Я вслушивалась в неясное бормотание в телефоне, злилась и паниковала – похоже, с братом не все так правильно.  Он  странные вещи творит и это еще слабо сказано.

-  Коля…?

-  Алена, здравствуйте, - раздался в трубке незнакомый голос, -  меня зовут Антон Иванович, и если можно, я бы очень хотел побывать в этом селе… Длинном?   Конечно,  простое человеческое любопытство никто не отменял, но мне хотелось бы поговорить с этой женщиной, той…

-  Марией Львовной, - подсказала я, не представляя себе - что ему ответить?  И чувствуя огромное желание крепко настучать брату, как в детстве.  Ну, зачем все это сейчас… да и вообще?

-  Антон Иванович, вас встретит моя коллега – Ирина, - решилась я, -   я поговорю с ней, мы решим, как вам удобнее доехать сюда.  Но вы уверены, что это действительно нужно?  Не ваш приезд, а вообще -  в принципе?  Еще почти год времени впереди, не хотелось бы занимать…

-  Нужно поговорить.  Если все так, как рассказал Николай, то вам это нужнее, чем мне. Гораздо… поверьте мне.  Навязывать свою помощь в нашей профессии не принято, я вам ее и не предлагаю.  Но она понадобится Ивану.

-  Боже мой… - прошептала я, совершенно фигея от этого разговора и уже не понимая – радоваться мне или злиться?  Коля поверил мне, он мне поверил… и поверил настолько, что выболтал… на эмоциях, отвлекаясь от своего?  Или просто случай представился?  Потом разберусь.

-  Вы действительно серьезно относитесь ко всему, что он вам рассказал?  Если нет… - осторожно прощупывала я обстановку.

-  Я верю во все это, Алена. В моей работе приходилось сталкиваться с  этой самой мистикой, и поверьте –  ваш случай, без сомнения, странный и удивительный, но не страшный.  Случаются вещи запредельного порядка… чем-то я смогу поделиться, если у вас возникнет желание. Давайте, я подъеду  на несколько часов, у меня как раз  рисуется свободное время.

-  Да.  Диктуйте время прибытия…

    Целый день я  провела на стройке, стараясь не думать о самоуправстве Коли.  Если таким образом он отвлекается от проблем своей семьи, я его…!  Растерзаю гада при встрече!   Рыжий Голубев уже подключил схему умного дома.  Провел меня везде, объясняя по ходу дела:

-  Ничего лишнего, как  договаривались.  Стационарный пункт управления – температура, вентиляция, насос, подогрев воды, свет…  Раз или два в месяц  бабушку  проведают родственники или  обслуживание.  Если нужно будет, перенастроят параметры.  Все, как заявлено – «заходи и живи».

   Потихоньку дело двигалось к полному завершению. А  мы с Ольгой  уговорили бабу Маню жить в новом доме. У меня с ней состоялся приватный разговор на эту тему.  Я провела ее по комнатам, показала, как все будет работать – само собой и очень просто, даже свет в туалете будет зажигаться и гаснуть сам собой, я  демонстрировала это, как фокус.  Открывала и закрывала двери, включала горячую воду, показывала ей кухонную плиту, камин в гостиной…

-   Вы привыкли топить печку, привыкли к этой заботе, к запаху дровяного дымка и виду пламени…  Мы перенесем в новый дом все дорогие  вам вещи.  Сейчас нужно определиться с этим.  В деревянных стенах будет замечательно смотреться и ваш сундук, и кровать с шишечками, если она, конечно, удобная.  Не беспокойтесь за Ваню – до следующего цветения липы он точно не появится.  А я тогда обязательно подъеду.  И еще, наверное, Ольга.

-  Скоро уедет, - вздохнула баба Маня, - обещала через месяц вернуться и пожить тут со мной.  Что-то решит там – со своей учебой.

-  Спасибо, что не рассказали ей про Ивана.  Может быть – потом.

    Мы выбрали мебель, которую она хотела оставить.  Это было ее право, здесь и сейчас речь не шла о том, чтобы придерживаться какого-то стиля. Главное – она согласилась.  А, может,  нашей заслуги в этом и не было, и  она сама уже не смогла бы отказаться – дом  выглядел красивым и удобным.  Еще в процессе  строительства бабуля частенько  брала небольшой предмет мебели, название которому я с трудом могла подобрать – то ли мини-табурет, то ли маленькую скамеечку… она называла его «ослончиком».  Садилась на него под стеночкой в новом доме и наблюдала, как рабочие покрывают пропиткой стены, кладут плинтуса, навешивают двери…

   Выглядела она при этом маленькой, слабой и беззащитной, но, слава Богу, уже не одинокой - женщина, у которой не сложилась жизнь.  После рассказа Ольги я смотрела на нее немного другими глазами.  Она стала живым  укором для меня – ради детей она отказалась от многого…   А я, получается, не так уж и стремилась иметь своих.  Иначе настояла бы, нашла выход.    Рядом с ней я чувствовала себя  виноватой – сама перед собой. И даже понимая весь ужас того, что она пережила, я странным образом завидовала ей - совсем немного и очень грустно, по-доброму завидовала.  Тому, что она не сломалась, что нашла в себе силы жить дальше, что искала их в себе и находила с самого начала - до последнего стараясь сохранить свою семью.  Судить не хотела.  Мне тоже приносила корзинку с продуктами и даже деньги девушка Романа.  Я нечаянно стала между ними, невольно, нехотя… без вины и все равно с виной – так получилось.

   В свете Ольгиного рассказа она выглядела  настрадавшейся до такой степени, что этот дом не мог бы стать возмещением или наградой  за долгие годы ее одиночества, если бы не был подарен  внуком.  А так – хоть что-то… хоть как-то.  Но главным утешением для нее все равно стал не дом, а  Ольга.

   Беркутов не приехал на следующий день, и я легонько выдохнула.  Еще одного соискателя и претендента на взаимность рядом с собой я бы просто не выдержала.  Отказывать оказалось не очень приятно.  Наверное, потому что не хотелось никого обижать. Хотелось, чтобы  все решилось само собой – тихо и мирно, и всем было так же хорошо, как мне сейчас – тошнит периодически, полощет до головокружения и белых звездочек в глазах, полосочки эти…  Я собиралась стать на учет в ближайшее время, а пока пила травяные сборы, приготовленные Марией Львовной.

   Мои мысли, настроение, общий настрой… все это было исключительно позитивным. Появились приятные заботы… срочные и неотложные. Например, сыну нужно было выбрать имя, и я морщила ум каждый вечер, как только ложилась спать:  Ваня?  Иван Иванович?  Ну нет… Тогда  Степушка? Степан Иванович?  Не звучит, простовато как-то.   Вот Иван Георгиевич – да, это солидно.  Буква «Р», наверное, нужна…  И я увлеченно подбирала имена с рычащей, засыпая с  улыбкой на лице.

   Я теперь и днем часто улыбалась, говорила с людьми, не раздавая указания, а убеждая и даже уговаривая по ходу дела.  На меня странно посматривали, а я только посмеивалась. Еще сама заметила, что стала ходить иначе, и это было очень похоже  на то, как ходила Колина Настя.  Я буквально плыла… несла себя с безумной гордостью и, наверное, с излишней пока осторожностью.  Было и радостно, и тревожно, и немного страшно –  он еще даже не родился, только наметился, можно сказать, а я уже боялась за него.  Как же я стану трястись, когда рожу?  А потом? Содранные коленки, драки в школе, сигареты,  девочки?

   Делиться с кем-то такими мыслями, как, впрочем, и думать их, было глупо – я опасалась всего этого молча, чувствуя себя последней идиоткой, и наслаждаясь тем, что теперь имею право вот так бояться за кого-то.

   Еще раньше баба Маня решила  закатить пир горой в честь окончания стройки и угостить всех причастных.  Ее план заключался в том, чтобы наварить ведро молодой картошки, покрошить на нее укроп, а сверху вывалить пачку сливочного масла.  Кроме того, планировались еще малосольные огурцы и жареные кабачки с чесноком, а купить колбасы и бутылку водки она поручала нам с Ольгой.  Идея пришлась по душе и правнучке и внуку, которого известили по телефону,  и мероприятие решили провести по расширенной программе.  Правда, для его подготовки оставалось не так много времени.

   Когда мы осматривали комнаты старого дома и  составляли список вещей, которые нужно будет переместить в новый, мой взгляд упал на корзинку…   корзину,  в которой женщина из-за соседнего забора приносила то ли откуп за мужа, то ли взятку… С чего она вообще увидела во мне угрозу?  Хотя они тут странные – на Машу женщина кинулись потому, что ее муж просто  похвалил медичку.  Может, сосед посмотрел на меня из-за забора?  Этого  достаточно для такой сомнительной акции или как?

   Да, мужчины заглядывались - я часто замечала это, это было.  И утомляло, я хотела покоя от такого внимания, не любила его, оно не было мне нужно.  А в наших бригадах мужики привыкли ко мне, присмотрелись, что ли?  Но поедания глазами, свиста, реплик в адрес отдельных частей моего тела точно не было – на работе я отдыхала от всего этого.  Даже Потапыч в последнее время притих, будто не замечая меня…  Все это мигом промелькнуло в моей голове, стоило взгляду упасть на эту злополучную корзину… вернуть ее, что ли?  Но она освежила память, и это возродило интерес к известной теме.

-  Странная  традиция, - задумчиво начала я, - откупаться таким образом.  Вы не знаете где следует искать ее истоки? Легенды, суеверия, или просто - грамотные вековые практики по отжиманию продуктовых запасов и денежных средств?  Кто поставил это на поток в данной местности? Интересно было бы узнать…

-  Если внучка отвезет, то даже покажу, - пообещала хозяйка, - тут недалеко, на краю села – возле пасеки.  Сама хотела бы  глянуть на то место, давно уже не была.

   Усадив задумчивую бабушку в салон, мы уселись сами и поехали в указанном направлении. Машина у Ольги была очень красивой и безумно дорогой даже на вид, ехали мы медленно.  Нас провожали взглядами, видели и бабу Маню, конечно.   Дорогу до пасеки я знала, поэтому уверенно показывала  Ольге направление и повороты.  Вскоре баба Маня окликнула нас: - Здесь кажись.  Выходим, девоньки.

Глава 37