— А вы не можете выкупить имение со временем?

— Со временем, возможно, мисс Лодж. Но это будет очень долгое время. — Грустно улыбнулся он. — Ибо моё теперешнее состояние едва позволяет мне содержать маленький домик и моего Горца.

Они замолчали. Мэри не знала, что сказать. Ей было так необыкновенно хорошо, и в то же время она чувствовала непонятную робость, словно прикоснулась к тому, что было скрыто и не предназначалось для людских глаз. Сегодня мистер Треверс был так прост с ней и в то же время она немного боялась его, такого непохожего на себя. Она медленно и машинально свернула с аллеи и пошла по тропинке, её спутник последовал за ней.

— Мисс Лодж, я обдумал наш прошлый разговор. Вам, наверно, сейчас также неприятно моё общество, но вы молчите, боясь обидеть меня. А я молчаливый спутник, это да. Я не умею, и никогда не умел развлекать даму разговорами. Скажите честно, и если вам неприятно моё присутствие, то я уйду.

— Нет, мне вовсе не неприятно. — Сказав это, Мэри покраснела и потупилась, но потом быстро подняла глаза и добавила. — Лучше будьте таким как сейчас всегда и оно мне будет даже нравится.

— А какой я сейчас?

— Вы не насмешлив и не делаете вид, будто презираете весь мир.

— Вот как! Ну что-ж! Договорились. — В голосе мистера Треверса опять зазвучала насмешка, но, казалось, что в этот раз она была напускная. Мэри заметила это и страх перед его дерзостью и самоуверенностью перестал её пугать. Она начинала понимать Треверса.

— Расскажите ещё про Мейплз, — попросила Мэри.

— Это красивейшее имение из всех, в которых я когда-либо бывал. Благодаря моей матери, её настоянию, Мейплз стал именно тем, чем он есть — не просто родовым имением, а родным и уютным домом. Я помню светлую мебель, красивое убранство комнат. Матушка умела расставить все эти женские безделушки, вазы, статуэтки так, чтобы они смотрелись красиво и гармонично, не бросаясь в глаза, но создавая уют. В комнатах всегда стояли цветы, очень много свежих цветов. Солнечные лучики из открытых окон весело прыгали по стенам и золотили обои. Матушка не любила тяжёлые портьеры, закрывавшие окна и поэтому в Мейплзе всегда было много света. Из дома через чёрный ход я всегда выбегал прямо в сад. И сад был похож на ваш. Всё цвело и росло так как хотелось ему, а не садовнику.

Мэри слушала с удовольствием и грезила о счастье, которое было у мистера Треверса, пусть неуловимое, как солнечный лучик, но оно было! А много ли у неё в жизни по-настоящему счастливых моментов?

Из грёз её прозаично вывел голос Изабеллы Боунз.

— Эми, иди сюда! Я так устала от этих танцев!

Мистер Треверс, услышав голос, свернул с тропинки и удалился куда-то в глубину сада. Мэри была ему благодарна — ей ни к чему сплетни. Она медленно направилась к дому. Тропинка повернула на освещённую аллею. По аллее, навстречу ей, шли Изабелла и Эмили Боунз.

— Мэри, душка! Я смотрю, ты тоже устала танцевать. Твоя маменька, если уж устроит танцы, так они не закончатся, пока все не затанцуются досмерти.

— Да, Белла верно говорит. Мы насилу сбежали от своих кавалеров, правда пообещав вернуться. — Глупо хихикнула Эмили и кокетливо поправила причёску.

— Джеймс Камминг, кстати говоря, недурно танцует. И почему ты за него никак не хочешь выйти замуж?

Мэри пропустила последний вопрос Беллы мимо ушей. Она показала им с сестрой скамейку в саду под цветущей яблоней и из вежливости осталась побеседовать с ними на какое-то время. На неё посыпались вопросы касательно устройства танцев и фасона шляпок, потом обе мисс Боунз перешли к обсуждению кавалеров и дам, присутствовавших на балу.

— Ах, Мэри! Как тебе повезло с кавалером! Твой кузен такой красивый! — Восхищённо прощебетала Эмили.

— Мэри, душка, тебе понравился мистер Треверс? Ты ведь с ним сегодня танцевала. — Внезапно перевела разговор на другую тему Изабелла.

— Я бы отказалась — Вмешалась Эми. — Он такой противный!

— Он неплохо танцует. — Осторожно ответила Мэри. Интересно, зачем Белла поменяла тему?

— Да, танцор из него хороший, но только танцор. Надеюсь он для тебя по-прежнему так же непривлекателен, как и был? — И, не дожидаясь ответа, Изабелла продолжила. — Ты знаешь, что его усадьбу, Мейплз, кажется, купили наши дальние родственники — Элмотты? А миссис Элмотт терпеть не может клёны. Она приказала вырубить их все вокруг Мейплза. Так, представь себе, мистер Треверс, говорят, чуть с ума не сошёл от горя, узнав, что вырубили эти клёны. Вот это сентиментальность! Ни один уважающий себя человек так из-за каких-то деревьев убиваться не будет. Мистер Треверс за то, чтобы выкупить своё имение у Элмоттов, наверное, всё отдаст. Да только у него денег нет, а мистер Элмотт уже не первое имение покупал, а потом продавал — его супруге не подходил климат или дом был слишком маленький и наоборот. Одним словом, он уже отчаялся найти имение, которое бы всем её устроило. И тут — Мейплз. Говорят, он ей понравился. А значит шансы на выкуп имения у мистера Треверса невелики. А сдать в аренду или заложить его он не смог — тогда бы не хватило денег оплатить долги, оставленные его папашей. Вот и пришлось продать Мейплз, а теперь он жалеет об этом и богатую невесту ищет, чтобы двух зайцев разом убить. — Белла замолчала.

Мэри едва сдерживалась — такое отвращение вызвали у неё слова старшей мисс Боунз. И когда она заговорила, голос от напряжения зазвучал слишком резко.

— Белла, я не вижу ничего предосудительного в привязанности человека к его дому, где он провёл, может быть, лучшие годы в своей жизни.

— Да, Мэри, конечно, ничего предосудительного, если привязанность эта обоснована разумом и практическими интересами. Моя мать всё детство провела в Инглсдейле, однако она была рада переехать в Праудс Хилл, как только представилась возможность. Поскольку Праудс богаче обставлен и сад у него шире и целых два пруда сзади дома, вместо одного. А маменька очень ценит количество, глубину и ширину прудов. А когда новые владельцы решили вырубить в Инглсдейле старые вязы, маменька только обрадовалась, что будет больше места и солнечного света. — Закончив эту тираду, Изабелла посмотрела на Мэри с жалостью и насмешкой.

— Я думаю, мне пора возвращаться, а то матушка будет недовольна. — Вместо ответа произнесла мисс Лодж, стараясь не смотреть на Изабеллу. Ибо взгляд её сказал бы той, как сильно Мэри в этот момент ненавидела всё их лицемерное семейство. И, расправив плечи и подняв голову, она пошла прочь от скамейки, где сидели, кажется удивлённые такой вспышкой, обе мисс Боунз.

Едва лишь она вернулась на главную аллею, её нагнал мистер Треверс. Мэри видела, что он рассержен. Голос его немного дрожал, когда он заговорил.

— Что, ваши подруги, кажется, не любят сентиментов?

— Терпеть не могу всю их лицемерную семью! — И Мэри с силой ударила носком туфельки по гравию на аллее. Камешки разлетелись в разные стороны.

Мистер Треверс понимающе улыбнулся такой несдержанности, а потом добавил:

— Я случайно слышал ваш разговор. Это, конечно, нехорошо, но я боялся пошевелиться и выдать себя. Мейплз очень дорог мне, вы даже не представляете как. Ведь всё в нём связано с моей матушкой. — Мистер Треверс замолчал и замедлил шаг. Мэри наоборот пошла быстрее, чтобы не давать повод для сплетен. Она вошла в залу на несколько минут раньше Треверса и тихо проскользнула в дальний угол.

Гости уже собирались расходиться. В зале стало свободнее. Мэри увидела одиноко стоявшую Мег, недалеко от себя. Эмма с мужем отправились домой пораньше, чтобы вовремя уложить спать детей, оставленных на попечении гувернантки. Джеймс Камминг проводил решающую партию в вист, и Мег, таким образом, оказалась совсем одна.

— Мегги, как ты? — Приветствовала Мэри кузину.

— Ой, Мэри, я так рада, что этот бал наконец-то закончился!

— Почему же?

— Мистер Треверс ни разу даже словом со мной не перемолвился! — Голос Мег задрожал. Она была готова вот-вот расплакаться.

— Но что случилось? Разве он дал тебе повод надеяться на продолжение знакомства? — Задала Мэри вопрос кузине и одновременно себе. "Дал ли он мне повод надеяться на продолжение знакомства? И почему для меня это так важно?"

— Нет, наверное. — Неуверенно ответила Мег. — Но разве необходим повод, чтобы надеяться? Мистер Треверс так похож на героя того романа, который я сейчас читаю (помнишь, я тебе рассказывала об этом романе), как будто сошёл со страниц книги. У него правильные черты лица, греческий нос и такие красивые глаза. И он так безумно загадочен! Наверное, мистер Треверс потомок какого-нибудь арабского принца, только он об этом не знает.

Мэри, слушая тираду Мег, хотелось не то заплакать, не то засмеяться.

— Мег, милая, ты уверенна, что влюбляются именно во внешность человека? А если бы у мистера Треверса был не греческий нос, а нос картошкой, а уши — большие и оттопыренные, или вообще он был бы некрасив?

— О, — ответила смущённо Мег, — тогда бы я, наверное, не смогла бы любить такого человека. Мне надо, чтобы в принце моей мечты всё гармонично сочеталось.

Мэри рассмеялась про себя такому ответу кузины. Но он заставил её задуматься, а что бы делала она сама, если бы принц её мечты был не так красив, как ей хотелось? Вот мистер Треверс. Он ведь красив, или нет? И Мэри поймала себя на том, что никогда не смотрела на него, с такой точки зрения. Ей был интересен он сам, а вовсе не его внешность.

А Мег продолжала болтать:

— Ты, надеюсь, уже не так плохо относишься к мистеру Треверсу, как раньше? Я не прошу тебя влюбляться в него, конечно, но относиться к нему ты должна лучше.

При слове "влюбляться", у Мэри почему-то сильно-сильно застучало сердце и ей стало жарко. Она на мгновение увидела мистера Треверса в саду, как он рассказывал ей про Мейплз и какая грусть была в его голосе, когда он говорил о матери.