Яна Егорова - Мой беглец

Белов, как и я, не обратил на них внимания и, приблизившись, опустился рядом со мной на оранжевый диван.

Тут же из ниоткуда появился управляющий, еще несколько работников. Все здоровались, жали нам руки, просили автографы. Но от этого мы оба, не сговариваясь, отказались.

– Твои поступки бегут впереди нас, – чуть склонившись ко мне, шепнул Виктор.

– Это не мои поступки. Ты в этом замешан не меньше, – фыркнул в его сторону.

– Да. Но ты это начал.

Даже не посмотрел на него. Он все слишком идеализирует, как и все остальные. Я не сделал ничего особенного. Любой другой человек отреагировал бы также. Как, например, сделал сам Белов. А хорошая реакция – это не достижение.

– У соседей то же самое было? – спросил я его.

– Да, не успел я появиться на пороге. Мы теперь с тобой звезды! – хлопнул он ладонью по столу и сказал этой же самой официантке:

– Анечка, принеси нам, пожалуйста, черный, тройной. Каждому.

– Одну минуточку, Виктор Валентинович, – радостно кивнула она и скрылась в толпе, которая не переставала фотографировать нас на телефоны.

Когда все успокоились и разошлись по своим местам, Белов вдруг изрек в своей степени гениальную мысль:

– Мы, похоже, здесь все уже сделали. Смотри, – кивнул он в сторону входа в бургерную, откуда все прибывали и прибывали новые и новые посетители. – Осталось повесить на стену наши с тобой фотки и написать «работники месяца» и конкуренты нам больше не указ. Видишь, Кристоф, – вдруг понизил голос мой временный босс, – за это в том числе я в тебя и влюбился. Ты слишком замечательный.

– Прекрати и лучше займись делом, – проворчал я. – Это временное явление, мы должны понять настоящую причину их проблем.

– А можно вашу фотографию? – к нам подбежала еще одна девушка и идиот, естественно, воспользовался случаем, закинув руку мне на плечи и «по дружески» притянув меня к себе! Нет, безусловно, со стороны это выглядело нормально. Только я знал, что это не дружба, а лишний повод прикоснуться ко мне!

– Конечно! Сколько угодно! – ответил весело громила и, разумеется, одной только девушкой не обошлось. За ней тут же подбежала женщина, потом двое парней и понеслось.

Реально взяться за работу нам в тот день так и не удалось. Измотанные, поехали на служебную квартиру, где рекомендовал остановиться Игорь Аркадьевич. От усталости, я даже не подумал о том, что мог бы поехать в отель. Где у меня гарантированно был бы свой личный, отдельный номер. Дверь в который закрывается на ключ!

– Я буду здесь, – как только ввалился с вещами в квартиру, сразу же занял первую попавшуюся комнату и захлопнул свою дверь прямо перед носом у Белова. Нам стоит четко разграничить пространство, чтобы был шанс дожить до утра, не подравшись снова. Спальня, которую выбрал для себя, была небольшой, светлой и практически пустой. Двуспальная кровать и шкаф. Все. Ни стола, ни стульев. В комнате прибрано, постель свежая. Виктор по пути упомянул, что перед нашим приездом здесь сегодня убирались.

– Кристоф, – в мою дверь раздался осторожный стук, но он не вошел, за что спасибо, конечно. – Ты… что сейчас хочешь делать?

– На пробежку пойду, – крикнул громиле.

Пожалуй, хотя бы час без него и наедине с моими мыслями будет лучшим решением на сегодня. Так, теперь бы найти мои спортивки. Пока я искал одежду, вспомнил, что не прочитал сообщения от друзей из Стокгольма. Когда был готов выходить, на минуту задержался. Окунулся в сообщения и не слышал, как в мою комнату вошел Белов.

– Я пойду с тобой, – раздалось у двери.

Поднял голову и… отпрыгнул как минимум на метр от него!!!

– Эт… эт… – заикаясь, выдавил из себя. – Это был ты-ы-ы?!!

Громила в черных спортивных штанах и в толстовке с капюшоном, наглухо скрывающей его лицо. На этой толстовке, прямо на груди маленький белый знак “NAN”. Есть такой бренд. Но… но не в этом дело!

– Так это был ты?!! – уже заорал на него, с ужасом осознавая, что он не врал.

Там, в Стокгольме, когда я спешно приехал из России. На следующее же утро вернулся и к своим пробежкам. Каждый день и в дождь, и в солнечную погоду бегал по любимому парку Хумлегарден, по ухоженным дорожкам, по аллеям, мимо фонтана. И в то же утро я заметил здоровенного парня. Который бегал примерно в то же время. Сначала я не обратил на него внимания, но потом выдалась жутко дождливая неделя. Обычно, даже заядлые бегуны стараются в такую погоду не выходить на улицу. Но я упорно бегал. Бегал и он. Всегда в одном и том же костюме. Всегда в капюшоне, лицо скрыто. Я мысленно его прозвал тенью. Сначала удивлялся, а через какое-то время даже стал ждать его появления. Пробовал поздороваться с ним несколько раз – но в ответ лишь получал утвердительный кивок.

Каждый день! Каждое! Каждое утро!!!

– Я, – ответил Белов и стянул с головы тот капюшон, который скрывал его лицо от меня там, в Стокгольме. – Я тебе сразу сказал об этом.

Он смотрел на меня абсолютно серьезно. Но до меня все равно никак не доходило, что кто-то ради кого-то может… может пойти на такое… Я же… я помню его. Думал тогда, что это новый сосед. И раньше бегал по утрам в том парке, еще до отъезда к маме. И…

– Ты бегать идешь? – выдернул меня из остолбенения Виктор. Он все так же спокойно стоял в дверях моей комнаты. Тот. Самый. Громила. Из парка Хумлегарден. – Ровно через час двадцать нам привезут ужин. Я заказал. Это же наше с тобой обычное время пробежки. Ты потом захочешь есть.

* * *

Мальчишка. Кристоф. Нахмурился и молчит. Бежит впереди. Я понимаю, конечно, он не верил в то, что я сказал правду. Какой нормальный человек после одной встречи рванет в другую страну, в другой город и проживет там настоящей тенью парня, которого встречал лишь раз. Если бы мне кто-то когда-то сказал, что этим идиотом буду я сам – ни в жизни бы не поверил.

Однако, пожалуйста. Не только сорвался, но и вправду делал и делаю все, чтобы быть с ним рядом.

Живя в Стокгольме, наблюдал за ним, узнавал его. Наши утренние пробежки стали для меня самым долгожданным событием. Он не знал кто я. Не видел моего лица. Зато я всегда знал, кто он. Меня впечатляла его настойчивость, обязательность и благородство.

Тот момент, когда он начал здороваться со мной. Я не знаю шведского. И, тем более, не хотел выдать себя своим голосом. У нас реально была лишь одна встреча, но гарантий не было. Не мог понять, почему меня так тянет к человеку, которого совсем не знаю. Но я как чувствовал его. И ни разу в этих предчувствиях не обманулся и не разочаровался.

Однажды, одним жутко дождливым утром я обогнал его. Так получилось. Чтобы он не заподозрил, иногда специально делал так. Обогнал и через несколько метров серьезно поскользнулся на мокрой дорожке. Этот парень мгновенно оказался рядом. Он что-то обеспокоенно говорил мне, положил руку на плечо, призывая посмотреть и сообщить, что со мной, не требуется ли вызвать врача.

А я… До сих пор помню как сильно колотилось в тот момент мое сердце. Я натянул капюшон на глаза и, хромая, пошел своим путем. В тот раз впервые я бежал от него. Бежал, чтобы не потерять. Как бы мне не хотелось быть с ним, открыться, но я не мог позволить ему узнать в тот момент, что все это время я был рядом. Ничего бы хорошего из этого не вышло.

В то дождливое утро он попытался помочь мне. А тем же вечером, я чуть было не наплевал на всю конспирацию, и не бросился спасать его самого.

Тем же вечером, привычно провожал его от друзей. Я сидел в машине, когда Кристоф подошел к своему подъезду. Я уже знал его отца в лицо. Только не в пьяное и не с какой-то металлической хренью наперевес. Мужик выскочил из подъезда и погнал на Кристофа. В ту же секунду я метнулся к нему. Тем вечером был в привычной черной толстовке и с капюшоном на голове. Я думал, не успею. Но мне и не понадобилось. Кристоф с легкостью справился с пьяным родителем. Тогда я узнал, что он отлично дерется. Всего лишь несколько точных ударов и Леннарт повис на подставившем ему свое плечо сыне. Я молниеносно скрылся за ближайшей изгородью, но не был уверен, что он меня не заметил.

В тот же вечер начал наводить справки о его отце. Как вскоре выяснилось, у нас с Кристофом гораздо больше общего, чем я мог себе представить. Ведь изначально я считал себя тем самым гадким утенком, воспитанником детского дома. А оказалось…

– Vad fan! – неожиданное ругательство со стороны моего маленького шведа, заставило меня резко остановиться. Кристоф согнулся пополам и склонился к своей правой ноге.

– Вывихнул?

– Да, – прорычал он мне в ответ. Злится еще. Всю пробежку молчал и если бы не неожиданная травма, наверное, вообще бы не стал разговаривать.

– До лифта дойдешь? Хватайся за мое плечо!

– Иди ты, – огрызнулся он в ответ. – Сам справлюсь!

Естественно, Кристоф не будет Кристофом, если так быстро пойдет на попятный. Упертый, что-то больше плеча ему и предлагать не стоит. Совсем возненавидит. Пришлось мне плестись вслед за ним до самого лифта, где он, войдя в кабинку, сразу же прислонился к стене продолжая держать на весу пострадавшую ногу.

– Ты позволишь мне тебе помочь? – спросил его без надежды на ответ.

– Да! – опять огрызнулся.

– Серьезно?

– Нет, – упрямец, услышав, как раздвигаются двери лифта, поковылял на выход и бросил мне через плечо, – водки закажи.

– Водки? Хорошо, нет проблем.

Честно признаться, я даже немного обрадовался. Знаю точно, Кристоф вообще не пьет. А раз ему в голову пришла такая мысль – то парню действительно нужна разрядка. Ничего, пусть выпьет. А я прослежу, чтобы с ним ничего не случилось.

– Над чем ты там смеешься?

– Det var som fan! Vad i helvete tänkte du på?!

– Кристоф…

Не слышит. Уселся на подоконник со стаканом и телефоном. Переписывается с кем-то. То смеется, то ругается. Меня принципиально игнорирует. И что делать с этим мальчишкой?