— Вы хорошо отдохнули?

Гребцов повернул голову и посмотрел на меня так, словно был сильно удивлен тем фактом, что в лифте помимо него находился кто-то еще. Мужчина смотрел на меня так, будто вместо меня увидел какое-то руководство по чрезвычайным ситуациям, висевшее на стене кабины. Затем он снова уставился перед собой, оставив мой вопрос без ответа.

Двери лифта открылись на нужном этаже спустя целую вечность.

Я позволила Гребцову выйти первым.

— Козел, — пробормотала, наблюдая за тем, как он уходит. Меня не особо заботило то, услышит ли босс меня, или нет.

Как выяснилось, он услышал.

Если безопасное избавление от осиного гнезда являлось искусством, то моя словесная хореография не имела равных. Пожирая меня свирепым взглядом, Александр Павлович явно это оценил.

Он сделал несколько крупных шагов вперед, вошел снова в кабину и с силой нажал на кнопку, после чего двери лифта закрылись, ловко удерживая меня внутри вместе с ним.

Гребцов медленно и угрожающе двинулся ко мне. Я попятилась назад, прижавшись спиной к стене. В выражении его лица проглядывалось что-то такое, что заставляло мои ноги двигаться сами по себе. Александр Павлович хлопнул ладонями по стене по обе стороны от моей головы, нависая надо мной подобно свинцовой грозовой туче.

Колени подогнулись.

В этот момент я поняла, что провоцировать мужчину, высокого и крупного, способного с легкостью нокаутировать хрупкую миниатюрную женщину, далеко не самая гениальная идея.


Тем не менее, я была полна решимости изображать бесстрашие.

Было ли тому причиной ощущение силы, которое крепло во мне последние месяцы, или влияние сексапильного нижнего белья, надетого на мне сегодня. Но я подняла подбородок и непоколебимо посмотрела в ответ на Гребцова.

— Ваше полное неуважение к моему авторитету не перестает изумлять, госпожа Поклонская, — процедил босс. — Если бы на твоем месте сейчас стоял кто-то другой, я бы не церемонился и отправил этого человека восвояси с жалким прощением за такой бесстыдный поступок. Но что-то в твоем поведении, Лолита, наталкивает на подозрение, что это нечто большее, чем неспособность контролировать поток словесных выражений. Скажи мне, чего ты добиваешься своим открытым неповиновением? Я хочу знать, почему, Лолита, — он наклонился ближе, обдув горячим дыханием кожу на моей щеке. — Почему ты так поступаешь?

Я молчала.

На самом деле, мне тоже хотелось бы знать причину своих действий.

Мне приходилось работать с множеством руководителей, с которыми я не могла поладить. Но никогда в моей голове не возникало страстного желания бросать им вызов так же, как Гребцову.

Словно я получала какое-то болезненное удовольствие от того, что раздражала исключительно его.

Но я скорее умру, чем признаюсь ему в этом.

Я с трудом сглотнула, глядя на то, как тяжело дышал Александр Павлович, стиснув зубы. Босс смотрел на меня черными глазами хищника, голодавшего в течение многих недель.

Он прикоснулся ко мне. Дотронулся кончиками пальцев до шеи.

Я оцепенела и издала судорожный вздох.

То, что собственный босс собирался задушить меня в общественном лифте, входило в мою пятерку худших смертей.

— Это первое и последнее предупреждение, Лолита, — прошипел Гребцов. — С этого момента ты будешь относиться ко мне с уважением. Еще один непрофессиональный выпад в мой адрес… еще один презрительный взгляд в мою сторону — и ты останешься без работы. Я тебе обещаю, дорогуша.

Он стоял настолько близко, что я чувствовала запах его одеколона.

Я тревожно сглотнула ком в горле. Внезапно закружилась голова.

— Я буду паинькой, — ответила сухо.

Уголок его рта дернулся вверх.

— О, да. Ты сделаешь все, как я скажу, — выдохнул хрипло, будто закончил бежать многокилометровый марафон.

Я кивнула.

— Скажи, что ты поняла, — потребовал Гребцов.

— Я поняла, — буркнула не без гнева.

Темные глаза брюнета заблестели. Он упивался полной победой надо мной после того, как услышал это неохотное признание его власти.

Кадык мужчины дернулся.

— Отлично,  — проскрежетал Гребцов и сделал шаг назад, освобождая меня из клетки своих рук.

Надавил пальцем на кнопку, и двери лифта разъехались в стороны. Не глядя на меня, босс зашагал прочь, спеша возместить работой потраченные минуты на то, чтобы дисциплинировать меня.

Я по-прежнему тряслась, когда вышла в коридор. Едва могла заставить кислород проникнуть в легкие. Теперь, после всего случившегося, казалось нелепым считать, что он хотел убить меня. Но то, как Гребцов смотрел в мои глаза, было настолько диким и мрачным, что мое сердце все еще с сумасшедшей силой колотилось о ребра.

Господи, как же сосредоточиться на работе?

То, что, в конце концов, зашвырнуло меня обратно в реальность, стало настойчивым жужжанием мобильного в сумочке. Я вытащила гаджет дрожащими пальцами и разблокировала экран.

Мистер А: Иди в свой кабинет.

Я прищурилась, не веря собственным глазам. Несколько раз перечитала краткое послание в характерной для Алекса повелительной манере.

Надо же, кто решил объявиться! Не прошло и года…

Черная Орхидея: Я не делаю того, что велят мне незнакомцы.

Я ответила ему сардонически.

Мистер А: Не выпускай коготки, котенок. Я хочу, чтобы ты кое-что выполнила для меня.

Черная Орхидея: Чего ты хочешь, Алекс?

Мистер А: Неправильный ответ.

Как бы ни приятно было признавать, но я ощутила взволнованность каждой клеточкой своего естества. Честно говоря, не существовало более подходящего времени для того, чтобы вернуться в мою жизнь.

Прислонившись к стене коридора, я провела ладонью по волосам.

Я безумно скучала по чувству безоговорочного подчинения «Мистеру А».

Я едва ли не сорвалась на бег и чуть не сломала каблук. Когда добралась до конечного пункта, захлопнула за собой дверь, кинула сумку на кресло и немедленно напечатала сообщение.


Черная Орхидея: Что теперь?

Я задала вопрос, ощущая, как искры предвкушения заплясали на моей коже.

Мистер А: Скажи, что ты чувствуешь прямо сейчас?

Черная Орхидея: Возбуждение.

Мистер А: Что еще?

Я на мгновение задумалась, прежде чем решиться быть предельно честной.

Черная Орхидея: Немного обеспокоена.

Мистер А: Почему?

Черная Орхидея: Мой начальник устроил разбор полетов за несколько минут до того, как ты написал.

Мистер А: Он кричал на тебя?

Черная Орхидея: Нет.

Мистер А: Он касался тебя?

Я провела кончиком языка по нижней губе.

Черная Орхидея: Не совсем…

Мистер А: Не совсем? Что это значит?

Я нахмурилась, уловив, к чему клонит Алекс.

Черная Орхидея: Я уже говорила, что он не испытывает ко мне сексуального влечения. Он ненавидит меня до мозга костей.

Мистер А: Лолита, милая, ты иногда бываешь такой наивной.

Черная Орхидея: Я знаю его, Алекс. Он может быть страстным исключительно со своей работой.

Мистер А: Хочешь узнать, что действительно бесит его в тебе? Он становится твердым с того момента, как ты входишь в дверь. Каждую секунду дня он хочет тебя, и ни черта не может с этим поделать. Любое твое движение, ядовитые и полные ненависти улыбки, саркастичные замечания, слетающие с твоих губ… Ты воспламеняешь его кровь. Он жаждет тебя так сильно, что становится трудно дышать. И он более не способен держать себя под контролем. Этот мужчина запирается в своем кабинете, или уезжает из города, чтобы просто держаться подальше от тебя. Ему известно, что прикосновения к тебе под запретом. Ему известно, что заполучить тебя невозможно. Потому что ты моя.

Алекс дал мне некоторое время, чтобы я поняла смысл его слов, и задал самый главный вопрос, который я прочла со стоном.

Мистер А: Ты хочешь прикоснуться к себе?

Да. Да. Да! И еще раз да!

Моя кожа горела огнем, а громоподобные удары сердца отдавались в ушах.

Черная Орхидея: Я хочу этого…

Мистер А: Что ты должна сказать?

Черная Орхидея: Разреши мне потрогать себя.

Мистер А: Разрешаю. Но при одном условии.

Я ждала следующего указания с мучительной смесью страха и возбуждения, поднимавшегося во мне горячими волнами.

Мистер А: Включи динамик. Я хочу услышать, как ты будешь стонать, милая.

Уставилась на свой телефон, широко распахнув глаза. Никогда не подумала бы, что Алекс попросит нечто подобное. Раньше ему не требовались доказательства, когда я занималась самоудовлетворением. Я и не считала, что в этом присутствовала какая-то необходимость, потому что «Мистер А» знал, что я беспрекословно подчинюсь всем его приказам.

Я напечатала ему:

Черная Орхидея: Люди могут слышать меня.

Это жалкое маленькое послание показалось мне таким неуверенным, что я тут же пожалела после отправки сообщения.

Ответ последовал моментально.

Мистер А: Тогда тебе просто нужно помолчать.

Черная Орхидея: Босс может услышать меня — его кабинет находится напротив моего.

Мистер А: Позволь ему.

Бог мой.

Я почувствовала, как влага растекается в трусиках, и изо всех сил старалась не приписывать это к мыслям о Гребцове.

Мистер А: Итак, я отдал тебе приказ. Включай динамик.

Право вето маячило где-то в глубине сознания. Простой отказ можно было напечатать и отправить менее чем за пару секунд. И я больше никогда не услышу о «Мистере А». Однако, прокручивая в голове возможность прекращения отношений с ним, я ощутила гложущую пустоту

Конечно, я сказала «Да».

Глава 6