Юлия уже четвертый раз хочет достать из кармана мобильный телефон. Но его нет с собой. Поговорив прошлой ночью с Леонардом, она забыла его зарядить. А сегодня утром выключенный телефон лежал на подоконнике. Юлия поставила его на зарядку перед уходом. Теперь она чувствует себя странно голой. Как будто она была единственным человеком без мобильного телефона. Посторонней.

Юлия проходит через аудиторию и идет к плану замены рядом с учительской, чтобы узнать, не отменены ли какие-либо из ее уроков. И пока она стоит и изучает отдельные записи, внезапно она замечает пристальный взгляд на себе. Она смотрит вверх и прямо в глаза девушке, которую никогда сознательно не замечала. Он смотрит на тебя так, будто видит тебя насквозь. Высокая и стройная. Становится неловко. Когда девушка наконец отворачивается, остается странное презрение. Как дурной запах, который доходит до Юлии слишком поздно. Она отворачивается и идет к лестнице. И каждый шаг словно приходится на грань, на которой она балансирует. Как будто она на грани, а грань в метре над пропастью. Она чувствует первые признаки страха, который, по ее мнению, необоснован. Учащенное сердцебиение и беспокойство в желудке, урчание в кишечнике, тошнота, холодные руки в такой жаркий день.

Юлия продолжает идти. Она – одно лицо среди многих. Когда она гуляет с Марлене и Леонардом, она как продолжение этих двоих. Связь между ними и остальными. Но Марлене сегодня не было там, где они договорились встретиться. А Леонарду ко второму занятию по расписанию. Обычно на Юлию смотрят, но сегодня на нее таращатся. Больше обычного и по-другому. Более фанатично, более громко. Эти другие взгляды прилипают к ней все сильнее и сильнее. Они следят за ней. Головы поворачиваются в ее сторону, и разговоры обрываются на середине предложения. Тишина становится зловещей, в ней потрескивает покой. Это момент, когда предчувствие становится ощутимым. От догадки у Юлии пересыхает во рту и распространяется тошнотворное ощущение по всему ее телу. Кто-то что-то шепчет. Потом еще кто-то. Шум, похожий на порыв. Они стоят и нагло смотрят на Юлию. То, как не смотрят на других. Только на животных в зоопарке. Или в новостях.

Затем ее имя эхом разносится вниз по лестнице. Единственное четкое: «Юлия!»

Она оборачивается, отвечая на зов, прежде чем ее разум успевает понять. И в этот момент Марлене рассекает толпу. Как будто она врезалась в нее острым ножом. Или как будто нос корабля нашел на айсберг.

Когда Марлене подходит к Юлии, она ухмыляется ей и садится рядом.

– Я проспала, – тихо говорит она.

– Я тоже, – отвечает Юлия.

Тишина по-прежнему повсюду, пара глаз уставилась на них.

Марлене оглядывается вокруг, словно только заметила, что находится в центре внимания. Затем она говорит девушке рядом:

– Почему ты так тупо смотришь на меня?

Ее тон похож на хлыст. Она рывком пробирается сквозь толпу, которая похожа на стадо крупного рогатого скота. И все они начинают двигаться.

После этого на Юлию больше никто не смотрит. Лица и тела сливаются в рой. Они перестают смотреть так пристально и отводят взгляды в сторону, испугавшись, что Марлене может воспринять это плохо.

Но предчувствие не проходит.

Другие

ЭДГАР:

В то утро отец отвез нас с Линдой в школу. Накануне вечером мы посмотрели у меня фильм и заснули. Я не ставил будильник. Как я уже сказал, мы просто заснули. А когда утром постучал отец, автобус уже уехал. Мы бы в любом случае не успели. Вот почему мы опоздали в тот день. Итак, Линда и я. Потому что Линда была со мной всю ночь. Мы смотрели фильм.


МОМО:

Думаю, никто, кроме меня, не заметил, что они пришли на занятия вместе. Остальные уже были заняты записями, но тогда я этого не знала. Теперь я могу сказать, что настроение было напряженным. И было как-то слишком тихо. Обычно все всегда отвечают, когда кого-то спрашивают на английском. Но в этот раз никто не слушал. В тот день было тихо. И когда Линда наконец пришла, я не могла спросить ее, почему она опоздала, потому что Ринекер нас рассадила. Якобы потому, что мы постоянно мешаем друг другу учиться. Линда в тот день была немного странной. Я написала ей, но она не проверила свой мобильный телефон. Мы в принципе не использовали телефон на уроке. Все остальные смотрели на дисплеи под партами. Сначала я подумала, что мне просто показалось. В тот день я была в плохом настроении и почти всю ночь не спала. Не знаю. Думаю, я была больше сосредоточена на Линде, чем на чем-либо еще. Они с Эдгаром часто вместе ходят на занятия, и в этом нет ничего необычного. И случалось так, что они опаздывали. Но все же в тот день все было по-другому. В целом настроение было странным. Как будто случилось что-то плохое. Как авиакатастрофа. Или авария, или что-то в этом роде.


ЛЕОНАРД:

По четвергам у меня всегда уроки начинаются на час позже, поэтому я могу поспать подольше. Но первые новости о записях пришли около половины восьмого. Тогда я все еще был в постели. Я получил гребаную ссылку несколько раз. В групповых чатах от Лене и нескольких друзей. Но щелкнул не сразу – всегда проверяю свой телефон только после тренировки. Я к этому привык. Когда сестра позвонила, я был на пробежке. Первые несколько раз я отклонил звонок, но она продолжала звонить. Она никогда так не делает. Так что в следующий раз мне пришлось ответить. Я стоял у канала, когда она рассказала мне о статьях. И сначала я ей не поверил. До этого она была связующим звеном между нами – Юли и моя сестра были лучшими подругами с пятого класса, а потом внезапно появился я. Лене никогда не говорила, что это ее беспокоит или что-то в этом роде. Но я ее слишком хорошо знаю. Я знаю, что движет ею. И она все время предупреждала меня о Юли. Она сказала, что для меня это было больше, чем для нее. Чего, конечно, я не хотел слушать. Ну, по крайней мере, после звонка я проверил сайт. Пауза. Сначала я подумал, что тексты написаны не ею. Я подумал, что ее аккаунт мог быть взломан или кто-то получил доступ к сайту через ее ноутбук. То есть я знал, что ее ноутбук пропал, она сказала мне об этом накануне вечером. Но чем больше я читал, тем яснее становилось, что эти записи могли быть только ее. Были вещи, о которых не знал никто, кроме нас двоих. Я знаю, что я не имею права так говорить, но она заслуживает того, что с ней случилось.