Тамара Шатохина - Мистика

-  Дурное дело, Алена, - сердито вытерла она глаза, - дурное дело...

-  Что именно, баб Мань? -  мягко спросила я, чувствуя умиротворение и спокойствие - сама себя убедила.

-  Ждать его - дурное дело, - отрезала она, - совсем ополоумела  - кого ждать? Откуда? Мужика с фронта через  восемь десятков лет?  Жизнь гробить на это?  Ты с ума-то не сходи,  ему уж точно твои жертвы не нужны.

-   Да ладно вам!  До следующей липы только, - беззаботно отмахнулась я, не желая развивать тему: -   Я хотела сказать, что ненадолго съезжу домой, к родным.  Марк и Саша Голубев  помогут вам, если что понадобится.  Постараюсь вернуться до внутренней отделки.  Будем советоваться с вами, мебель  выбирать, потом разожжем камин, наготовим вкусного, молока купим… - вспомнила я вдруг о взятках и подарках… и опять решила не форсировать.  Дозировать  это все как-то нужно, что ли? Ну, побуду еще немного ведьмой,  ничего страшного. Но чудные у них тут дела, Господи...  Пошла-ка я за тяпкой.

   Беркутов  удивил –  опять предстал в новом образе – в темно-синем спортивном костюме с известным логотипом и спортивных тапочках.  Но и не только…   Разогнувшись и упираясь на тяпку, я наблюдала перед этим, как к дому подъезжают сразу две машины и марку одной я точно знала –  живо обсуждали ее когда-то с мужем.  Вернее –  говорили о  предполагаемом многими  сговоре между производителями автомобилей. Так вот – Фольксваген Пассат универсал был, на его взгляд, одной из лучших машин в плане надежности и удобства. Олег говорил, что если бы повезло найти его в хорошем состоянии и выпущенного до нулевых, то он с радостью взял бы  эту машину и в этом его поддержали многие  знакомые.  Я запомнила только то, что там сиденья раскладываются в почти полноценную двуспальную кровать – это удобно при выезде на природу, потому что не нужно ставить палатку.  Остальное о машине, и почему после двухтысячного  качество резко поползло вниз, мне не  вспоминалось.

   Сейчас из нее выходила молодая женщина – светловолосая, полная и очень красивая.  Полнота  шла ей, это был тот самый случай, когда она являлась не излишеством, а особенностью физиологии.  Так называемая  широкая кость, размер  ноги  почти мужской,  крупные кисти рук, длинные волосы, большая грудь, пышные бедра и не только красивое, но еще и необыкновенно милое лицо – чистая славянская красота, в классическом исполнении, если можно так сказать. Как  говорил Олег? Слова пусты?  Ее нужно было видеть.

  Беркутов вышел из второй, уже знакомой мне машины, подхватил девушку под руку и повел ее ко мне.  Как и он,  та  была  в спортивной одежде,  на их лицах – одно и то же приветливое и предвкушающее выражение.  Я ожидала их, не выпуская из рук тяпку – работы осталось на полчаса, и сегодня ее обязательно нужно было доделать.

-  Алена, очень рад вас видеть, - сиял Беркутов улыбкой, - познакомьтесь – это  моя дочь Ольга.

   И моя физиономия расплылась в точно такой же улыбке – здорово!  Какой же он молодец!  Аккуратно отложила орудие труда и показательно покрутила перед ними ладонями.  Простите, мол, но за руку – никак, испачкала. Взять  в деревню  перчатки даже в голову не пришло, хотя  вычистить траур из-под ногтей не проблема.  И молнией - мысль,  потому что- руки... и пальцы тоже - гоню ее.  Не могу - сдыхаю от страшного чувства вины.

-  Очень приятно, Ольга, и  здравствуйте. Вы к бабушке?  Не представляете, как я рада за нее.

   А дальше  девушка знакомилась с  бабой Маней, та суетилась и показывала им свой старый и строящийся дом, а я в экстренном порядке заканчивала прополку,  время от времени поднимая голову и натыкаясь на взгляд Беркутова.  Оглядывалась на меня и Ольга, и становилось любопытно – он посвятил ее в свои планы относительно меня или нет?  Но он обещал что-то там… не  погружаться в серьезное отношение ко мне?  Да, в этом духе…  Мне бы его силу воли и разумность.

   В своем  отношении к его  дочке я определилась, когда мы сели ужинать  под яблоней, по-простому застелив дощатый стол старенькой клеенкой.   К оладьям из молодых кабачков, которые сготовила баба Маня, добавилась куча вкуснятины, которую гости привезли с собой.  Мы оценили мягкий сыр,  ароматную буженину с капельками мясного сока на срезе, «настоящие» помидоры, как те, что привозил Олег, и еще кучу разной снеди.  Сметана из топленого молока пошла к оладьям.  В общем - за разговорами от ужина мы оторвались уже почти в темноте. В основном, они крутились вокруг нового дома.  Я рассказывала о тонкостях каркасного строительства, преимуществах и удобстве, рассчитывая в основном на слушателя бабу Маню.  Она помалкивала и присматривалась к гостям, но я видела, что правнучка ей понравилась.  Беркутов, тот  еще прошлый раз  нашел к ней подход – как уж там, я не знала, но у него получилось.  И вот, когда мы уже собрались убирать со стола, Ольга засмеялась и спросила:

-  Ну, и как же все-таки получилось, что мы с Борькой столько лет не знали о такой замечательной бабушке?  Что-то не очень верится, что папка потерял вас и нашел только сейчас.  Или  есть что-то еще, какая-то другая причина?

   Я удивленно промолчала – думала, что девочка хотя бы в общих чертах в курсе, Беркутов замялся, а баба Маня ответила просто:

-  Так ведьма же.  От меня и семья отреклась по той причине, что я ведьма, - вздохнула она, тихо улыбаясь.  И вот тогда я поняла, что эту Ольгу почти люблю, потому что она спросила очень заинтересовано и с огромным энтузиазмом:

-  Значит, тогда и я  тоже?  Ведьма в поколении…

-  Втором, - засмеялась баба Маня, - дочек у меня не было.  Ты, значит, прямая наследница.

-  О-о-о…! – протянула Ольга, - а я и не против, знаете ли! Очень даже – за!  И в Алене тоже есть какая-то ведьмовщинка, тебе не кажется? – обратилась она к отцу, а потом ко мне: - Откуда вы родом, кто по национальности?

-  О-о-о! – в свою очередь тянула я таинственно и многозначительно: - Дон начали заселять ватаги беглых крепостных и разбойники.  Строили себе жилье и часто приводили из набегов женщин  – татарок, турчанок, персиянок, полячек…  Фамилия моей мамы Турчинова, а эти прозвища просто так не давали  – скорее всего, в предках была турчанка.  Детей от них  называли тумами – смесками, но в правах никак не ограничивали.   Такой способ обзавестись семьей на нижнем Дону был  нормой, хотя невест привозили и из России.  Когда-то  всех казаков оттуда называли тумами – как отдельный народ  смесков.  Потом  так продолжали называть только женщин, а сейчас все это уже забыто.  Но иногда через поколения всплывает  особо вредный и настырный ген...

-  Очень удачно всплывает, - улыбалась Ольга, - с ума сойти, такие интересные вещи узнаются совершенно случайно.

-  А знать, само собой, хочется  обо всем, - подхватила я.

   Мы убирали со стола, разговаривали еще, а я думала о том, что Беркутов не стал рассказывать дочери неприятные подробности давних семейных отношений. Оправдание себе придумал не очень убедительное, поэтому ничего странного, что Ольга захотела подробностей. Но, получив такое же туманное объяснение от бабушки, настаивать не стала.  Подыграла, как смогла, а смогла неплохо – сейчас между ними не чувствовалось никакой неловкости. У бабы Мани выражение лица было абсолютно безмятежным, и я окончательно уверилась  в том, что ничего позорного в ее биографии не было.

   Бригада, похоже, тоже уже поужинала там  - наверху, пловом со свининой и жгучим перцем.  Мужики собирались ложиться спать после тяжелого рабочего дня, потому что музыка, которая всегда включалась там по вечерам,  к нам больше не доносилась.

-  Вы не собираетесь уезжать к ночи, да, Владимир Борисович? – поинтересовалась я.

-  Заночуем в машинах.  В обеих раскладываются сиденья, постель в багажнике,  специальные сетки на окно от комаров тоже, -   отвечал Беркутов, сидя рядом со мной на лавке и расслабленно прислонившись спиной к яблоне, пока Ольга и ее бабушка устраивали в холодильник продукты.

-  Я очень рада за бабу Маню, - призналась я, - вы не могли придумать ничего лучше, чем привезти к ней Олю.  Красивая  девочка.  Она похожа на маму?

-  Да, - просто ответил он, - очень  похожа.  А Борис  удался в кого-то из дальних родственников, даже не знаю…

  Мы немного помолчали, а потом я призналась, что собираюсь взять небольшой отпуск, но вернусь, когда начнутся работы по внутренней отделке. И еще:

-  Мы с  вашей бабушкой отказались от большемеров, пришли к тому, что их посадка не имеет смысла – старый дом постоит еще некоторое время - это ее желание, и он не так уж сильно портит вид.

-  Все дело было в этом? – удивился он.

-  Все дело в том, что нужно было поговорить с ней  не спеша, не давить и не настаивать, а прислушиваться и вовсю советоваться.  Мы с вами давили.

-  Да, наверное, - согласился он со мной, - Оля хотела увидеть бабушку, и я на ходу придумал не совсем удачное объяснение нашим отношениям…

-  Их отсутствию.

-  Ну, как уж получилось.

-  Она очень тактичная и приятная в общении, - поделилась я с ним впечатлениями, -  просто удивительно - в таком молодом возрасте.  Я уже спокойна за бабу Маню, хотя вы только ищете решение по ней.

-  Олька в отпуске.  Они с Борисом инженеры-буровики.  Захотели так и я не стал отговаривать.  Сейчас получают дополнительное образование – управленческое.

-  Здорово.

-  Она сильная девочка, внешность и характер взяла у матери, но внутренний стержень - мой, - отметил он и предложил: - Когда вы собрались уезжать?  Я еду в город завтра  – могу подвезти.

-  А Ольга?

-  А Ольга –  теперь не знаю.  Может, захочет остаться на пару дней, если уж освобождается ваша комната.  Алена… давно уже  хотел спросить – почему именно каркасные дома?  Я вот всегда мечтал о доме из бревен, таких, знаете… чтобы дышать в нем было легко.