— О, она в Лондоне. Её отправили к сестре.

— Подальше, стало быть, от меня, злодея.

Мэри слышала в голосе мистера Треверса горечь. Зачем он спросил о Мег? Он к ней неравнодушен? Но следующий вопрос показал, что он уже забыл про Мег.

— А вы не хотите в Лондон уехать?

— Мне нечего там делать.

— Ну как же, тоже подальше от меня. Ведь я вам, помнится, был неприятен. Вы, наверное, солидарны со здешними дамами в оценке меня и моих поступков.

— Вовсе нет. — Тихо ответила Мэри и покраснела. — Когда-то возможно я думала похожим образом, хотя всё равно мягче, намного мягче, чем они. Но теперь нет.

— Значит вы не согласны с ними в том, что я нищ, дерзок, жалок и надо мной можно насмехаться?

— Конечно, нет! Я вообще не считаю возможным насмехаться ни над одним человеком, будь он даже и достоен презрения. Но я считаю, что благородной нищетой можно даже гордиться! А больше достоин презрения как раз не тот, у кого нет денег, а тот, кто нажил своё богатство неправедным образом.

Ни слова не было больше сказано между ними, но мистер Треверс посмотрел на девушку, а она не отвела глаза, чувствуя что её снова испытывают и ощущая только как горит и бьётся её сердце. Несколько секунд длился этот обмен взглядами, а потом хлопнула входная дверь и в дом вошёл полковник Фарджел.

— Колин, я осмотрел лошадей… — Фарджел осёкся, увидев Мэри, потом пришёл в себя, извинился перед девушкой, и, отозвав хозяина дома, что-то ему рассказал. Мистер Треверс поблагодарил полковника и, обратившись к Мэри, произнёс:

— Пора мне, думаю, всё-таки выйти к дамам, чтоб не прослыть ещё и нерадушным хозяином.

Мистер Треверс открыл двери и вошёл в гостиную. Мэри вместе с полковником Фарджелом — за ним. Изабелла Боунз внимательно посмотрела на вошедших и презрительно усмехнулась. Мэри стало не по себе под её пристальным взглядом.

Джентльмены завели разговор, дамы вяло его поддерживали. Эмили всё своё внимание уделяла полковнику, обращаясь к нему к месту и не к месту. Мэри чувствовала только радость. Ей казалось, что хозяин дома ей интересуется. Хотя, наверное, это лишь мечты, плод её неуёмного воображения… Она пыталась остановить свои мысли, чтобы не разочароваться, но была над ними не властна.

Через полчаса в гостиную зашёл мистер Кирк. Он нашёл экипаж и этот экипаж сейчас прибудет. Изабелла встала первая, всем своим видом показывая, что она в этом доме не пробудет и минутой больше, чем требуется. Остальные поднялись вслед за ней. Мистер Кирк вышел встречать экипаж, полковник — посмотреть, осёдланы ли лошади. Мэри задержалась в дверях.

— Мисс Лодж, я всегда буду рад вас видеть. — Мистер Треверс посмотрел на девушку и его голос и глаза, казалось, говорили то, что было не досказано.

— Спасибо, мистер Треверс. — Мэри зарделась, а мистер Треверс отвернулся и быстрым шагом удалился вглубь гостиной.

Дамы сели в экипаж. Дождь кончился. Выглянуло солнышко. Мир вокруг радостно заблестел. В экипаже открыли окошко, раздвинули занавески.

— Лотти, как тебе понравился мистер Треверс, а? Представь себе, одна кухарка у него, и ни конюха, ни даже коляски своей. — Почти вплотную приблизившись к экипажу и нагнув голову, чтобы дамам было слышно, произнёс свою реплику мистер Кирк,

— Он нищ, как церковная мышь! — Злобно рассмеялась Белла.

— Точно, точно, мисс Боунз. Какова птица! Даже пару фраз мне не сказал. Показал комнату где можно переодеться и ушёл. И что там за комната, скажу вам. Теснотища необыкновенная, да ещё сыро и темно.

— Эдди, ты его гостиную видел? Это же просто ужас! Мы вчетвером в ней едва помещались, чтоб не задеть друг друга. — Ответила брату Шарлотта.

— Тише! Не хочу обижать полковника. Он славный малый, хоть и военный. А я не люблю военных. Но он молодец и имение у него богатое. Сколько там акров земли?

Мэри слушала их злобную и обидную болтовню и раздражалась всё больше и больше. Когда мистер Кирк обратился к ней, она уже с трудом сдерживалась.

— А что вы думаете об этом джентльмене, мисс Лодж? Мне кажется, что мистер Треверс должен почитать за честь, что мы посетили его дом.

— Боюсь, что для него вряд ли является честью это посещение. Скорее для вас должно являться честью общение с таким человеком. Вы не можете найти в мистере Треверсе ни единого недостатка, кроме вышеозначенных бедности и незнатности, да пороков, которые вы ему приписываете и которых у него нет. А я не считаю, что бедность — это страшный порок из-за которого надобно презирать человека. — Мэри то краснела, то бледнела, пока произносила эти слова.

Мистер Кирк замолчал, изумлённый, видимо не ожидая такого напора и уязвлённый этой тирадой. Несколько минут он ещё ехал наравне с экипажем, а потом, пришпорив коня, унёсся вперёд. Шарлотта и Эмили смотрели на Мэри удивлённо и почти с ужасом, а Изабелла — с презрительной жалостью. Повисла неловкая тишина. Наконец, экипаж прибыл в Стоунс. После небольшого перерыва, когда дамы и джентльмены попрощались друг с другом, правда, довольно натянуто и с желанием (по крайней мере со стороны Мэри) никогда больше не встречаться, все отправились по домам.

Мэри забрал экипаж из Блекберри Холла и она благополучно прибыла домой — раздражённая, усталая и в смятении чувств. Но через некоторое время чувства её успокоились, а все мысли занял мистер Треверс. Она вспоминала с нежностью его слова, его взгляд, выражение лица. В памяти всплывали все мельчайшие подробности, а сердце — ликовало. Выходило что мистер Треверс (даже в мыслях она не осмеливалась называть его по имени) к ней неравнодушен. О, Боже, лишь бы она не ошиблась! Мэри сейчас не волновали никакие житейские мысли. Ничто не могло сравниться с радостью разделённой любви, ничто не могло этой радости противостоять. Теперь она не стала бы отрицать, что влюблена в мистера Треверса и влюблена так сильно, что перед ней меркли все другие события этого дня, кроме встречи с ним. Мэри жила сейчас радостной надеждой на ответное чувство и ей самой казалось (хотя она и страшилась даже думать об этом), что надежды её небезосновательны. Но иной раз рядом, как призрак несчастья, вставал образ миссис Кронфорд. И тогда Мэри мучалась ревностью.

Проворочавшись так в постели до глубокой ночи, девушка встала, зажгла свечу и, достав дневник, начала записывать события прошедшего дня. Только с последней дописанной страницей, её нервное возбуждение, немного улеглось и, тогда Мэри удалось заснуть. Но сон её был беспокоен.

Глава 7

Следующие за пикником несколько дней пролетели как один. Мистер Треверс с полковником ещё несколько раз приходили с визитом к миссис Лодж. Ради второго, матушка с трудом, но терпела первого джентльмена. Обычно полковник рассказывал миссис Лодж забавные случаи на охоте, описывал Индию и другие места, где он побывал. А Мэри приходилось развлекать мистера Треверса, который со скучающим видом отходил к окну. По крайней мере, так это всё выглядело в глазах присутствующих. А у матушки часто сидели миссис Кирк и миссис Уинсли. И они очень жадно ловили каждый новый повод для сплетен. Поэтому мисс Лодж с мистером Треверсом ни разу не сказали ничего личного. Но то, о чём они говорили, было для Мэри важнее всего остального. Она узнавала интересы Треверса и тешила себя надеждой, что его также волновали её интересы. Только об одном они никогда не говорили — о миссис Кронфорд.

Этот час визита был для Мэри самым сладким часом за весь день. Она догадывалась, что полковник Фарджел всегда наносит к ним визиты со своим другом вовсе не из вежливости или счастья видеть миссис Лодж. И за это она ему была вдвойне благодарна.

И вот сегодня Мэри проснулась с улыбкой на губах, готовая радоваться наступлению нового дня. Причин для этого было больше, чем когда-либо. Сегодня полковник и мистер Треверс опять должны нанести визит матушке. А ещё предстояло ответить на письмо Мег.

Как бы Мэри не было стыдно, но она ещё не сообщила кузине, как прошёл пикник, и теперь гадала, как это сделать, не выдав своих чувств. Мысли её занимал один мистер Треверс, и она не знала, о чём ещё можно рассказать. Девушка села писать письмо, когда её внимание отвлёк какой-то шум в прихожей, и снизу донеслись приглушённые голоса. Странно, для полковника и его друга ещё слишком рано.

Мэри не могла узнать голоса и не разобрала ни единого слова, но вся эта суета и шум наполнили её душу каким-то непонятным волнением. Она не удивилась, когда через некоторое время, в комнату вбежала Кэтти (молоденькая горничная, которую матушка наняла недавно для неё) и сказала, что миссис Лодж — в сильном волнении и требует к себе дочь.

Мэри спустилась к матушке. Миссис Лодж, разгневанная, стояла посередине гостиной.

— Мэри, это правда, что ты неравнодушна к мистеру Треверсу? Отвечай мне!

Этот внезапный вопрос, которого она совсем не ждала, застал девушку врасплох. Мэри вздрогнула и залилась краской, гадая про себя, кто сказал матери? И тут же перед глазами, как ответ, предстал образ Беллы. Ну, конечно! Несомненно, это она, больше некому!

— Отвечай! Что ты молчишь? — ещё раз потребовала миссис Лодж.

— Да, — тихо, но внятно ответила Мэри.

— Что ты сказала? Повтори!

— Да, неравнодушна, — она произнесла эти слова с гордостью, а потом улыбнулась. У Мэри не было и мысли отречься от своего чувства. Может быть то, что мистер Треверс питает к ней какие-то ответные чувства, — лишь иллюзия, плод её воображения, но она точно может отвечать за себя.

— Господь милосердный! — от изумления миссис Луиза Лодж не смогла найти слов. Любимая дочь осмелилась перечить её воле! — Так вот кого ты предпочла Джеймсу! Нищего голодранца, потомка торговцев, без гроша за душой.

Обидные и гневные слова посыпались на Мэри, как град, и тем больней они были, что касались не её, но мистера Треверса, который ни словом, ни делом не заслужил подобного. Она боялась в открытую возражать матушке.