Здесь все гомонили и роптали. Ее могли разорвать. Даже заторможенным сознанием Дездемона это соображала, но все равно брела за шутом. Кто-то наступил ей на шлейф. Она обернулась и заметила морскую тварь, которая не хочет отпустить ее из дворца, но уже было поздно. Горожане ее заметили. Как ни странно никто не накинулся на нее с палками и камнями. От нее пятились, как от прокаженной. Очевидно, кто-то распустил слух, что жертва Дарунона опасна. Строит тронуть ее, и пострадаешь сам.

Дездемона шла за ярким мельканием одежды арлекина. Он пританцовывал уже далеко впереди, а на городских улицах творилось что-то странное. Трупы утопленников сваливали грудами прямо у обочин дорог. Неужели так много людей утонуло в последнее время! Не все из них рыбаки! Почему-то доставать тела помогали моргены.

– Я видел ее своими глазами, – донесся хриплый голос рассказчика из приоткрытых дверей кабака, где собрался народ. – Давно это было. Я видел ее и с тех пор не могу ни умереть, не утонуть. Флот врагов подступал к Оквилании, и вдруг возникла она – волшебница из моря. Она шла по воде. Ее платья голубого цвета почти сливалось с морским простором. Корабли накренились, едва она отвела свой шлейф. Я смотрел на нее в подзорную трубу и ослеп на один глаз. Чудесное видение, но опасное! Красавица в короне оказалась могущественнее обычной русалки, способной наслать шторм. Ее шлейф – это морская гладь. Голубое платье цвета морской волны плавно перетекает в море. Там, где начинается шлейф, образуются волны. Ее подол это и есть все море! Дерни она им, и все корабли потонут.

– Это была Лилофея, дочь короля Оквилании? – спросил какой-то ребенок.

– Верно! – рассказчик снял повязку, продемонстрировав одну пустую глазницу, обросшую зеленоватой тиной. – Мне даже стало стыдно, что я наемник, приплывший сражаться на кораблях ее врагов. Я выжил чудом. Огромный вал чуть не накрыл корабль. Волна обратилась в девушку в морской короне. Она стояла у меня на палубе, а ее подол растекался морской пеной. Ее лазурный взгляд говорил – не шути со мной.

«Я жена подводного царя, – сказала она, – пока на воде, вы все в моей власти».

Мой помощник хотел откупиться и спросил ее:

«Чего ты хочешь? Золота? У нас оно есть».

А она ответила:

«В море золото больше, чем на поверхности. Все наши врата, дворцы, пирамиды и храмы из чистого золота».

«Тогда что ты хочешь? Наши жизни?», – спросил я и услышал в ответ.

«Это страна моя и моего мужа. Она наследие наших детей. Убирайтесь от ее берегов, иначе вас всех погребет море».

Хорошо иметь в защитницах дочь, ставшую женой морского царя. Так один разобиженный посол говорил при дворе Оквилании. После личной встречи с Лилофеей мне ясно, на что он намекал. Как выяснилось, она может заморозить море, а может превратить в горячую лаву, сжигающую суда. С теми, кто не послушался предостережения, она поступала так. Пока она оберегала государство, оно процветало. Но последний раз ее видели у берегов более столетия назад.

– Сама Лилофея! – выдохнул кто-то. – А она к нам вернется?

– Этого она не сказала! – рассказчик опорожнил кружку зеленоватого, как тина, пива. – Зато морская гадалка предрекла, что я не умру, пока она не вернется, чтобы править Оквиланией, но вместо нее приплыл ее сын. Ассамбр! Видно, все пошло не по плану. И теперь быть беде.

– Ее шлейф это само море! – с придыханием повторила какая-то девочка лет десяти. – Пожалуйста, расскажи об этом еще!

Дальше Дездемона слушать не стала. К тому же арлекин уже манил ее к ладье, дожидавшейся на водном канале. Нос ладьи, обтесанный в виде скелета русалки, отпугивал. Дездемона остановилась в нерешительности. Дальше она не пойдет!

– Ты сумасшедшая! – это был голос подоспевшей Сепфоры. Она обхватила Дездемону за плечи и оттащила ее в сторону раньше, чем склизкие щупальца метнулись к ней из-под маски арлекина. Сам он куда-то исчез. Ладья тонула, а длинные щупальца протянулись по улицам, как бичи.

Сепфора чуть взлетела над мостовой, приподнимая Дездемону, и дохнула на них огнем. Они мигом скользнули назад в канал. Пошел едкий дым.

– Морской бог напоминает, что ты принадлежишь ему, – констатировала дама-дракон.

– Зачем? Он и так может притянуть меня, будто лунатика.

– Только при полной луне, – Сепфора оказалась очень осведомленной в храмовой магии. – Ко дню твоих именин, как назло, зарождается месяц. Полнолуние миновало. Дарунону придется послать за тобой своих агентов, если ты сама не приплывешь к нему.

– Кто такие его агенты?

– Его рабы, если хочешь точности.

– Рабы? Откуда они берутся?

– Все, кто умирают в храме, воскресают его рабами.

И очевидно делятся на разные касты, потому что пурпурные девы-рыбы явно ощущали себе кем-то большим, чем обычными рабынями. Они словно стали частью его. Видимой связи не было, но все они словно соединялись с чудовищем в один организм.

– Что ты знаешь о Даруноне?

– Ну, – помялась Сепфора, – близко я с ним не знакома, и одного дракона точно не хватит, чтобы его испепелить. Даже вся моя драконья стая не справится. Помощников звать бессмысленно. Лучше спроси меня, что я знаю о беспорядках в столице Морана? Скоро тут вырастут целые пирамиды из трупов. Агрессия народа растет. Они поняли, что дарованное королем золото не стоит жизней их близких. Нам лучше не дразнить простолюдинов. Ты слишком роскошно одета, чтобы гулять по улице одна.

– Здесь не найдется ни одного вора и грабителя, который прельститься моими драгоценностями. Моран всех уже обогатил.

– Они зарежут тебя лишь ради того, чтобы проверить, не задобрит ли твоя кровь беспощадное море. Посмотри! По улицам уже течет вода. Подвалы затоплены. В домах сыро. Убить одну девушку, чтобы не затонуть, готовы практически все.

Дездемона ощутила, как по щеке катиться соленая слеза. У слез такой же вкус, как и у морской воды. Вкус соли.

– Ты гуманно относишься к людям, – посочувствовала Сепфора, – но я наблюдаю за человечеством веками и могу сказать: как бы добры люди не были, едва возникает риск для их собственных жизней, они становятся хищными, как шакалы. Защитить тебя может лишь тот, кто любит. Благо, что он сам не человек.

По мостовой текли ручейки воды. Лужи в некоторых местах грозили обратиться в озера. Когда Сепфора опустила ее назад на землю, каблуки Дездемоны увязли в тине. Подол платья намок.

– Пойдем обратно! Моран будет недоволен, если узнает, что я отпустила тебя гулять по городу.

Тащить Дездемону до дворца Сепфора явно не собиралась. Они пошли назад и вернулись к главной площади. Точнее, Сепфора парила над дорогами, а не шла. Дездемона едва поспевала за ней. Тяжелое золотое платье, вышитое, незнакомыми гербами, совсем не мешало Сепфоре двигаться со скоростью ветра. Казалось, что она летит над булыжниками мостовой, а сверкающий шлейф тянется за ней, как драконий хвост. По сути, так оно и есть. Дездемона по опыту уже знала, что дама в любой момент может обернуться драконом. Нужно только ее разозлить или привлечь ароматом крови.

Красивый обруч с янтарными подвесками на лбу у Сепфоры тоже напоминал тонкую живую змею со множеством глаз. Он удачно скреплял плетенку из непокорных длинных локонов.

День был пасмурным и прохладным, но находиться рядом с Сепфорой было жарко и душно, будто в печи. У Дездемоны возникало чувство, что ее заперли в разогретой духовке. Все! Больше она бежать за драконицей не может. Пора немного отстать.

Ушей Дездемоны достигли обрывки болтовни работяг с доков. Они жаловались, что все корабли, находившиеся в порту, погибли во время недавнего шторма. Так же к берегам Оквилании прибило обломки судов целого флота с незнакомыми гербами. Наверное, моргены, служившие Морану, расшалились, пока он был в отлучке. И вот плачевный результат!

Трупы утопленников с кораблей сваливали в одну большую кучу перед ратушей. Их тут целая гора. Нижние трупы точно отмечены когтями морген. Такую же отметку Дездемона видела когда-то и на горле своего отца. Моран предположил, что наверняка, морген, бывший тайным партнером отца, оставил на нем клеймо. Так метили будущих рабов моря.

– Посмотри! – Дездемона неосторожно схватила рукав Сепфоры и опять обожглась. Больше прикасаться к спутнице она точно не станет.

– На них морское клеймо! На всех! Ты знаешь, что оно предвещает?

– От них можно заразиться. Я очищу площадь, – Сепфора выдохнула тонкую струйку огня прямо на гору трупов. И все опухшие тела вспыхнули одним большим костром. Кажется, в пламени конечности некоторых утопленников зашевелились.

– Ты можешь потушить огонь?

– Зачем?

– Они еще живы.

– Мелкие моргены, заползшие внутрь их тел, а не они. Твои братья тоже живы в склепе. Но это уже не они.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда увидишь их, поймешь. Тогда не мешай мне их сжечь.

Сепфора рассвирепела и жгла каждого, кто доставал из воды тела. Люди начали бежать от нее. Если учесть, что все стрелы и пули отскакивали от ее платья, как от брови, то народ стал испытывать к ней благоговейный трепет и шептал ей вслед:

– Идет богиня!

Производить пламя из дыхания действительно могла только богиня. Они бы видели еще, как она обращается в дракона.

Вот только морское чудище, преградившее им путь, перед Сепфорой уважения не испытывало. Оно шипело на нее, как на заклятого врага.

– Ты крадешь жертву у моря. Это обернется трагедией, – зашипело оно, тряся синими рогами. – Я должен отвести ее в храм.

– Если уведешь подругу у меня, то я обращу все море в огонь, и тебя самого подпалит, – Сепфора наглядно продемонстрировала это, воспламенив целый фонтан. Вода, стекавшая потоками по ромбам и многоярусным чашам, вдруг стала жидким оранжевым огнем, от которого на площадь посыпались искры. Несколько искр опалили шкуру моргена так, что он с визгом и проклятиями отскочил в сторону, уступив дорогу.

Никто не мог сладить с Сепфорой. Вот только и она вдруг чего-то испугалась, обхватила спутницу за талию и оттащила за угол. Дездемона поняла, в чем дело лишь через минуту. Шеренга существ в красных капюшонах напоминала процессию из ада. Они промаршировали мимо, так и не заметив, что искомая ими королева прячется рядом. Значит, нюха охотников у них нет. Им нужно, чтобы кто-то доложил им о месте нахождения жертвы.