Наталья Якобсон - Младший сын водяного царя. Пленники подводного царства

Моран встал у арочного окна, не боясь выпасть из него и разбиться о скалы. Теперь она уже знала, что осьминожьи конечности, оплетшие оконную раму, это не щупальца чудища рядом с ним, а части его собственного тела. Но ей было все равно.

– Я люблю тебя! – Дездемона обняла его сзади, провела босой ступней по склизким хвостам, змеящимся под королевской мантией.

Стоит ли рассказать ему о том, как он прекрасен или он знает это и сам? Он чудовище, но она считает его прекрасным! Все в мире перевернулось, когда король из моря пришел править землянами.

– Ты думаешь, я вижу в тебе жертву? – Моран ощутил, как трепетно бьется ее сердце, будто птичка в клетке.

– Не знаю! Все видели во мне жертву, с тех пор как меня избрали для служения морскому богу. Я слышала, что если жертвоприношение с избранной девушкой не состоится, то море затопит всю страну.

– Пусть топит!

– И ты говоришь так о своей стране?

– Я затоплю ее сам, если в жертву выберут тебя.

– Но я думала, ты выбрал меня, чтобы лично отвести в храм для жертвоприношения.

Она представила себе страшное торжество, когда король собственноручно отдает свою молодую жену для ритуала морскому богу, чтобы обеспечить прибрежному королевству мир и процветание еще на много лет. На девятнадцать? Все, как ей снилось? Ее обезглавят серпом или вскроют по живой? Или утопят? Иногда вода страшнее яда. Ловкач правильно сказал. При мысли об утоплении ее прошибал страх от мерцания кромки моря внизу. Жуткие картины ритуала лезли в голову. Дездемона зажмурилась от ужаса.

– Скажи мне, жертвы морского бога становятся русалками после того, как он их убивает.

– С чего ты взяла?

– Приснилось, – честно призналась она. К чему лицемерить. Моран будто видит ее сознание насквозь и тоже нервничает.

– Сны это такая же тонкая грань, как вода, под которой может прятаться целое царство.

– Откуда ты знаешь?

– Так утверждает одна дама, которая не понаслышке знакома с царством сновидений и его властителями. Она говорит, что сны это колдовской лабиринт, в котором можно заблудиться и уже не вернуться.

– Я представляю себе таким лабиринтом храм морского бога.

– Не бойся его. Королева не должна ничего бояться.

В том то и дело, что королевой она себя не чувствовала.

Одних цветов и драгоценностей недостаточно, чтобы внушить ей царское величие.

Раздавшийся клекот птиц отдавал почти музыкальными нотами. Это точно не вскрики чаек. К тому же клекот моментально перешел в почти соловьиные трели. Дездемона огляделась.

Мориллы снова сидели на парапетах башен. Теперь уже целой стаей.

– Я бы подарил тебе одну такую, – Моран перехватил ее взгляд, – но они слишком свободолюбивы. В клетке они зачахнут. К тому же если пленить их случится грандиозный потоп. Поэтому их побаиваются. Если мореплаватели видят мориллу возле корабля, это значит, что в течение суток корабль затонет.

– Жестоко!

– Море жестоко.

– Но и красиво тоже! – Дездемона бросила взгляд на Морана из-под полуопущенных ресниц. Его можно сравнить только с суровой красотой моря. Он прекрасен и опасен.

– Давай сыграем! – она обнаружила старые шахматы из слоновой кости.

– Хорошо! В земном мире популярна игра на раздевание. Если я выиграю что-то снимешь ты, если ты – то я.

Она вспыхнула, но согласилась. Выиграть у него оказалось не сложно. Игра на раздевание увлекла ее, когда она поняла, что под мантией у него ничего нет. Он разделся первым, продемонстрировал щупальца и какие-то блестящие наросты на предплечьях, похожие на червленые браслеты.

– В следующий раз сыграем в морские шахматы. В них я ориентируюсь лучше! – Моран столкнул доску в один из недавно вырытых бассейнов. Шахматы потонули. Но Дездемона не расстроилась. Ее привлек кулон-солнце с необычной фрезеровкой по краям на его шее Морана.

– Такое чувство, что я где-то уже видела такой символ.

– Это знак моей богини! – Моран снова надел мантию и бережно спрятал кулон. – Все мы рабы Алаис. Но я хочу быть твоим рабом.

Ей казалось, что все наоборот – в плену она. Но он потянулся к ней и все чувство неравенства исчезло.

– Моран! Если я еще раз начну тонуть… – она припомнила ночь, когда он ее спас.

– Думаешь, что можешь утопиться в моем царстве без моего разрешения? Вода это моя стихия! Повелеваю ею я, а не ты. Утопиться в моих владениях без моего разрешения не позволено никому. К тому же так просто ты от меня не избавишься!

Он шутит или серьезно? Наверное; и то, и другое.

– Ты моя – вот и все! – уголки его губ разошлись в счастливой улыбке, лицо тут же перестало казаться холодным.

Развлечения ради он заставил зеркало показать ей нимф-лилий.

– Они живут на озерах, пояснил он. – Их одежда это лепестки лилий, которые растут у них из кожи и источают дивное благоухание. Их так и называют – лилиями. Парни мечтают о них, а я мечтаю о тебе.

– А твои братья?

– Для них любить девушку это значит утянуть ее на дно. Вначале они еще выбирали, но потом разошлись. Теперь они топят всех подряд, кого сочти хорошенькими.

Какие-то звуки внезапно насторожили. Звон металла и быстрые шаги! Дездемона даже не поняла, что на них внезапно напали, потому что Моран моментально снес головы двум людям. Трупы упали в бассейн, окрашивая его кровью. А какие-то рыбоподобные существа пожрали мертвую плоть.

– Опять заговорщики! Их тут, как клопов! Сколько не выводи, все равно откуда-то берутся новые, – Моран недовольно поморщился. Их секиры задели его до ран.

– Позвать за королевским лекарем? – забеспокоилась Дездемона.

Моран отрицательно покачал головой. Оказалось, что ему достаточно опуститься в воду, и все раны заживают сами собой.

– Вода целит все наши травмы, – Моран оплел щупальцами края бассейна

– Тебе лучше было жить в воде. На суше ты уязвим, – сделала вывод она. Вероятно, поэтому тут столько новых бассейнов. Пока он целил травмы в воде, она гладила его волосы. Они мягче шелка!

– Я держал тебя в плену, как свою королеву, а ты жалеешь меня! – слабо усмехнулся Моран. – Вот это земное великодушие!

– Все потому, что я успела тебя полюбить.

Моран вздохнул так, словно было уже поздно. Где-то вдали над морем раздался долгий трубный звук, от которого кровь застыла в жилах.

– Это рог отца, – пояснил Моран. – Когда он хочет призвать кого-то или напасть на берега, то трубит в чудесный рог. Для чего-то я ему понадобился.

– Плыви к нему!

– Не могу! – Моран быстро ее поцеловал. – Не могу оставить тебя одну. Не хочу, чтобы какие-либо морские чудовища приплыли к тебе в мое отсутствие.

Дездемона вспомнила про кинжал Алаис, который до сих пор хранила у себя.

– Я готова их принять, – расхрабрилась она.

– Одна ты не выстоишь. Или тебе не терпится куда-либо меня прогнать?

Раньше он смогла бы ответить ему на это лишь одно: « Ты правитель, мы – вассалы. Ты хочешь меня, и мне приходиться быть здесь», но сейчас она бы уже не съязвила.

Один шрам не прошел даже в воде. Моран перехватил ее взгляд.

– Есть легенда о том, что младшего сына Лилофеи разрубили мечом на две половины: одну человеческую, другую водяную. Половинки срослись.

– Чудовищно!

Он усмехнулся. Как красиво его лицо! Какой контраст по сравнению с уродством тела!

– Я – чудовище? Или поступок чудовищный? Или и то, и другое. Я сказочный монстр, ты девушка, которую я принудил отдать мне в невесты силой. Разумеется, ты несчастна. Или все-таки, наконец, счастлива?

– Тебе больно?

Он не ответил.

– Кто это сделал?

– Мой родной отец.

– То есть водяной царь? Но почему?

– Мы, дети, были ему не нужны. Поэтому мои братья такие озлобленные и топят суда, в том числе и корабли твоих братьев. Отец был одержим только одним объектом – земной принцессой. Ради нее он мог свернуть и море, и горы. Сложно жить с тем, кто готов на все ради женщины. Она одна стоит больше, чем целое царство, чем целая жизнь пусть даже длинной в вечность. А мы – лишь нежеланные плоды.

– Только не для меня, – Дездемона провела рукой по его щеке.

Он обхватил ее лицо когтистыми руками с перепонками. Вероятно, однажды она погибнет из-за него, ведь он не может жить на суше, а она не сможет дышать в воде. Все, что осталось это погибнуть вместе. Если б сейчас он пожелал ее утопить, она бы даже не попыталась оказать сопротивление. Моран зачаровал ее, настолько, что она искренне призналась:

– Я люблю тебя.

– Сейчас? – он усмехнулся. – Когда знаешь, что нам могут повредить и моя родня, и напасть очередные заговорщики?

– Сейчас и всегда!

Дездемона прильнула к его губам в долгом поцелуе. Даже если они не могут быть вдвоем, то погибнут вместе счастливыми. Но один заговорщик сегодня больше не напал, а призывающий рог смолк над морем.

Ливия повесила волшебное зеркало в простенке между колонной и балдахином. С виду оно ничем не выказывало своего магического умения заглядывать повсюду, куда ни попросят. Вайра, например, даже не поймет, что оно магическое, если только не загадает увидеть какое-то определенное место, когда окажется рядом с ним. Стоит понадеяться, на ее благоразумие. А то вдруг во время уборки она вслух пожелает увидеть дальние края, и тогда зеркало себя разоблачит.

Сама Дездемона уже успела попросить око шпиона показать ей все подряд, даже Синие острова, на которых поселились морген и земная королева по имени Адриана.

Там действительно было красиво. На голубых ветках деревьев вместо ягод росли жемчужины, листья были синими, а над побережьем проливались жемчужные дожди. Песок перемежался с жемчугом и кораллами. Пение птиц напоминало голоса сирен.

Зеркало умело передавать и звуки. Оно, поистине, отличный шпион. Были бы у Дездемоны близкие друзья или обожаемые родственники, и она смогла бы повидаться с ними, при этом никуда не выезжая.