Стоит ли, если нет друзей, подсмотреть за врагами? Есть у нее враги? Око шпиона явно предназначено для того, чтобы подглядывать за недоброжелателями. Ведь неспроста же моргены его изобрели. Даже сидя на дне, они хотели удерживать контроль над миром.

– Твоя родня из моря, наверняка, видит все, что с нами сейчас происходит, – задумчиво прокомментировала мощь зеркала Дездемона.

– Не думаю, что мы им настолько интересны, – Моран переставил на ломберном столике сложную игру, состоящую из живых раковин. Она называлась морские шахматы. Доска в ней была поделена на водные и земляные поля.

– Кто-то один играет на стороне земли, кто-то другой на стороне воды, – пояснил Моран.

– Это было бы символично, если б ты сам не заделался земным королем.

– Хочешь играть на водной половине?

– Ну, уж нет! – Дездемона взялась за черные раковины, олицетворявшие землю. Как оказалось, руками их трогать было не нужно. Стоило лишь отдать команду (неважно вслух или мысленно) как они передвигались сами. Моран оказался более умелым игроком. Раковины Дездемоны тонули, угодив в синие водные поля доски.

– Давай лучше ты будешь играть за землю, – спустя четверть часа предложила она. – В конце концов, земной король (даже сам будучи моргеном) обязан защищать от моря свои острова.

Моран не стал напоминать ей о том, что сама она жрицей морского бога так и не стала, а сразу позволил ей играть на водной стороне доски. Это оказалось не так-то просто. Голубые водные ракушки сгорали, едва попав на земляные поля.

– Как же в это можно выиграть! – возмутилась Дездемона, вздрогнув при виде очередной вспышки пламени, когда еще одна из ее раковин попала в капкан и сгорела.

– Здесь тот же принцип, что и в обычных шахматах. Ты просто не умеешь обходить препятствия.

Дездемона попробовала еще раз, но снова потерпела неудачу и даже обожгла ладонь.

– Нет, не могу в это играть, – сдалась она.

– Все просто! Недаром это излюбленная игра при морском дворе.

– Раковины сгорают, и мне страшно. Морские шахматы красивы, но едва начинаешь в них играть, то понимаешь, что игра скорее жуткая, чем занятная.

– Ты бы видели «пески»!

– «Пески»? Что это такое?

– Это игра богини Алаис. Она придумала ее, чтобы сводить с ума царей и полководцев.

– Наверняка, жуткая игра, – согласилась Дездемона. При упоминании Алаис от чего-то вспомнилась богиня-дракон, бродящая по пылающим тиорийским дворцам. Как бы зеркало опять ее не показало!

– «Пески» очень красивая игра, – поделился впечатлениями Моран. – Вначале она увлекает, даже затягивает, затем начинает сильно пугать. На золотой доске кружатся вихри из песка, как буря в миниатюрной пустыне. Выиграет тот, чей вихрь сметет все остальные. Но обычно все проигрывают. Сколько бы не было участников, игра «пески» никому не оставляет шанса. Побеждает в ней всегда ее создательница – Алаис.

– Ты видел ее собственными глазами?

– Игру или богиню?

– Богиню.

Моран надолго замолчал. Кажется, она задела какую-то рану.

– Я всегда мечтал ее увидеть.

– Почему? – вслух спросила Дездемона, а про себя порадовалась, что речь идет не об огненной даме, а о каком-то мифическом существе.

– Потому что все, кто ее видят, забывают обо всех своих горестях и начинают жить только ради нее. Приятно знать, что где-то есть такое существо, которое затмит собой всю черноту бытия.

– Даже морской царь так считает, сидя на золотых копях?

– Считается, что все золото в мире произошло от света Алаис. Морской царь хорошо ее знал. Только благодаря ней он и стал морским царем.

– Загадочно звучит.

Моран на миг замкнулся в себе. Дездемона попыталась его разговорить.

– Ты все еще хочешь ее увидеть? Или забрать у меня ее кинжал?

Моран потупился.

– Я ношу мантию, какую по слухам предпочитала она, когда жила в Персии. Пурпурную, вышитую драконами. Алаис скрывала под ней крылья, я скрываю морскую часть своего тела.

– Персия! Где такая страна?

– Я так ее и не нашел, хотя пытался доплыть до нее отовсюду. Наверное, она тоже в песках. А может где-то в заоблачном царстве. Кроме водяных есть еще духи небес. Ты об этом слышала?

– Только от няни в колыбельных. Я думала, ими успокаивают детей, обещая небесную защиту.

– Эти колыбельные – ложь. На самом деле небесные духи очень коварны и сильны, хоть и красивы. Поэтому мы, водяные, с ними не общаемся. Но все мы части павших армий Алаис: и водяные, и песчаные, и огненные, и лесные, и полевые духи.

– Чудовища, феи, ангелы – все вы ее бывшие вассалы?

– Если повезет и нынешние. Все мы: когорты, роты, отряды ее небесного легиона. Все мы пали, кто куда. Те кто в море, стали водяными, в леса – эльфами и феями, в горы – драконами, в пустыни – огненными демонами. Все мы мечтаем снова встать под знамена Алаис, и есть пророчество, что однажды она вернется к нам.

– Больше похоже на легенду, чем на реальность.

– Легенды берутся из реальности. Они это правда прошедшая через время и почти забытая.

– Если Алаис явится, куда деваться мне?

– Она может меня забраковать, ведь я не воевал вместе с ней, а родился намного позже. И во мне есть кровь смертных, которых она недолюбливает.

Дездемона облегченно вздохнула. Проще считать так. Мысль о том, что какое-то божество уведет у нее Морана, ей совсем не понравилась. В короле она, наконец-то, нашла друга, которого у нее никогда не было. С ним одним общаться было приятнее, чем со всеми шестью покойными братьями. Наверное, потому, что он уделял внимание только ей. А вот братья только и смотрели на других девушек. Невозможно приятно поговорить с теми, чьи мысли далеко. В Морана она была еще и влюблена. Так что просто смотреть на него уже было удовольствием. А из беседы с ним можно было узнать много таких тайн, о которых люди и не подозревают.

– Ты когда-нибудь встречался с лесными или небесными духами? – заинтересовалась она. – Какие они?

– Восхитительные на вид и довольно коварные.

– Коварнее, чем водяные?

– Я же сказал: все мы произошли от одного легиона. У всех у нас одни и те же повадки.

– Я думала, лишь водяные злокозненны настолько, чтобы подкрадываться к людским судам из воды и топить их.

– Не расстраивайся! – Моран решил, что она все еще грустит из-за гибели «Королевы Оквилании» и взял ее за руку. Его кожа с перепонками оказалась прохладной и приятной, как прикосновение к лесному роднику.

Поверх своей морской короны, растущей прямо из кожи, он надел традиционный венец оквиланского короля из золота и рубинов. Выглядел он теперь бесподобно. Придворные дамы томно вздыхали при виде него, а он предпочитал сидеть в уединении с Дездемоной.

Наверное, он первый король из всей оквиланской династии, который вместо того, чтобы выискивать фавориток, развлекает играми свою королеву. Сегодня он забыл даже о государственных заботах. А ведь без конца повторял, что у него, как у короля, полно неотложных дел. Видимо, все взвалили на плечи Кво и других морген, ползавших по стенам и потолкам дворца, как по морскому дну.

Нехорошо лезть в политику, но Дездемона припомнила стенание кухарки и доложила:

– Простолюдинки жалуются, что их мужья запили на твое щедрое пособие.

– Пособие? – его красивые брови недоуменно взметнулись вверх.

– На то золото, которое ты им раздал, – уточнила она. – Не разумнее было бы занять их за это какой-то полезной работой вместо того, чтобы выкармливать целое королевство тунеядцев?

– Что полезного могут сделать для меня простые люди?

Моран встал и подозвал ее к окну.

– Смотри! – в море копошились, вытаскивая целые бочонки вина и жемчуга с затонувших кораблей, самые настоящие моргены. – Люди так не смогут. Они слабые!

– Что если от безделья они начнут хулиганить?

– Они их усмирят, – он опять кивнул на синие тела морген.

– Но кормить подданных задаром тоже не стоит.

– Это не задаром.

– Ты меня пугаешь? Ты хочешь сделать население целиком морским? От прикосновения к твоему золоту все они захворают, как мой отец?

– Хватит! Ты еще не стала моим первым министром, чтобы лезть с советами, – отшутился он.

– Я стала твоей женой, а это значит, что у меня на тебя больше прав, чем у первого министра.

Моран усмехнулся, показывая, что он все равно счастлив иметь такую красивую обузу. Своими когтями моргена он легко бы мог укротить строптивый нрав жены, но не делал этого.

Дездемона осмелела.

– Кто та дама, что сидит ночью на троне королевы вместо меня?

– А тебе это интересно?

– Если спрашиваю, то да.

– Боишься, что она отнимет часть твоих драгоценностей? Она обожает все блестящее, как сорока. Хранит клады, копит краденое или отнятое золото.

– Не запугивай меня! Свои драгоценности, то есть драгоценности короны, я сопернице не отдам.

Как и своего супруга, хотела добавить она, но постеснялась.

– Все красавицы грешат жадностью, – опять отшутился Моран.

– Это дело принципа, а не жадности.

– Вот и Сепфора так говорит. Поэтому она сейчас засела в Тиоре – столице Тиории. Там больше всего тайников с богатствами, но правители там хитры. Любопытно кто кого оберет: она их или они ее? Тебе никогда не приходило в голову, что у драконов те же инстинкты, что у сорок, когда дело заходит о блестящих штучках?

– Причем тут драконы? Или это дама и впрямь дракон?

Моран осекся.

– Не помню, чтобы рассказывал тебе о Сепфоре и о том, кто она такая на самом деле, – он с подозрением глянул на зеркало. – Оно показало?

Дездемона не стала его разубеждать. За окнами ярко светило полуденное солнце, но внезапно опустилась темнота, как будто великан поднялся из моря и закрыл собой небесное светило.

– Это солнечное затмение? – встревожилась она. Оказаться в темноте, посреди дня было страшно. – Говорят, перед тем, как морской бог забирает жертву, наступает солнечное затмение.