Ольга Иванова - Мой босс, соперница и я

— Понятно…

— А ты придешь ко мне на день рождения? Вань, а? — девочка дернула ушедшего в виртуал дядю. — Он в январе, помнишь?..

— Приду, да…— рассеянно отозвался тот.

— Ура! — Соня захлопала в ладоши. — А у нас торт будет, с единорогом! Мама обещала…

— Круто…

Разговор у них явно не клеился, и Соня как-то приуныла.

— Давай не будем мешать дяде, — предложила я, — а лучше вернемся к нам в приемную и порисуем.

— А ты умеешь рисовать единорога? — сразу взбодрилась девочка.

— Попробую, —  с улыбкой пообещала я. — Я, конечно, не художник, но…

Единорог у меня получился скорее похожий на жирафа, но Соня осталась довольной, и на минут пятнадцать, пока она старательно разукрашивала его, в приемной воцарилась тишина и спокойствие. Вскоре Лика вернулась с пирожными и сладкой улыбкой на лице.

— А я вот что купила, — пропела она. — Вкусные, со взбитыми сливками. Любишь? — вопрос адресовался Соне.

— Не знаю, — она пожала плечами. Похоже, после вспышки гнева Лики у елки ей не так-то просто будет вернуть расположение девочки. — Я больше с шоколадом люблю.

— А тут и с шоколадом есть, — вытащила свой козырь Лика и поставила перед девчушкой коробочку с прозрачной крышкой. — Бери что хочешь…

Цель все же была достигнута, и глазки Сони загорелись. Она сама открыла крышку и выхватила пирожное. Слопала его в один миг и потянулась за другим.

— Ну что, вкусно? — Лика спрашивала ее, но торжествующе поглядывала на меня. Неужто и тут решила соревноваться? Мне даже стало несколько смешно: нашла, в чем тягаться.

После двух пирожных и надкусанного третьего Соня вернулась к разукрашиванию жирафа-единорога, я же наконец получила ответ от последней испанской компании и побежала их распечатывать. Затем сложила в папку и понесла в кабинет Акулову.

— Ой! — вдруг вскрикнула Соня.

— Что такое, милая? — преувеличено обеспокоилась Лика.

— Живот болит…

— Это потому что кто-то очень любит пирожные, — пожурила ее Лика.

А Соня снова ойкнула, а потом застонала.

— Сильно болит? — я вернулась из кабинета генерального.

Девочка смогла лишь кивнуть и со стоном сложилась пополам.

— Это не могут быть мои пирожные, — тут же запротестовала Лика, бледнея. — Они из дорогой кондитерской… И вообще…

— Да навряд ли это они, — отмахнулась я, взволнованно глядя на скрюченную Соню. — Слишком мало времени прошло. Соня, а где именно тебе болит? Вверху, внизу, сбоку?

— Не знаю, — захныкала та. — Но больно… Очень…

— Так, — я глянула на Лику, — звони ее матери…

Лика схватилась за телефон, быстро набрала номер, взятый с оставленной записки.

— Не берет трубку…— сказала потом. — Уже три раза перенабрала…

— Акулову звони, — я тем временем стала щупать лоб девочки: нет ли жара. Вроде, не чувствуется…

— Тоже не берет. Что делать, Тань? — в голосе Лики слышался неподдельный страх. — Ведь нам же влетит… Сделают еще виноватыми… Не уследили…

— Тебя только это волнует? — рявкнула я на нее, сама не ожидая от себя такой эмоции. — Скорую вызывай!..

Дозвониться до Акулова мне удалось только из машины Скорой помощи, когда мы были на пути в больницу.

— Никита Романович, наконец-то... — выдохнула я с облегчением в трубку, когда услышала его короткое «слушаю». — У нас ЧП. Соне резко заболел живот, скорую уже вызвали, сейчас едем в больницу... Подозрение на аппендицит... Да, я с ней... Лика осталась в офисе... Она пытается дозвониться вашей сестре, та тоже не брала пока трубку... Какая больница?.. — я повернулась к фельдшеру с тем же вопросом, потом продиктовала адрес Акулову. — Да, хорошо... Ждем...

— Как ты? — спросила я уже девочку, лежащую на каталке. — Болит?

Она кивнула.

— Никита приедет? — вздохнула потом.

— Да, дядя Никита сказал, что уже выезжает. Только созвонится с твоей мамой, — я погладила ее по голове. — Ты только не волнуйся и ничего не бойся. Я побуду с тобой до их приезда.

— Я не боюсь... — снова вздохнула Соня и с опаской покосилась на пожилого доктора в круглых очечках. — Просто не хочу в больницу.

— Тебя пока никто туда не кладет, — усмехнулся он. — Вначале врачи все проверят, а там будет видно... А если и положат, то до Нового года точно выздоровеешь. Написала уже письмо Деду Морозу? Что попросила подарить?

— Дедов Морозов не существует, — буркнула Соня. — В них только маленькие верят.

— Ух ты... Только маленькие... — засмеялся доктор. — А ты уже большая? Сколько тебе лет?

— Шесть будет в январе. Я уже в школу в следующем году иду.

— А, ну тогда точно уже совсем взрослая, — с улыбкой подтвердил врач и обратился ко мне: — Так родственники подъедут скоро? Мне бы надо карточку заполнить... А то знаем только имя, фамилию и возраст...

— Да, ее дядя, во всяком случае, должен приехать где-то одновременно с нами... — пообещала я.

Мы все же оказались первыми. Медсестра в приемном отделении, конечно, повздыхала, что тоже не может нормально оформить ребенка, и отправила нас в смотровую. Соня к этому времени уже совсем притихла и только глядела на всех волчонком.

Пришла молодая женщина-врач, пощупала ей живот, Соня несколько раз ойкнула, а на вопросы, где болит, отвечала неопределенно.

— Картина пока неясна... — заключила доктор. — Сейчас сделаем анализ крови, и по нему уже будем смотреть... Если он спокойный, то отправим вас домой. Ждите здесь, позову медсестру, чтобы взяла кровь на анализ.

Соня испуганно вцепилась мне в руку, а когда врач вышла, быстро зашептала:

— Таня... Танечка... Я боюсь делать анализ крови... Я же пошутила... Мне не болит живот... — ее глаза налились слезами. — Я все придумала... Честно...

— Зачем? — спросила я с недоверием.

— Чтобы вас с Ликой напугать... — она всхлипнула.

— А зачем нас пугать? — я совсем растерялась. — Ты понимаешь, что так не шутят? Это серьезные вещи... Мы ведь действительно перепугались за тебя, понимаешь?

— Прости, Танечка... Я больше так не буду... Но мама просила...

Но договорить она не успела: пришла медсестра за анализом.

— Нет, — захныкала Соня. — Я здоровая... Честно-честно!

— А вот сейчас и проверим, здоровая ты или нет, — сказала медсестра. — Давай пальчик...

Соня с мольбой посмотрела на меня, но я лишь покачала головой:

— Анализ все равно придется сделать... Хочешь, я посижу с тобой?

В этот момент в дверь заглянул Акулов:

— Таня, вы здесь? Наконец я вас нашел...

— Никита! — закричала сразу Соня. — Спаси меня! Я уже здоровая!

— Что случилось? - спросил тот. — Что за слезы?

— Ребенок уверяет, что ей уже ничего не болит и не хочет сдавать анализ, — заявила медсестра. — Так, взрослые, решите уже как-нибудь этот вопрос. Делаем анализ или отказываетесь? Меня другие пациенты ждут.

Но тут, к счастью, подоспела и сама Полина, влетела вихрем и кинулась к дочке:

— Где болит, принцесса?

— Идемте, — позвал меня Акулов. — Выйдем в коридор. Нас уже здесь слишком много.

— Спасибо вам, Таня, — сказал он уже снаружи.

— Да не за что, — отмахнулась я. — Ребенок ведь...

— Ну как же... За то, что сориентировались, не растерялись. Скорую вызвали и были с Соней все это время, — он смотрел на меня из-подо лба и будто виновато.

— Да все в порядке, Никита Романович ... — с усмешкой вздохнула я. — Тем более Соня была под моей ответственностью... Да и как поступить иначе?

— Вообще-то я поручил Соню Лике... Но, уже понятно, что вы оказались более ответственной.

— Давайте не будем сравнивать нас с Ликой хотя бы в этой ситуации, Никита Романович, — попросила я. — Это внештатная и не рабочая ситуация...

— Не скажите... — он качнул головой. — Но пусть будет так.

— И вообще... Соня сказала, что на самом деле ей ничего не болит, и она просто хотела нас с Ликой напугать, — призналась я. — Но я не уверена, правда ли это... Возможно, она как раз испугалась врачей или анализа, вот и придумала... В общем, лучше было бы первое, и все обошлось нашим испугом и ложной тревогой.

— Ну что за вредная девчонка! — Акулов возмутился, но без злости. — Если это так, то ей влетит по первое число!

— Не надо ее ругать, — попросила я. — Это же ребенок... Она хорошая девочка, и я уверена, сделала это не со зла.

— Ладно, разберемся... — Акулов устало провел рукой по лицу.

Наконец из смотровой вышла медсестра, а за ней Полина с Соней. Девочка уже не плакала, но держала руку навесу. Значит, кровь все же удалось взять. Полина сразу тоже стала благодарить меня, а потом сказала:

— Вы можете ехать. А мы будем ждать анализ, он где-то через час будет готов.

— Ты точно справишься? — уточнил Акулов.

— Конечно, — улыбнулась Полина. — Тем более скоро Юра приедет.

— Тогда мы действительно поедем, — кивнул босс. И глянул на племянницу: — Больше так не пугай нас, — и щелкнул ее по носу.

— Пока, — я тоже улыбнулась Соне. — Не болей.

Но она поманила меня пальчиком, прося наклониться, а затем шепнула на ухо:

— Ты на меня не сердишься?

— Нет. Все забыто, — ответила ей так же на ухо. — Только больше так не делай, хорошо?

— Не буду, — пообещала она, уже улыбаясь, и помахала мне рукой. — Пока!

— Идемте, — Акулов положил руку мне на спину, увлекая за собой, но потом быстро убрал ее. — Нам пора ехать...

— Да, конечно, — я, пряча легкое смущение от этого случайного жеста, первая направилась к выходу.

А на крыльце он, глянув на часы, вдруг сказал: