– Море возвращает все, что взяло, но и взамен кое-что требует, – голос леди в пурпурном напоминал звенящее эхо в раковине.

– Вы о фигуре с носа корабля? – Дездемона глянула на прибрежные волны. Деревянной королевы в них уже не было. Значит, ей только показалось, что статую вынесло назад к родным берегам, где она была создана.

Если деревянной фигуры нет, то о чем же тогда толкует незнакомка.

– Тебе пора домой! – вдруг произнесла она. Ее голос музыкой разливался над берегом, поэтому Дездемона пропустила мимо ушей фамильярность в обращении к королеве.

– Домой? – удивленно переспросила она. Незнакомка точно не из числа ее соседей и домочадцев, которые могли бы позвать ее назад. – То есть в Адар?

– Адар это твоя родина, но твой дом в другом месте.

– В королевском дворце, полагаю. Ведь дом женщины это там, где живет ее муж. Хотя… – Дездемона спохватилась, что сама себя загнала в тупик, ведь дом Морана в подводном царстве, а туда ей пути нет.

– Дома тебя ждут, – незнакомка как будто ее и не услышала.

Они стояли рядом. Как можно не расслышать того, кто говорит прямо у тебя над ухом? От присутствия незнакомки казалось, что море становится алым, как ее наряд. Багровое закатное сияние напоминало ее шлейф, раскинутый над морем.

– Мы тебя ждем! Все мы! У тебя могло быть много подруг, если б ты откликнулась.

– Не понимаю.

Дездемоне показалось, что волны стали кровавыми. Она поморгала, но цвет воды сразу не изменился. Даже пена была красного цвета.

– Много человеческих жертв принесено морю, но есть любимицы. А есть те, кого отвергли.

– Ты из общества избранных? – догадалась Дездемона. Это было необычно, ведь незнакомка далеко не уродина. Она даже красива, но в ней есть что-то пугающее. Вероятно, ее мертвенная холодность. Из-за нее она и напоминает оживленную магией статую.

– Я из союза девятнадцати, – незнакомка взглянула на Дездемону чистыми алыми глазами без зрачков.

Дездемона отшатнулась. Да, эта стройная женщина чем-то напоминает пурпурную русалку из ее снов, но у нее нет ни чешуи на коже, ни перепонок, ни короны из шипов на макушке.

– Мы остаемся такими, какими были, если мы не подходим…

– Как загадочно звучит! – Дездемона начала искать глазами охрану. Где только пропадают Ливия и Берсаба, и даже Вайра, когда их присутствие рядом очень не помешало бы. Хотя бы чтобы придать храбрость. Быть наедине с умалишенной или призрачной женщиной это не самое лучшее.

– Твой дом это морской храм, – продолжила незнакомка. – Тебя там ждут.

– Я не знаю никого там.

– Я тебя там жду! – женщина взглянула на нее алым гипнотизирующим взглядом. И вдруг нестерпимо захотелось пойти следом за ней, куда бы она ни позвала, пусть даже в пучину.

Очевидно, где-то наверху засуетились люди, потому что незнакомка настороженно поглядела на окна.

– Мое имя Корида, – представилась она. – Следуй за мной!

Дездемона попятилась от волн, омывавших расшитый бисером подол платья. Оказалось, что она стоит прямо в воде, и шлейф Кориды это на самом деле алая волна.

– Что ты хочешь?

Но Корида уже двинулась дальше в море. Она точно шла, а не плыла. И шла она до тех пор, пока ее голову, из-за прически похожую на узорчатую рыжеватую раковину, не скрыла накатившая волна.

И все! Корида исчезла, как призрак. Ни крика, ни вздоха. Она просто растворилась в волнах, и море тут же снова стало синим, как будто и не было пурпурных волн минуту назад.

Дездемона вдруг ощутила, как тяжелы стали рубиновые сережки в ушах. Вроде бы сережки символизируют брак. Так что их тяжесть может оказаться символичной. Ведь древний бог зовет ее из пучины.

И пусть себе зовет! Дездемона развернулась и пошла назад во дворец. Моран сказал, что на сегодняшний вечер запланировано какое-то празднество.

Подражатель праздновал уже сейчас, превращаясь то в одного придворного, то в другого. Среди знати он навел большую панику. Теперь многие подозревали друг друга в неуместных шутках и колдовстве. Дездемона могла бы поведать обиженным, что при дворе поселилось существо, способное принять любой облик, и ввести в заблуждение, но предпочитала молчать.

Леди Селинда, дочь одного из министров, рыдала в одной из галерей. Дездемона успела днем заметить, как Подражатель подкрался к ней и принял ее облик всего на пару минут, но довел несчастную деву до слез сразу на несколько часов.

– Я видела саму себя! Это значит, что я скоро умру, – причитала Селинда. – Призрачные близнецы, по преданиям, являются исключительно тем, кого ждет скорая смерть.

– Ну, может не все так трагично, – утешила Дездемона хрупкую чахоточную шатенку, которая официально считалась ее фрейлиной.

– Это точно к смерти! – суеверности леди Селинды не было границ. – Своих близнецов видят только те, кому жить осталось недолго.

Ну, может, их видят только те, кого Подражатель потом утягивает на дно, подумала Дездемона, но промолчала. Зачем его обличать.

– Говорят, что призрачный близнец это вестник с того света – посланник смерти! – тон леди Селинды стал поучительным.

Дездемона из вежливости кивнула ей и пошла готовиться к вечернему празднеству. Почему-то после встречи с Коридой ей захотелось сменить тяжелое бордовое платье на какой-то более фривольный наряд. Желательно не красных оттенков. Уж слишком они напоминают о крови.


Волшебное зеркало показывало какой-то странный конклав, на котором присутствовали Лансье и Теон. Они приносили присягу «изводить морген», затем жрецы пускали им кровь, и юноши сами видоизменялись до состояния морских монстров. Вероятно, зеркало впервые ей лжет. Лансье и Теон не могут быть где-то на религиозном собрании. Сейчас все спешат на праздник. Уже вечер. Водные каналы к дворцу, украшенные по бокам лентами и цветами, напоминают феерию.

Вероятно, в зеркале она приняла каких-то чужих юношей за знакомых дворян. К тому же картинка быстро сменилась на какой-то сказочный пейзаж из айсбергов и ледяных русалок океана. Зеркало могло показать много интересного, но Дездемону сегодня вечером ждало другое развлечение.

Празднование проходило на воде. Гости развлекались в гондолах, украшенных пестрыми ленточками. Королевская гондола была роскошнее всех. Никто даже не заметил отсутствие в ней гондольера. Она сама неслась по течению, придерживаясь курса выбранного Мораном. Резная наяда на носу борта вдруг подмигнула Дездемоне деревянным глазом. Но на этом чудеса только начались.

Вечернюю заводь озаряли светящиеся изнутри лилии и кувшинки. К тому, что водяные цветы способны сиять подобно лампадам, Дездемона уже привыкла. Но вот искры на воде оказались для нее сюрпризом.

– Что сегодня за праздник? – Дездемона заметила огни, спущенные на воду. Каждая свеча была закреплена в центре плавучего листа, будто лилия. Огни не гасли. Наверняка, они волшебные.

– Не трогай их! – посоветовал Моран. Он сам легко соскользнул в воду и проплылся меж светящихся цветов. – Это огни Сепфоры. Она вот уже больше столетия празднует таким образом каждый год памяти знакомства с моей матерью.

– С Лилофеей?

– Да. Они познакомились случайно у огненных водопадов Тиории и подружились. Место их встречи оказалось весьма символичным. У берегов Тиории живут огненные феи и цветут пламенные лилии. Однажды я отнесу тебя туда, но близко подплыть к огнепадам мы не сможем. Это слишком рискованно.

А вот огни Сепфоры его не обжигали. Моран отплыл куда-то, сорвал одну сияющую лилию и принес ее Дездемоне. Когда он подплывал к гондоле, была видна лишь его роскошная корона, сверкавшая над поверхностью воды.

– Так сегодня мы празднуем дружеский союз между богиней драконов и морской царицей?

– Сепфора называет это союзом огня и воды.

– Мне бы даже не пришло в голову, что такой союз возможен, – Дездемона разглядывала лилию, в сердцевине которой горел крохотный огонек. Можно было подумать, что в цветке прячется фея.

– Я думала, что огонь и вода это две враждующие силы.

– Иногда достаточно найти одного друга во враждебной расе, и война прекращается. Лилофея нашла Сепфору, и противостояние между огненными и водяными созданиями прекратилось. Теперь даже морские драконы больше не дерутся с огнедышащими, а в прежние времена они устраивали бои, пытались ослабить друг друга струями пламени и воды. Представь, если огнедышащего дракона окатывают целым потоком воды, а водяного напротив обжигают струей пламени.

– Думаю, преимущество было на стороне водяных драконов, – рассудительно заметила Дездемона, – ведь они могли спрятаться от огня, нырнув поглубже. Огненные драконы, наверняка, не могут плавать под водой.

– Зато могут стрелой подняться в небеса, где поток воды, извергаемый морскими драконами, их не достанет. Но терпения летать повыше и не воевать у них хватало не надолго. Драконы – задиры. Они все время искали повод подраться друг с другом, пока Сепфора не стала подругой супруги водяного царя.

– Ты думаешь, у нас будет также: у морген и людей? Раз одна земная девушка искренне полюбила морского принца, то оквиланцы и моргены прекратят враждовать.

Моран надолго замолчал, а лилия напротив засветилась ярче. Огни Сепфоры поддерживали идею Дездемоны, но Моран сомневался.

– Иногда вражда имеет слишком глубокие корни, – задумчиво проговорил он. – Водяные и огневики враждовали лишь ради забавы. Волшебные создания легкомысленнее людей, поэтому и прощают они охотнее, чем люди. А вот с земным населением Оквилании все не так просто. Люди с колыбели приучают своих детей ненавидеть морген.

– А я-то уже подумала, что ты выбрал себе земную невесту не из-за любви, а из-за высоких целей примирения с человечеством, – попыталась пошутить Дездемона, но настроение этим она не подняла ни себе, ни супругу.

Моран выглядел настороженным. Он толкал гондолу с Дездемоной, а сам плыл за ней. Издалека за ними следили советники и люди в карнавальных масках. Разве сегодня еще и карнавал?