— А я думала вы ровесники. Хотя мне всегда казалось, что клуб это для молодежи, ну так, до двадцати пяти, а вот дальше нужно заниматься более серьезными вещами на досуге, — Марина чуть хмыкает, но видно на сто процентов, что ее совершенно не задели мои слова.

— Знаешь, я с тобой согласна. Клубы-это прерогатива молодежи. Я здесь по делам. Через двадцать минут в вип-ложе у меня заключение контракта. Я всегда считала, что увы и ах, мужчина в этом деле больший ас. И лапши на уши навешают меньше, поэтому Олег мое доверенное лицо. Так сказать, взгляд со стороны. Поэтому я здесь не гуляю, а работаю.

— А вот и я, — ай да, Коля, ай да вовремя. Ставит на стол текилу и две рюмки. Мда… а я думала будут коктейли. — Мы же с вами раньше виделись, верно? — указывает на Самарского.

— Было дело, сто лет назад.

— Да уж не сто, поменьше. Олег, насколько я помню, а вы? — указывает Коля на черноволосую.

— Марина.

А дальше Чернов наливает две рюмки текилы, встает, чтобы принести еще две, но Марина останавливает его рукой, мотивирую тем, что ей пить нельзя, собственно и Олегу, который сегодня за рулем. Тоже мне трезвенница-работница, блин. Во время последней нашей встречи вино пить не чуралась, а тут показывает свои фи. Да и пожалуйста, зато в меня вселился какой-то бес. Никогда не пила, максимум пару бокалов шампанского на официальных праздниках, а тут первая рюмка обжигающего напитка пошла на ура. И лайм оказался кстати. А потом пошла вторая рюмка, после которой мне стало очень даже хорошо. Даже захотелось улыбаться сродни дуры, но это до тех пор, пока снова не взглянула в сторону черноволосой. Марина-чмырина. Ну как можно так спокойно и собранно себя вести? До невозможности вежлива и мила. По ходу даже Чернова очаровала, обсуждая с ним компьютерную игру. Стерва, неужели и в танчики играет? Так может они с Самарским просто в игрушки играют? Ха! Рубятся в танчики, и он ее ни капельки не любит. Тянусь за бутылкой, но Самарский ее отодвигает к себе.

— Помнишь, ты говорила сегодня о законах? Так вот, золотце мое, крепкие алкогольные напитки употребляют с двадцати одного года. Не дотягиваешь еще.

— Олег, да прекрати. Она же с парнем.

— Чушь! — громче, чем надо выпаливает Коля. — У нас нет такого закона. С восемнадцати продают всем, а что там положено, а что нет для здоровья, только наше личное дело. Так что извиняйте, — пододвигает обратно бутылку и притягивает меня за плечи к себе. Ой, Коленька, и ничего ты не обосрался в поленьке. Душка моя, уел невозмутимого Самарского, активно жующего зубочистку.

— Ладно, нам уже пора. С минуты на минуту придут мои заказчики. Было приятно с вами встретиться.

Встает из-за стола, улыбаясь своей идеальной улыбкой. Вслед за ней встает Олег, бросает свою зубочистку на стол и не говоря ни слова идет за чмыриной. Вот так ушел, не сказав ни слова?! Это слишком даже для него! Оборачиваюсь вслед уходящему Самарскому и в очередной раз хочется плакать. Равнодушная скотина! Хоть бы раз обернулся. Только я произнесла мысленно эти слова, как на лестнице Олег обернулся и подмигнул мне. Телепат долбанный.

— Я тебе сейчас глаза зубочисткой продырявлю.

— Чего?! — поворачиваюсь на голос Чернова.

— Хватит на него пялиться, вот что. Все-таки ты дура, Островская, — берет бутылку и наливает в рюмки алкоголь. Залпом выпивает одну и тут же наливает вторую. — Чего не пьешь? — пододвигает мне рюмку.

— Мне не нравится, когда ты злой.

— Сейчас нажрусь и подобрею. Танцули будем танцевать. Давай пей, иначе трезвую тебя в постель не затащить.

— Ты и пьяную меня туда не затащишь. Ну разве что, просто баиньки уложить.

— Убью тебя когда-нибудь.

— Скорее я сама себя, — хмыкаю в ответ на вполне серьезный вид Чернова. Беру рюмку и выпиваю залпом.

В мои планы совершенно не входило напиваться и тем более давать себя лапать Коле. Но после пятой рюмки отголоски моего разума помахали мне ручкой. На смену веселому раунду, пришло абсолютное уныние, стоило мне только взглянуть наверх. Столько контракты не заключают, поди уже попрощалась со своими клиентами и скачет на Олеге в ВИП ложе.

— Чмырина!

— Господи, да я только чуть-чуть задницу потрогал. Это же даже не грудь, — поднимаю взгляд на возмущенного Колю, с которым последние пару минут я танцую какой-то медляк. Все-таки я и вправду дура. Это ж надо ляпнуть вслух.

— Прости, это не тебе.

— А кому?!

— Да какой-то урод в конце зала девчонку зажимает.

— Ясно.

Кладу голову на грудь Чернова и пытаюсь делать вид, что принимаю активное участие в так называемом танце. А сама зачем-то нюхаю Колю. Ну вот, совсем не то! И табака не чувствуется и туалетная вода какая-то приторная. Все не то. Кажется, я где-то читала, что после первой волны эйфории после употребления алкоголя наступает депрессивная волна. И все же медики не врут. Наступила.

— Коль, а давай напьемся?

— А смысл? Дать все равно не дашь, потом еще блевотину тебе с волос смывай.

— Ну, Коль. Я волосы уберу, если что.

— Я тебе сегодня уже говорил, что ты дура?

— Конечно.

— Ладно, только на утро претензии не принимаются.

Чернов провожает меня до столика и усаживает на диванчик как маленького ребенка.

— Я быстро в сортир и за новой бутылкой. Никуда не рыпаться и в приключения не попадать.

— Ага.

Как только Коля уходит, беру оставшуюся текилу и наливаю себе рюмку, но поднести ко рту не успеваю. Ее просто выбивают в воздухе, разливая алкоголь мне на руку.

— Тебе уже давно хватит, — поворачиваю голову на знакомый голос и от злости кажется готова лопнуть. Хочется ударить ему в ответ по руке, но вместо этого у меня внезапно прорезается голос.

— Ты больной что ли?! — ответа, как и морального удовлетворения от взаимного толчка Олега, я не получила. Через считанные мгновения он берет меня за руку и ведет к выходу. — А тебя ничего не смущает?

— Нет.

Пропускает меня первой на улицу, и преспокойненько идет дальше, не забыв взять меня за руку. Открывает переднюю дверь авто и подталкивает мое несопротивляющееся тело на сиденье. Я ожидала чего угодно, но точно не отсутствия Марины в машине.

Олег садится за руль, отъезжает со стоянки и спокойно едет вперед. Мне бы многое хотелось ему сказать, да и уж чего греха таить, спросить, где потерял свою красавицу, но мой рот как будто заклеен скотчем. Самарский останавливается на светофоре, закуривает сигарету и открывает окно. Когда свежий воздух достиг меня, я поняла, как там похолодало. Странно, когда он вел меня к машине я этого нисколечко не почувствовала, а сейчас самым настоящим образом холод пробирает до костей.

— Напиши сообщение своему Коле. Нехорошо как-то оставлять в неведении кого-либо.

Да уж, почему-то сама я об этом не задумалась ни на миг. Бедный Чернов. Беру телефон и отправляю ему сообщение.

«Меня забрали домой. Сопротивление было бесполезно. Завтра позвоню».

Убираю телефон в карман и без стеснения смотрю на Олега, который выпускает струю дыма. Ненавижу сигаретный дым! Но почему даже это я могу в нем принять?

— Еще ни один человек не совершал нормальных поступков по пьяни. Нет ничего хуже, чем о чем-то жалеть потом. Особенно о том, что нельзя исправить. Не надо совершать глупых поступков. Подружками ты, как я вижу, так до сих пор не обзавелась, стало быть, и поплакать в жилетку некому. А парень на эту роль не годится. У нас другое на уме.

— Самый умный, самый спокойный, всезнающий и всепонимаюший Олег. Тебе корона не жмет?

— Не знаю, я никогда ее не носил, — отворачиваюсь к окну и пытаюсь не показывать истинных эмоций. Ведь у кого-то получается быть спокойным донельзя. — Пуговицы застегни, грудь-то уже выгуляла, — слышу звук закрываемого окна и в который раз не могу открыть рот. Мне просто нечего ему ответить. Только из чувства протеста пуговицы все равно не застегну.

Так и проехали до дома молча. Вышла из машины, демонстративно громко хлопнув дверью, и пошла к подъезду.

— Ты бы лучше с клуба так охотно уходила, — слышу позади голос Олега.

— Ты бы лучше за своей жизнью смотрел, а то я еще могу подумать, что ты за мной следишь.

— У меня нет на это времени, — открывает дверь в подъезд и пропускает меня вперед.

— У нас безопасный подъезд, провожать меня дальше не надо.

— Мне будет так спокойнее. Заходи, и так примерзла уже.

Заглядываю ему в глаза и так хочется сказать «так согрей». Давай, телепат фигов, сожми, затискай меня в подъезде, да хоть изнасилуй. Вот идиотка, какое же это изнасилование, если я сама отдамся? Усмехаюсь сама себе и все же захожу в подъезд. Заходим в лифт, и Олег нажимает на кнопку девятого этажа.

— Раньше ты была добрее, не пытайся строить из себя того, кем не являешься. Ты же хорошая девочка.

— Я понять не могу, ты издеваешься что ли?! Девочка, блин! Да иди ты, мальчик, в жопу!

Уж всего можно было ожидать, но точно не заразительный смех Олега. Стоит и наглым образом смеется до тех пор, пока створки лифта не открываются.

— На выход, Виктория, — указывает мне рукой, которую я тут же хочу ему оторвать. Господи, да что со мной происходит? А хуже всего то, что он прав. Еще несколько месяцев назад я такой не была. Из меня как будто прет вся злость и обиды, и самое дурацкое, что я не могу это сдержать. Уже третий раз пытаюсь вставить ключ в замок, но ничего не получается!

— Дай сюда, — берет ключ и спокойно открывает дверь. Вхожу в квартиру и от злости пытаюсь закрыть дверь перед носом Олега. — Силы как-то не равны.

— В собственной квартире меня точно провожать не нужно.

— А я тебя уже проводил. Тут можно и чем-нибудь другим заняться, — проходя внутрь квартиры произносит Олег.