А миссис Лодж, наконец, выговорившись, произнесла:

— Ноги его больше не будет в моём доме, пока я жива!

Потом она замолчала, словно не нашла больше слов, и только гневно смотрела на дочь. Мэри почувствовала необходимость что-то сказать. Она разозлилась на мать, но постаралась скрыть свою злость. Миссис Лодж была слаба здоровьем, её нельзя было раздражать.

— Что ж, от того, что вы тут, матушка, наговорили, мои чувства к мистеру Треверсу не изменятся. Давайте закончим этот разговор.

— Мэри, дочь моя, — голос миссис Лодж зазвучал ласково и вкрадчиво, — конечно, закончим. Только сначала я хочу сказать тебе, как мать, которая волнуется и беспокоится за тебя. Я же знаю, что для твоего блага лучше. Я верю, что ты всё же разумная девочка, и эта чепуха скоро выветрится у тебя из головы. Ведь ты, конечно же, не рассчитываешь на ответное чувство со стороны этого негодяя? Мистер Треверс ищет способ выкупить свою усадьбу. Ему нужна богатая невеста — и всё. Все комплименты, которые он, может быть, тебе расточал, — фальшивы и неискренны. Вот чувства Джеймса к тебе намного сильнее. Джеймс хочет жениться на тебе из-за тебя самой, а не из-за твоего состояния. Послушай меня, оставь эти глупые мечты, и не думай больше о мистере Треверсе. Никакой радости тебе эти мысли не принесут. Что касается меня, — я сделаю всё возможное, чтобы вы больше не встретились, и ты обрела бы настоящее счастье.

Мэри, молча, слушала гневные речи матушки, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не нагрубить в ответ. Ей было больно и обидно, но, скорее, за мистера Треверса, чем за себя. Ах, если бы она только была уверена в его любви! Остальное всё — пустяки. Может быть, со временем, она смогла бы склонить матушку быть доброжелательней к нему и уговорить её… со временем, когда всё уляжется. Матушка, всё равно, не сможет полностью отказать от дома мистеру Треверсу, — в конце концов, они смогут видеться у друзей. Если бы она только была уверена в его любви… Но разве он не дал ей твёрдой надежды на что-то большее? Разве он тот человек, который просто так может разбрасываться словами и взглядами? Тогда почему он молчит? Неужели он не знает, что одна его фраза сделает её счастливой навеки? Почему же он молчит?

Матушка закончила её отчитывать. Мэри, усталая и с головной болью, поднялась к себе и села дописывать письмо к Мег. Конечно, скоро, трудами сплетниц, вся эта история выйдет наружу, и кузина узнает о её чувствах. Но пока у неё в запасе есть спасительные несколько дней.

Эти несколько дней были скучными и унылыми. Матушка была строга с ней, как никогда. Мэри никуда не разрешалось выходить, хотя дни стояли необыкновенно тёплые, а яркое солнце манило своими лучами прогуляться. Но, наконец-то, пришло ответное письмо от Мег, и девушка под предлогом его прочтения отпросилась в сад.

Что же пишет кузина? Мэри в нетерпении сломала печать и открыла письмо.

"Дорогая Мэри!

Была очень рада получить твоё письмо. Представляю, насколько тебе было тяжело в такой компании. А как вас встретил мистер Треверс? Расскажи об этом подробнее. Я хочу знать о нём всё. И у меня есть на это особые причины. Ты даже не представляешь, кого я несколько дней назад видела в Лондоне! Это — мистер Эдвард Скотт, давний друг Джеймса. Мы не виделись с детства. Боже, я так рада была встретиться с ним, сама не знаю, почему. Он сейчас лейтенант в Н-ском полку. И, говорят, он там на очень хорошем счету. Это всё мне по секрету рассказала Эмма. Мне почему-то очень приятно общаться с Эдвардом, хотя, право, не знаю, что в нём особенного.

Вот поэтому мне и надо услышать от тебя о мистере Треверсе. Я хочу их сравнить. Конечно, мистер Скотт ни в какое сравнение с ним не идёт, но всё же он не так плох, как остальные лондонские джентльмены.

Я не знаю, когда вернусь. Матушка намерена оставить меня здесь ещё на пару недель. Я, конечно же, никогда не забуду мистера Треверса, даже речи об этом нет. Но в Лондоне так интересно! Постоянные выезды в свет, визиты, знакомства. Да такого у нас никогда не найти! А магазины здесь какие! Мэри, только послушай! Французские кружева, кисея, шёлк, иллюзия, красивые мелочи, — просто глаза разбегаются. А какие драгоценности! Ах, Мэри, как хорошо, что Эмма (по просьбе матушки) покупает мне почти всё, что я захочу. Надеюсь, в этот сезон ты тоже побываешь в Лондоне и увидишь всё своими глазами.

Твоя любящая кузина — Мег Камминг."

Мэри прочитала письмо с улыбкой. Кузина была до удивления непостоянна. Конечно, Мег отправили в Лондон с умыслом разлучить с предметом обожания, а там, как бы случайно, подвернулся мистер Скотт. И дальше совершенно случайно призрачный образ мистера Треверса сменит реальный мистер Эдвард Скотт со всеми его достоинствами и недостатками. И, видимо, совсем скоро Мег назовёт мистера Скотта мужем. А она? Сможет ли она, Мэри, когда-нибудь назвать мужем мистера Треверса? Как бы это было прекрасно, если бы когда-нибудь… Мэри вздохнула, отбросила свои грёзы и опять вернулась мыслями к письму Мег. Надо ответить кузине и не забыть написать, что в Лондон она не поедет. Она терпеть не могла суетный, вечно-спешащий, гордый город и отнюдь не разделяла восторгов Мег по этому поводу.

Сложив письмо, Мэри медленно пошла по дорожке вглубь сада к своей любимой беседке. Уже возле неё девушку догнал звук копыт. Всадника ещё не было видно, но она почему-то была уверенна, что это именно мистер Треверс. Она так долго думала о нём, что он не мог не приехать. Наконец, всадник появился, и это, правда, был мистер Треверс. "Он приехал, чтобы увидеться со мной", — застучало сердце у Мэри.

— Мисс Лодж, полковник просил передать вашей матушке, что он сегодня не сможет прийти и прислал меня, взяв с меня обещание, непременно быть хорошим собеседником.

Мэри покраснела. Что же делать? Если мистер Треверс сейчас отправится к матушке (а она только этого и ждёт), то будет скандал. И всё это из-за неё. И тогда мистер Треверс узнает о её чувствах. Нет, нет! Какая-то ложная гордость мешала ей признаться или даже намекнуть первой. И поэтому она смущённо пролепетала:

— Матушка сегодня нездорова. Я не думаю, что она будет рада какому-либо обществу. Но, если уж вы приехали, мы могли бы прогуляться.

Мистер Треверс внимательно на неё посмотрел, а потом спешился с лошади.

— Я не против прогулки.

Они, молча, пошли рядом. Мэри, смущаясь, не знала, что сказать. Молчание первым нарушил её спутник:

— Как поживает ваша кузина? Излечилась ли она от своих пагубных чувств.

Мэри видела, что мистер Треверс не знает, с чего начать разговор.

— О, у Мег всё хорошо. Я думаю, скоро в её жизни появится реальный герой.

— Вот как? Я за неё очень рад. А как ваши дела?

— Увы, я не обладаю постоянством кузины.

Мэри сказала так намеренно и увидела, что мистер Треверс понял её слова. Душа её рвалась признаться, сказать, что она хочет быть с ним всегда, всю жизнь, но она молчала, всё более и более краснея от смущения.

— О чём вы мечтаете в жизни, мисс Лодж? — сменил тему разговора Треверс.

— Я, право…

— Скажите честно, — мистер Треверс устремил на девушку взгляд, в котором ей показались и нежность, и гордость, и нетерпение.

— О семье, — с трепетом ответила Мэри, — наверное, это мечты любой девушки.

— О, да, любой. А ещё — хороший дом, дорогой экипаж, куча прислуги и новые туалеты на каждый выезд. Вы правы, о такой семье мечтает любая девушка.

Мэри не могла не почувствовать иронию в словах мистера Треверса. Как его, должно быть, сильно уязвили слова Беллы! И он, наверное, всё ещё помнит миссис Кронфорд. Но неужели же он полагает, что она поступит также, что она думает также? Ей самой решительно всё равно, богат он или беден. Почему его так это волнует?

— Я сказала лишь, что мечтаю о семье. Не для всякой девушки хороший дом и состояние имеет такое большое значение, как вы думаете.

— Увы, большее, чем вы думаете, мисс Лодж.

— Но почему же большее?

Мэри хотелось открыться ему, рассказать, что она всё знает и про его бывшую невесту тоже, чтобы между ними уже никогда не было недомолвок. Захотелось уверить мистера Треверса в том, что она не придаёт богатству такого большого значения, и что она, вообще, об этом не думает. Но проклятая робость снова помешала ей.

— Вы ещё слишком молоды и слишком доверчивы, чтобы судить о таких серьёзных вещах.

— Право же, вы опять уверены, что с возрастом мои чувства изменятся, как будто я не смогу остаться верной тем интересам, которые исповедую сейчас!

— Да, но неужели вас не интересует мнение света? Не имеет значения мнение ваших родных и друзей? Неужели вы настолько равнодушны ко всем развлечением, чтобы навсегда от них отказаться? Знаете ли вы, что такое бедность? Умеете ли вы зарабатывать себе на жизнь?

Мэри на мгновенье растерялась под таким шквалом вопросов, обрушившихся на неё, и это мгновенье было решающим, — мистер Треверс подумал, что она колеблется.

— Вы не можете искренне мне ответить, вы не знаете, — тихо и с такой искренней болью сказал он, что защемило сердце.

— Но, мистер Треверс…

— Давайте лучше не будем об этом говорить.

Он отвернулся. Мэри не знала, что сказать, как возразить. Ей было обидно и горько, что в неё не верили. Считали её тростинкой, которую носит ветер, куда захочет.

Так они шли какое-то время в молчании, когда мистер Треверс, наконец, осмелился его нарушить:

— Мисс Лодж?

— Да? — Мэри подняла глаза и посмотрела ему в лицо, а потом, устыдившись, тут же отвернулась. Она не хотела, чтобы мистер Треверс видел, как горят её щёки.

— Как поживает ваш кузен?

Мэри не ожидала этого вопроса. Она давно не видела Джеймса и, честно говоря, совсем не хотела видеть. Поэтому с удивлением ответила:

— Хорошо.