— Виктор, утром, — проворчал невыносимый мальчишка, попытавшись отстраниться, но я уже стянул с него боксерки. — Что тебе не спится? — выдохнул он, просыпаясь и тут же утопая в удовольствии от прогулки моей руки по его моментально набухшей эрекции.

— Хочу тебя, Кристоф, — хрипел ему в сексуальное ушко, цепляя губами его жесткие белые волосы. — Люблю тебя больше жизни! Кристоф, а ты? Ты любишь меня?

— Люблю, — его простой ответ прозвучал настолько естественно, но это было то, что я хотел услышать от него. — Люблю, Виктор.

— Безо всяких «хоть»?

— Без, просто люблю…

В этот же момент я вошел в него, мы снова соединились, я как будто доказал себе и ему, что разлучить нас невозможно. Это не в силах сделать ни его отец, ни кто-либо еще. Этого. Не будет.

Глава 30

— Кристоф, это, в конце концов, наш с тобой долг, навестить бабушку Гарду.

— Да отец, я слышал тебя. Мы едем. Я только не понимаю, почему с нами не мог поехать…

— Этот русский? Забудь! Нечего являться на могилу бабушки, волоча за собой свою постыдную связь!

Я перестал с ним спорить. Спасибо уже и на том, что не устроил скандал утром за завтраком, когда обнаружил в нашем доме неожиданного гостя.

Взъерошив в который раз волосы у себя на голове, отклонил голову на подголовник. Хорошо, что отец за рулем своей любимой машины, которую он с успехом отобрал у Ивантеева. Водитель сегодня из меня никакой. Даже пробежку пропустил. Вчера полдня похмелье, потом Виктор, стычку с Иваном не считаю, это так. Потом полицейский участок, допрос. Возвращение, и часть ночи опять Белов. Какого черта ему опять не спалось? Я был вымотан до предела, а ему вдруг стало невтерпеж. Но я не говорю, что не был рад этому. Был. Однако его эти внезапные перепады настроения очень сильно напрягают. Что ему опять померещилось? Сколько еще времени потребовалось на то, чтобы убедить Белова в том, что на кладбище навряд ли я встречу кого-то нежелательного.

— Виктор, это пара часов. Отец никогда долго там не задерживается. К обеду уже вернемся.

— Кристоф…

— Виктор, немного доверия не помешает, — напомнил ему. Может быть и зря. Конечно, Белов послушал меня. Рыча, словно зверь, загнанный в клетку, сжав зубы и кулаки, все же послушал. Да уж. Мне придется нелегко, примеряя их.

Мы разговаривали в моей комнате, я уже был готов уезжать, и все-таки посчитал нужным это сделать. Подошел к нему, стоявшему у двери, положил ладонь на его мощную шею, заставил наклониться к себе и уткнул свой лоб в его лоб.

— Виктор, несколько часов. Держи, — вложил в его ладонь ключи от своего дома, — так тебе будет спокойнее. Я надеюсь, ты сам не сбежишь? — усмехнувшись и заглянув в его залитые гневом и горечью глаза, попытался пошутить я.

— Я сбегу? — горечь просочилась в тяжелую интонацию его голоса. — Кристоф, не смешно.

— Ты делаешь из мухи слона, — сказал ему, дотронувшись до него, до твердых кубиков на животе, так неудачно скрытых черной майкой. Поймал его горячий, восторженный выдох. Виктор и злится на меня и не может совладать с собой, когда дотрагиваюсь до него. Ненормальный русский. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной. Но не хочу ссориться с отцом. Никто не виноват в том, что случилось в этом доме. В смысле, виноват, но… Ты же все понимаешь, ведь так?

— Я все понимаю, — неуравновешенный боксер положил свои локти мне на плечи, и обнял ладонью мою голову, притянул к себе так, чтобы его губы касались моего левого уха. — Я понимаю и очень надеюсь, что при любых обстоятельствах, чтобы и кто тебе не сказал, ты вернешься ко мне.

— Виктор, как на войну провожа…

Он оборвал меня на полуслове. Ворвался в мой рот своим языком, прижался губами к моим губам так сильно, что почти не давал мне дышать!

— Люблю тебя, люблю… — потеряв голос, почти шептал Белов, — люблю, Кристоф!

— О чем задумался, сын? — голос отца от воспоминаний вернул меня к реальной жизни. Мы едем в машине, а Белов все еще беснуется в моей голове.

— Думаю, что погода сегодня подозрительно хорошая для посещения кладбища. Солнце так ярко светит.

— Да, правильно подметил. И, я считаю, это повод после того, как навестим бабушку, заехать в один из придорожных ресторанчиков. Поедим спокойно и поедем домой.

— Пап, я обещал Виктору…

— Кристоф! Обед с отцом отнимет у твоего Белова не больше часа. Потом опять уедете по своим делам, а я тебя так толком и не увижу. Поедим, кофе попьем. Что здесь плохого? Час, Кристоф.

— Хорошо, пап, — пристыженно сказал ему. Конечно, он прав. Ничего страшного в этом нет. Позвоню Виктору и скажу, что задержусь немного.

— Твой Белов, — сказал вдруг обиженно отец, поворачивая с главной дороги на съезд к кладбищу, — совсем уже с ума сошел. Контролирует каждую твою минуту.

— Как и ты, — хмыкнул я.

— Но, он же не твой отец! Какое он имеет право так распоряжаться тобой? Требовать отчет о каждом шаге?! Это же немыслимо! Да, он твой начальник. Но если уж вы… у вас… что-то личное, то, дьявол, при чем тут твоя семья?!

— Просто он меня любит, пап. Понимаешь?

— Любит, — выплюнул отец это слово, — я же говорил тебе, сынок, всю жизнь повторял.

— Я знаю, — ответил, снова прикрыв веки. Этого разговора было не избежать. — Я помню все то, что ты мне говорил. Все мое детство, пап. Но, так получилось.

— Как «так»? — проворчал отец, требуя продолжения рассказа.

— Так. Я уехал в Россию затем, чтобы забыть Грету — это было настоящей причиной. Так получилось, что там, на даче у маминых знакомых встретил Белова. Мы немного поговорили, потому я составил ему компанию в прогулке на лодке по озеру и…

— И? — голос отца прозвучал где-то в отдалении, потому что я уже нырнул с головой в воспоминания.

Оказался в том залитом солнцем утре. На лодке. Я сижу напротив Виктора, он на веслах. Гребет и по неизвестной причине злится на меня. Я тогда не знал, почему же он так злится. Потом поцелуй в воде, бриллиантовые капли, стекающие с его черных ресниц на загорелую кожу. И дикий взгляд. Горячие губы, яростно и в то же время осторожно коснувшиеся моих губ. Нападение его жаждущего языка. И…

Мой побег.

Вернувшись на дачу, я скрылся в своей комнате. Поступил как девчонка. Но, я был в замешательстве. Когда приехал туда, не разобрался еще в своих чувствах к Грете, не отпустил ее. И тут Белов! Его мужские приставания, непонятный для меня взгляд. Сумасшедшая страсть вперемешку с трепетом. Боксер-здоровяк потянулся ко мне с поцелуями, словно к женщине! Я знал о таких вещах и так далее, но испытать это впервые на своей собственной шкуре, вот так вот открыто, с напором Виктора — приключение не для слабонервных.

Какое-то время просидев в своей комнате, все же вышел наружу. Где в коридоре мгновенно столкнулся с ним.

— Кристоф, на пять минут, — позвал он меня выйти на улицу, но я решительно отказал.

— Спешу, — развернулся и быстро спустился к остальным, собравшимся в столовой на завтрак. Занял первое попавшееся место. Как назло, Белов тогда уселся ровно напротив меня.

Испепелял взглядом, сколько бы я ни старался не смотреть на него. Я вышел к завтраку, уже полностью одевшись, джинсы и майка, даже кроссовки. Пожалел, что не было зимней куртки с собой.

— Виктор, вы сегодня катались на лодке? — спросила тогда хозяйка дома, немолодая блондинка с короткой стрижкой. Любительница ярких вечеринок и дружеских посиделок, как о ней отозвалась моя мама. — Успели подружиться с Кристофом?

Она спросила, а глупый я замер. Побоялся того, что может сказать этот бугай-незнакомец. Будет ли делать какие-то намеки. Белов уже тогда, вопреки всем моим переживаниям, жестко защитил наше знакомство.

— Да, поболтали немного. Люда, у вас здесь очень красивые места. Честно говоря, не думал, что мне здесь настолько понравится.

— Это заповедные места, Виктор! Конечно, здесь нет таких красот, как у шведов, но наше озеро тоже ничего. О нем ходит много легенд…

Хозяйка дома пустилась в повествование сказки об этих землях, а я погрузился в свой завтрак. Не слушал ее, потому что не мог избавиться от ощущения, что он постоянно смотрит на меня. Лишь раз поднял глаза на своего мрачного соседа и не встретился с ним глазами, может быть именно поэтому, задержался на нем взглядом.

Виктор непростой парень. Его спортивное прошлое считывалось мгновенно. При этом, спорт или бои, в которых он участвовал, нисколько не испортили жгучую привлекательность его лица. Лишь несколько шрамов, один из которых рассекал густую черную бровь. Парень, мужчина до мозга костей. Так какого же дьявола он вытворял это там, на озере? Приставал ко мне?! В один момент я уже думал, что он хотел подойти и поговорить, сказать, что-то типа «был пьян, извини». Конечно, мне не показалось, что он хотя бы нюхал что-то алкогольное. Однако все может быть. Наркотики…

Второй раз он опять поймал меня в коридоре, когда после завтрака все уже собрались ехать на конюшню, а я лихо отделался, при этом Виктору отказаться от поездки не удалось.

— Кристоф, подожди, — атлет настиг меня возле двери в мою комнату. Схватил за плечо и весьма ощутимо дернул на себя. Я развернулся и снова столкнулся с уже знакомой злобой в его ненормальных черных глазах. — Давай поговорим, — прорычал он, и теперь я знаком и с этим видом его рыка. Так он делает лишь тогда, когда смертельно боится, что я куда-нибудь исчезну. Когда боится потерять меня навсегда. Он как будто уже тогда знал мои планы относительно вызванного такси.

— Вам надо спешить, — сказал ему в тот раз довольно резко, не смотря на это, новый знакомый не отпустил меня. — Вы должны ехать на конюшню, — процедил я сквозь зубы, скосив взгляд на его лапищу на моем плече.

— Послушай, я хочу, чтобы ты правильно меня понял, — понизив голос, прорычал он. — Я… я так поступил, потому что ты мне очень понравился. Не хотел обидеть тебя, ни при каком раскладе. Кристоф. Когда вернусь с конюшни, ты… Я хочу извиниться за свой поступок, — его глаза тогда стали еще больше бешенными. Он знал, понимал, что я не слушаю его, чувствовал, что сбегу. Словно в горячке, обеими ладонями схватился за свою голову, импульсивно провел по волосам взад и вперед, отдернул руки и в отчаянии выдохнул: