Мистер А: Скажи мне, что на тебе надето сейчас.

Черная Орхидея: Белая блузка. Серая юбка. Туфли на десятисантиметровой шпильке.

Я нервно усмехнулся.

Она дразнила меня. Прекрасно понимала, что я имел в виду немного другое.

Мистер А: А что под блузкой и юбкой, Лолита?

Черная Орхидея: Мой обычный бюстгальтер. Белый, с маленькими вышитыми цветами на нем.

Мистер А: Что еще?

Черная Орхидея: Эмм. Шортики черного цвета.

Мистер А: Шортики?

Черная Орхидея: Что-то вроде боксеров для женщин.

Не прошло и нескольких секунд, как от Лолиты поступило новое сообщение, и мне показалось, его тон был оборонительным.

Черная Орхидея: Они очень удобные.

Она не имела права быть такой сексуальной…

Почему, черт возьми, мысль о Лолите в женских боксерах была куда более возбуждающей, чем мысль о Лолите в нежных кружевных трусиках из последней коллекции «Victoria's Secret»?

Мой член зашевелился от одного только образа, вставшего перед глазами.

И все же я не собирался говорить ей об этом, ответив односложно:

Мистер А: Прелестно.

Правильное слово. Идеальное сочетание искреннего и слегка покровительственного тона.

Лолита была миниатюрной и хорошенькой женщиной. Должно быть, она всю жизнь раздражалась, когда мужчины называли ее «милой». И я более чем уверен, что это именно та самая кнопка, на которую надо нажать, чтобы немного разозлить и заставить почувствовать, будто ей необходимо что-то доказать. Подтолкнуть на демонстрацию несогласия, которое она определенно испытывала прямо сейчас.

Я отправил Лолите следующее сообщение.

Мистер А: Думаю, мне нужно немного развлечься и проверить, на что ты еще способна. Как далеко можешь зайти, понимаешь? Я хочу, чтобы села за свой рабочий стол…. Я хочу, чтобы ты приспустила черные женские боксеры и доставила себе удовольствие с помощью пальчиков. Ты сделаешь это для меня?

Просил ли я слишком много для кого-то, кто был новичком в этой игре и едва знал правила?

Я еще не совсем понял, что возбуждало Лолиту, а что просто заставляло ее чувствовать себя неловко.

Признаться, я рассчитывал на ответ вроде: «Я не знаю», или «Я бы предпочла этого не делать», или «Мой кабинет хорошо проглядывается через целую стену из стекла, поэтому будет очень трудно остаться незамеченной».

Однако Лолита ошеломила меня, прислав сообщение буквально через несколько секунд колебаний.

Черная Орхидея: Я сделаю это для тебя, Алекс.

Глава 3

ЛОЛИТА


Я смертельно боялась, что сквозь стены будет слышно, как нещадно колотится мое сердце о ребра. Уставившись на экран телефона, несколько раз прочла сообщение от Алекса, в котором он попросил… нет, приказал мне ублажить себя. Крепко сжимая телефон в липких пальцах, неритмично стучала мыском туфли по паркетному полу.

Мастурбация на рабочем месте по команде незнакомца?

Эта идея представляла собой что-то ужасно непристойное и одновременно невыносимо соблазнительное. Здесь в любой момент кто-то мог ворваться в мой кабинет, как, например, это обожал делать Гребцов. Черт! Абсолютно. Каждый. Человек. В офисе. Будь я дома, в безопасности, закрывшись в спальне, то не колебалась бы ни мгновения. Но… совсем другое дело — заняться самоудовлетворением в разгар рабочего дня, сидя в кожаном кресле на всеобщем обозрении как минимум у пятидесяти сотрудников. Я играла с огнем, и мысль об угрозе быть обнаруженной сильно подрывала мою браваду.

От волнения закружилась голова, и ослабли колени. Трепет, вызванный огромным риском, пронзил меня, как пылающая стрела.

Я, должно быть, совсем чокнулась, раз согласилась без промедлений на такую авантюру.

Теперь прогулка без зонта дождливым утром не казалась столь опрометчивой. Я действительно могла столкнуться с серьезными последствиями, если кто-то поймает меня. Включая пожизненное унижение и немедленное увольнение, от чего, безусловно, Гребцов придет в экстаз.

Я даже не хотела представлять, что он подумает обо мне…

С каждой секундой казалось, что мимо моего кабинета проходят все больше и больше людей.

Я распрощаюсь со здравомыслием раз и навсегда, если послушаюсь «Мистера А».

Но с другой стороны, мне не терпелось подчиниться ему. Словно он требовал от меня проделывания чего-то абсолютно разумного из разряда будничных задач. Таких как: ответить на срочное сообщение, убрать мусор со стола, не забыть закончить ежемесячный отчет для моего босса до вторника.

Довести себя до оргазма.

Я вздохнула.

А правда заключалась в том, что мне это было необходимо. Почувствовать разрядку.

Одной из причин, по которой я вообще вступила в этот сумасбродный союз, в котором едва ли могла признаться даже самой себе, был тот смущающий факт, что… я не могла заставить себя кончить.

На протяжении последних трех лет что-то мешало мне пересилить внутренний барьер и достигнуть пика удовольствия от мастурбации. В какой-то момент безуспешные попытки начали меня утомлять, и я вовсе прекратила касаться себя там. Пробовала ходить на свидания с мужчинами, однако все заканчивалось полнейшим провалом.

Вместе с мужем я похоронила и собственную сексуальность.

С тех пор, как не стало Игоря, — любви всей моей жизни и отца Дашеньки — я не была способна подойти к краю даже с помощью руки.

И вот неожиданно я пришла к тому, что нафантазировала хриплый голос таинственного «Мистера А», шепчущий мне в ухо грязные словечки. Я была чертовски влажной, просто думая об этом.

Я пожертвовала еще несколькими секундами ради остатков здравомыслия и обдумала все повторно.

Наконец, отвернула от себя стоявшую на письменном столе фотографию дочери, и осторожно задрала юбку.

Невинно положила руку на бедро, кончиками пальцев касаясь перевернутого края ткани. Никто из проходящих мимо не заподозрит, что я собираюсь заняться мастурбацией. Они просто будут видеть женщину, погруженную в работу. Они будут видеть то, как я пристально смотрю на монитор компьютера и-и-и… единовременно буду ползти пальцами вверх по своей ножке, пробираясь дальше под узкую юбку.

Я в последний раз оглянулась вокруг. Осторожно. Нетерпеливо. И раздвинула бедра, просунув один палец за резинку трусиков. Первое же прикосновение к влажному, чувствительному клитору заставило меня громко ахнуть.

Я закрыла глаза. Не осмелилась обернуться и посмотреть, слышал ли кто-нибудь звук, который я издала от шока, вызванного этим мимолетным контактом с собственным телом. Стены моего кабинета не отличались безупречной звуконепроницаемостью.

И все же я продолжила ласкать себя, положив большой палец на половые губы. Нежно и медленно водила по ним, немного вправо, немного влево, чуть вниз, и снова вверх. От ощущений все внутри меня сжалось и затрепетало, словно я мастурбировала впервые. Мне пришлось прикусить язык, чтобы сдержать нарастающие звуки удовольствия.

Я приоткрыла глаза. Уставившись на экран, совсем ничего не видела, кроме расплывчатых кругов. Отвлекала себя дразнящими движениями вперед-назад. Жар расцветал под кожей и мышцами, и даже если бы сработала пожарная сигнализация, мне нужно было закончить.

Начала стимулировать клитор легкими, как перышко, осторожными касаниями, словно дотрагивалась до хрупкой вещи после долгих месяцев пренебрежения.

Я издала едва заметный всхлип.

Слава богу, в коридоре никого не было.

Я позволила своим мыслям переключиться на человека, стоящего за этими провокационными сообщениями. Представила себе темную фигуру, наблюдающую за мной в дверном проеме с молчаливым одобрением. Возможно, он бы даже улыбался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хорошая, хорошая девочка.

Я засунула два пальца во влагалище, при этом умудряясь убедительно изображать деловитый настрой.

Приоткрыла губы и тихо выдохнула.

Теперь во мне не осталось ничего милого, не так ли?


АЛЕКСАНДР


Я попаду в ад. Я знаю это.

Лолита, чрезмерно-упрямая-и-вечно-заносчивая, Поклонская, вероятно, именно в этот момент запустила свои безупречные наманикюренные пальчики в милые боксерские шортики.

Происходило определенно то, что я меньше всего ожидал, с той, на кого никогда не рассчитывал.

Я с трудом заставлял Лолиту являться на работу вовремя и выказывать мне — своему-на-секундочку-боссу — малейшее уважение.

Но вот она здесь, выполняет грязную команду совершенно незнакомого человека.

Неужели эта женщина всегда была такой? Неужели ее всегда возбуждали властные мужчины, которые говорили ей, что делать? Или это была какая-то скрытая темная часть ее души, которую «Мистер А» восхитительным образом помогал широко раскрывать?

Я подумал о карих глазах Лолиты, которые обычно выглядели сердитыми. Сейчас она, скорее всего, держала их закрытыми, полностью отстранившись от неподдельного возмущения. А вместо саркастичных замечаний с ее губок срывались томные вздохи. Издавая тихие стоны, она преодолевала сводящий с ума трепет. Заставляла себя кончить, зная, что кто-то может подглядывать за ней.

Может быть, в том числе ее ненавистный босс.

Я не шевелился. Не дышал. Воображая, чем была занята Лолита в эти минуты, стер с виска выступившую бисеринку холодного пота.

Я желал, нет, должен был пойти и проверить.

Я имел полное право проводить необъявленные проверки своих сотрудников. Удостовериться, что они не промышляли ничем неподобающим во время рабочего дня… что Лолита определенно делала, если выполняла приказ «Мистера А», как послушная маленькая овечка.

Я взял в руку телефон, чтобы написать ей.