- Я ещё хочу.

Меня держат за лодыжки, за плечи, и разговаривают так, будто меня с ними нет, и я безучастно слушаю перепалку, словно речь не обо мне.

- Ей хватит.

- Ей не хватит.

- Мы спорить будем?

- А ты опять все за всех решаешь?

- Да.

- Нихера.

- Я сказал: всё.

- Нет.

- Отвали.

- Сам отвали.

- Ты долб*ёб.

- Пошел нах*й.

Они замолкают.

Тяжелые выдохи наполняют спертый, пропахший сексом воздух, запуталась, кто из них где находится, но это уже неважно, у меня уже вообще всё вокруг кружится, и они, и рояль, и я сама, кажется, верчусь юлой, я стою на полу или ещё в воздухе, не разобрать, а ещё, наверное, смешно, что они так рвались на второй раз потому, что хотели оргазм, но закончила лишь я, и аж два раза, а они ругаются, а, может, это и не смешно вовсе, я и не смеюсь, сознание меня покидает, я отключаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 29

Перед глазами белый потолок, розовые стены, в руку воткнута капельница.

Боже мой.

Что за кошмар.

Проморгавшись, пытаюсь встать, на мое шевеление поворачивается девушка в зелёной врачебной пижамке, она отбрасывает на стол пульт от телевизора и торопится ко мне:

- Проснулись? Отлично. Скоро приедет врач, вы пока полежите.

- Это больница? - недоверчиво уточняю, хотя и так вижу, что не ресторан. Светлая одноместная палата с телевизором, столом, кожаным диваном и полкой с книгами.

В висках стучит, тянусь, девушка в воздухе перехватывает мою руку. Качает головой:

- Осторожнее. Вы же видите. Игла выскочит.

В висках стучит настойчивее, будто в череп долбит клювом дятел. Последнее, что помню - свадьба, малый зал, рояль и...И да.

Смотрю в окно, розовые шторы просвечивают, значит, сейчас день.

- Воскресенье? - на всякий случай спрашиваю.

- Понедельник, - отвечает медсестра.

- Я почему здесь? - делаю ещё одну попытку встать.

- Ждите врача, - она за плечи укладывает меня обратно на подушки. Помолчав, понижает голос. - А вы не помните, как вас привезли?

Не отвечаю. Почему-то злюсь на девушку. Чего она такая непонятливая. Если бы я знала. Я бы у нее не спрашивала.

Она оглядывается на дверь. Убедившись, что в палате никого, кроме нас нет, ещё тише тараторит:

- Ночью, в воскресенье. Я дежурила. Два мужчины вас привезли. А потом муж ваш приехал. Что там было. Эти трое весь пост разнесли. Думала, пациентами к нам лягут. В травматологию. Такая драка была, вы бы видели.

Она замолкает. Смотрит на меня. На лице написано жгучее женское любопытство.

Сглатываю.

Значит, они сказали Артуру. Я так добивалась от него, чтобы он мне поверил, и теперь он наверняка верит, а мне вдруг становится настолько плохо, что темнеет в глазах.

- Аккуратнее, - напоминает медсестра, удерживая мое запястье. - Игла выскочит.

- А...- кладу руку на одеяло, откашливаюсь. - А муж приезжал?

- Там сидит, - она машет в сторону двери. - Врач и его сначала не пускал. Ещё бы. Такой погром устроил. У нас здесь все таки больница. А не спортклуб.

Хватаю ее за руку и хочу попросить не пускать его ко мне, но как назло дверь открывается, и на пороге вырастает Артур. Молча оглядывает нас с медсестрой, меня мельком, на ее лице задерживает взгляд.

- Ну пойду я, - она выдирает руку из моих пальцев, - вдруг врач приехал.

С сожалением смотрю ей в спину и не решаюсь криком остановить ее, чтобы она меня не бросала тут с ним, кажется, стоит ей выйти, и он меня убьёт.

Голос мне не подчиняется, за ней закрывается дверь.

Артур неторопливо подходит к окну. Смотрит на улицу, искоса изучаю его профиль и считаю секунды, стрелка часов громко тикает в тишине.

У него разбиты руки, на костяшках бордовая корка. На щеке пара царапин, а так синяков вроде нет, но это не утешает, если уж медсестра полезла ко мне со сплетнями - значит в коридоре, правда, случилась нехилая потасовка.

- Все из-за того, что ты не ешь.

Не сразу понимаю, что он заговорил, он так и не повернулся, но рада даже этому.

- Что? - переспрашиваю, и голос подводит, я сиплю.

- Голодный обморок. Врач сказал. Потому, что ты ничего не ешь.

Он молчит. Добавляет:

- Да. У меня свое мнение на этот счёт. Знаешь, что я думаю?

- Что?

- Что мою жену затрахали до потери сознания, - он оборачивается. - Я прав?

Ждала чего-то подобного, но все равно вздрагиваю, и на глаза набегают слёзы, да, правы и врач, и Артур, я в последнюю неделю перестала есть и меня затрахали, в прямом смысле.

Он отходит к дивану. Садится. Смотрит в беззвучно работающий телик:

- Мне надо кое-что прояснить. Просто отвечай, Юля. Они тебя держали.

С запозданием соображаю, что это вопрос, киваю, он не смотрит, вынужденно отвечаю:

- Да.

- Если бы они тебя не держали - ты бы ушла.

- Да.

- Но тебя не насиловали.

- Нет.

- Вы занимались сексом.

- Да.

- Тебе понравилось.

Морщусь, сминаю в кулаке край одеяла. Для чего ему грязные подробности, облекать в слова, тащить в разговоры то, что нам обоим неприятно.

- Тебе понравилось, - повторяет он.

- Чего ты от меня хочешь? - приподнимаюсь на подушке. - Нам сразу после той субботы. Нужно было разойтись.

- Чтобы они тебя за моей спиной продолжали трахать. Нет. На развод не рассчитывай.

- То есть как это?

- Так это, - передразнивает он.

- Слушай, - от холода трясёт, повыше натягиваю одеяло. Собираюсь с мыслями и перечисляю. - Мы вместе всего год, детей у нас нет. Если мы расстанемся, ты встретишь...

- Заткнись, - обрывает он. Резко встаёт, идёт к моей кровати, и чем ближе, тем он крупнее, я полулёжа, в проводах, так обострённо ощущаю свою беспомощность, мне против него никуда, точно. Он останавливается, наклоняется к моему лицу. Серые глаза пустые, как в ту субботу в кабинете, где началась его шутка. Он со скукой объясняет мне, будто уставший учитель тупому ребенку одно и то же. - Никого я не встречу. Я тебя выбрал. Ты шлюха. Наплевать. Выбор мой, и шлюха тоже моя. И если сейчас, кто-то из них, хоть на метр к тебе подойдёт - я очень расстроюсь. Синяками никто не отделается. Я вас троих предупредил, да?

Смотрю на него, запрокинув голову, и я совсем не в курсе, кому нельзя ко мне подходить, но в первую очередь волнует даже не это, а его диктаторские замашки.

- Ты мне сам никогда не изменял, да, Артур?

- Не изменял.

- А проститутки в сауне не считаются.

- А проститутки не считаются. Они просто отсасывают.

- А-а. Ну тогда если я кому-то просто отсасывала...- вижу, как меняется его взгляд, мелькнувшую в зрачках стальную молнию и вскидываю руки, уверена - он щас меня ударит.

Он хватает мое запястье. Отводит ладонь от лица. Кивает на капельницу. Спокойно заканчивает:

- Мы друг друга услышали. Игла выскочила, Юль. Я за врачом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 30

Платье и золотая цепочка с кулоном-колокольчиком - подарок кисе. Всё, что у меня было. Медсестра тоже оценила скудные пожитки, когда отдавала мне платье:

- На руках вас сюда занесли. Даже без туфель. Без сумки. Так волновались за вас, кхм, мужчины. А потом муж с документиками приехал.

И ехидно так прищурилась.

Болтунья. Всей больнице растрепала про бурное ночное дежурство.

И на фоне скандала на всю приемную: ещё раз рядом с ней увижу - яйца натяну на глаза.

И трещины в стойке, об которую приложили головой кого-то из котов.

И особенно после моего к ней вопроса: расскажите, как выглядели те мужчины.

Мне не хватило чувства такта, или у нее кончилась смена, или она испугалась, что Артур и ей что-нибудь куда-нибудь натянет, если рядом со мной увидит, но свидетельница испарилась.

Ещё Лера осталась.

Ну и сам Артур, когда сменит пластинку с "ты их все равно не знаешь".

Может, и правда, не знаю, или мне, вообще, они примерещились, такие странные дела.

Влезаю в платье и выглядываю в окно. Стемнело и машины на парковке не различить, но по времени за мной уже приехали.

Надеюсь.

В палате остаётся лишь чахнуть, как розы в вазе, на них осыпаются лепестки.

Когда на пороге появляется Артур, торопливо заправляю кулон под платье, самой себе не могу ответить, зачем нацепила подарочек.

Ведь все так паршиво складывается, плюс ещё, наверное, осенний сплин.

За ремешки он держит туфли, передает мне. Мысленно хмыкаю, он даже покопался в моей обуви и привез без каблуков, хотя я в последнее время плоскую подошву не носила, и все коробки убрала в кладовую.

- Отказ написал, - докладывает он и, дождавшись, пока я обуюсь, берет меня под локоть.

Спускаемся по лестнице, держусь за перила, удивляюсь:

- А как меня оформили? Ты на прошлой неделе вышвырнул в окошко мой рюкзак с паспортом.

- Документы нашли. Хороший человек. Прописку посмотрел и принес по адресу. Тебя тогда дома не было, - он зевает. Толкает дверь. Не успеваю спросить, он обрубает диалог. - У меня побудут.

- Вознаграждение предложил? - язвлю. Документы побудут у него - в воздухе витает смутный запах рабства.

- Предложил. И даже заплатил за труды, представь. Сумму озвучить?

- Так ты мне паспорт не отдашь?

- Куда тебе его отдать? В трусы засунешь?

На улице прохладно, он набрасывает мне на плечи свой пижак, стягиваю полы на груди и недовольно смотрю на него, он прикидывается идиотом.