухо уточнил:

– Это все?

Я растерялась немного:

– Д-да… Я собрала вещи…поживу пока у Дашки – они как раз в свадебном путешествии. А завтра буду обзванивать всех и сообщать об отмене свадьбы и торжества и…

– Не надо. Этим займется секретарша. – а вот это было совсем холодно. – Отвезти?

И так предложил, что я поняла, что не хочу. Чтобы отвозил.

– Я вызову такси. – сказала быстро.

– Хорошо.

Хорошо?! От моего спокойствия осталась лишь оболочка.

Не знаю, как это все должно было выглядеть, но… это просто кошмарно! Хотя именно в этом был смысл, не так ли? Чтобы у него не было потребности выбирать или чувствовать себя мудаком, не выполняющим свои обязательства…

Мы молча вышли на улицу, Макс помог загрузить два моих новых чемодана в машину и заплатил водителю еще и за то, чтобы тот поднял мне вещи к Дарье.

А потом кивнул на прощание и скрылся за дверью подъезда.

Я держалась всю дорогу.

И в лифте.

Но когда осталась в квартире… рыдала так, как не рыдала никогда. Оплакивая все разом: и наше знакомство, и то, что мы могли бы не встретиться. Возможное счастливое будущее, и свое несчастное, как выяснилось, одинокое прошлое. Любовь, которая уже поселилась в моем сердце, и радость от того, что сердце оказалось наполнено – оно болело и жило. Наши счастливые мгновения – и те возможные, что больше никогда не случатся с нами.

А на следующее утро я проснулась с тяжелой головой и опухшими глазами от звонка домофона.

Сердце забилось как сумасшедшее, и я поспешила к двери, но это оказался лишь курьер, у которого едва хватило рук, чтобы занести все вещи: свадебное платье в чехле, которое я оставила, как и многие дорогие подарки, у Макса, корзину с цветами и плотный конверт.

Едва дождавшись, когда курьер уйдет, я вскрыла его дрожащими пальцами.

Там лежала новенькая банковская карточка и короткое письмо:

«Я не смотрел на платье, но почему-то уверен, что оно может подойти только тебе. Оно твое, как и деньги на школу. Ты заслуживаешь всего – любви, красивой свадьбы в красивом платье, Италии, солнца и исполнения мечты. Будь счастлива».

Конечно, я снова расплакалась.

А когда надоело рыдать, села за компьютер и отправила запрос в римскую гастрономическую школу на кондитерский шеф-курс. И спустя несколько недель, после заполнения всех необходимых документов, проведения оплат и получения визы, ступила на итальянскую землю.

Чтобы быть счастливой.

***

– А ты знаешь, что средневековые инквизиторы именно эту ночь объявили временем шабаша ведьм, а сатанисты назначили её своим главным праздником?

Я поперхнулась и уставилась на довольную своими знаниями Камиллу.

– Спасибо, что рассказала мне это не перед тем, как мы пошли на экскурсии в катакомбы…

Я снова вернулась к «насони» – так римляне прозвали фонтанчики с питьевой водой, потому что металлический кран фонтана напоминал им большой человеческий нос – и продолжила свой водопой.

– Не за что, – жизнерадостно заявила подруга. – Ну что, тыквенный мусс и вафли нас научили сегодня готовить, среди склепов побегали, теперь пора и в бар…

– Какой бар? – простонала я. Последняя неделя в Академии выдалась непростой, мы еще и на практике в ресторанах отработали, и единственным моим желанием было завалиться сейчас в кровать. Но моя-совсем-не-английская подруга горела и пылала жаждой приключений на свои пышные полупопия и слышать ничего не хотела о «пенсионерском отдыхе».