Есть свои плюсы в бесплодности. Я мог не думать о презервативах, иметь жену когда и сколько хочу. Валя всегда была очень любвеобильной, готовой стянуть трусики даже посреди парка.

Я схватил ее за волосы и легонько сжал — ей нравилось и это. Покорная, податливая и горячая. Совершенное, будто у модели, тело, красивое ухоженное лицо — Валя тратила часы и десятки тысяч в СПА и салонах.

И тут я заметил в окне тень и замер.

— Это кто?

— А-а? — непонимающе протянула Валя и приподнялась на локтях. Глянув в окно, отмахнулась: — Так это же Боря.

— Боря? — Я вышел из жены и натянул шелковые домашние шаровары. — А чего он делает, когда всех слуг ты отпустила? Или он тоже часть сюрприза?

— Скажешь тоже, — поняв, что продолжать я не намерен, запахнула халатик жена. — Он же во дворе, нам не помешает. Пусть работает…

— Угу, — уткнулся я в кружку с кофе.

Настроение сбежало, даже спать расхотелось. Я допил кофе и предупредил:

— Я на работу.

Валя пожала плечами и взяла свою кружку. Я же поднялся и, быстро переодевшись в свежую рубашку и серый костюм, выдвинул ящик с часами. Рука зависла над пустым отделением.

— Валя, — крикнул я, — где мои «Ланги»?

Так я называл часы, одни из самых любимых в моей коллекции, фирмы «A. Lange & Sohne». Именно их и собирался надеть к этому костюму, а переодеваться уже не хотелось.

— А? — Валя взбежала по лестнице и появилась в дверях. Мазнула растерянным взглядом по пустой ячейке, бросила быстрый взгляд в окно и, расхохотавшись, хлопнула себя по бедру.

— Я же их почистить отвезла! — Подошла ко мне изящной походкой и, обняв, пояснила: — Скучала по тебе, рассматривала часы… Вижу, на «Лангах» пятнышко. Вот и отдала в чистку.

— Не стоило, — нахмурился я. — Сегодня же верни, я отвезу в салон. Там посмотрят, может, брак и обменять надо.

— Хорошо, — положив подбородок мне на плечо, улыбнулась она. — Ты скоро вернешься? Ужин когда готовить?

— Я сообщу Ирине, как буду выезжать, — поправляя галстук, кивнул я.

Вздохнув, взял «Патека». Он не очень подходил, и это испортило настроение еще немного.

— Кухарке будешь звонить, а не жене? — надула губки Валя.

— Позвоню тебе, если приготовишь что-нибудь сама, — хмыкнул я.

— Давно желудком не страдал? — рассмеялась в ответ Валя и обняла меня. — У тебя жена красивая, верная и умная! За такие достоинства можно простить малюсенький минус. Тем более Ирина отлично готовит!

— Потому и позвоню ей, — чмокнул я жену в щеку. — До вечера.

И, спустившись по лестнице, направился к ведущей в гараж двери. Уже в машине зазвонил телефон.

— Леонид Григорьевич, — зазвенел в ухе радостный голос секретаря. — С возвращением!

— Сколько счастья от возвращения босса, Дина, — не сдержал я сарказма. — О-очень подозрительно. На нас наехала налоговая?

— Ася родила мальчика! — гордо, будто лично помогала чересчур быстро забеременевшей практикантке вынуть ребенка, заявила Дина. — Три пятьсот и пятьдесят два!

— Код прокладок или порядковый номер ребенка? — с легким раздражением уточнил я. — У меня нет детей, Дина. Что это?

— Вес и рост малыша, — с легкой обидой отозвалась она. — Мы с сотрудниками собираемся навестить ее после работы и…

— Сегодня надо поработать сверхурочно, — перебил я и глянул на часы. — Я сам заеду и поздравлю, скинь адрес больницы.

На том конце воцарилась тишина, и я отключился. Опешила или закончила — все равно. Мне нужно было кое-что уточнить у Аси по японскому проекту. В этом могла помочь только она.

Вообще девчонка мне понравилась: исполнительная, неглупая, принимающая нестандартные решения. Но стоило мне после практики взять ее в штат, как она тут же забеременела. А ведь я поставил новенькую на хорошую должность, дал достойную зарплату, а она сбежала в декрет! Жаль времени и сил.

Конечно, она могла отблагодарить компанию, когда вернется. Но… Я поморщился. Женщины приходили из декрета другими людьми. Глупели, забывали о важных заданиях или тянули со сроками. а еще эти бесконечные больничные! Мне это не подходит.

Я зарулил в цветочный магазин, а после заскочил в банкомат. Деньги и цветы — все, что нужно женщинам. А мне нужно, чтобы Ася через неделю стояла рядом со мной, мило улыбалась японцам и переводила каждое слово. Справится, надеюсь. А потом и об увольнении по собственному желанию поговорим. С достойной компенсацией, разумеется.

Глава 5

Ася

Босс вошел прямо в палату, заполняя все пространство безумным ароматом хвои и сандала. На плечах наброшен халат, в руках цветы, на лице фальшивая улыбка.

— Поздравляю, Ася.

Как всегда коротко, лаконично и по делу. Мужчина протянул мне букет роз и положил на тумбочку конверт.

— Это на памперсы, — кивнул босс в сторону денег.

— Спасибо. — Я чувствовала себя неловко.

Леонид Григорьевич, как обычно, был одет с иголочки: белоснежная рубашка, дорогой костюм, брендовые часы. Он словно с обложки «Форбс» сошел. А я… Даже представить страшно, как я выгляжу сейчас. Ни грамма косметики на лице, волосы перетянуты простой резинкой в низкий хвост, а из одежды — простой халат.

Стало стыдно и жутко неудобно. Как его вообще сюда пропустили? Борис еле прошел. Воспоминание о муже отозвалось болью в груди. Боря до сих пор так и не позвонил. Я прождала полдня хоть весточки от него, отправила десяток сообщений, рассказав о повторной сдаче анализа, заверив в своей верности, но в ответ лишь тишина.

— Ася, я хочу обсудить один вопрос.

— Слушаю вас, Леонид Григорьевич.

Я напряглась — начало беседы пугало. Слишком официальный тон.

— Помните, незадолго до ухода в декрет вы присутствовали на встрече с японскими коллегами?

Я нахмурилась, вспоминая, что было почти три месяца назад.

— Да…

Меня прервал звук открывающейся двери. В палату зашла медсестра с новой смены, я не знала, как зовут женщину, а она и не подумала представляться.

— Так, а что мы сидим? У вас кормление по графику. Давайте, мамочка, готовьте грудь. — Женщина не церемонилась ни с кем. — А вы, папочка, держите свою мини-версию. Вот жена как вам угодила! Ну просто под копирку! И глазки, и волосики, и ямочка на подбородке.

Начальник растерялся не меньше моего, поэтому, наверно, и взял на руки ребенка. Он оторопело глядел на Николашу, а я засмотрелась на них двоих.

Когда мы пришли в себя, деловитой медсестры и след уже простыл.

— Леонид Григорьевич, вам уже, наверно, пора, — осторожно намекнула я. Поймала недовольный взгляд босса и со вздохом пояснила: — Николаша скоро проснется, и мне действительно нужно подготовиться к кормлению.

Но босс оставался непреклонен.

— Ася, мы не договорили. Это важно!

— У вас же нет детей, вы не понимаете, — пробормотала я и снова попробовала выпроводить мужчину. — Сын будет плакать, пока не поест. Мы с вами все равно нормально не поговорим. Лучше давайте созвонимся позже.

Босс едва заметно пожал широкими плечами:

— Так в чем проблема? Пока вы будете кормить, мы и поговорим.

Я опешила. Может, он думает, что Николаша ест смесь?

— Леонид Григорьевич, — невольно краснея и уже начиная злиться, выдавила я. — Я кормлю сына грудью.

Мужчина и бровью не повел. Смотрел на меня так же холодно и непреклонно, будто мы не в роддоме и на его руках не спит младенец. Словно сидит в своем дорогом кожаном кресле, а я в его кабинете стою у его рабочего стола.

Я покачала головой:

— Не стану при вас кормить сына!

Начальник тихо ругнулся. Что-то о женщинах, которые теряют остатки разума… я не особо расслышала. Глянул так, что снова ощутила себя застывшей в его кабинете в ожидании разноса. Буркнул:

— Хорошо, я отвернусь.

Не дожидаясь ответа, босс, осторожно удерживая моего ребенка, развернулся на стуле и уселся спиной ко мне.

Несколько секунд я оторопело хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и не находила слов. Хотя, что бы я ни сказала, босс, как обычно, уже все решил. Знала по опыту недолгой работы, что его не переубедить.

— Кажется, он начинает просыпаться. — В голосе мужчины зазвенела тревога, но отдавать сына он не спешил, хоть и держал его так, будто малыш из стекла. — Вы там скоро?

Николаша захныкал, и плач его становился все громче. Спина босса оставалась прямой — вот же бесчувственный чурбан! Времени на сомнения не осталось, и я решилась.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы помассировать грудь и немного разработать молокоотсосом сосок.

Я еще никогда не испытывала такого стыда. Даже когда рожала. Но там, в родильном блоке, со мной был муж и женщины-врачи, а здесь же сидел посторонний мужчина. Хуже, чем посторонний. Мой суровый начальник.

Я стыдливо прикрыла полотенцем грудь, чтобы Леонид Григорьевич случайно ее не увидел, и попросила:

— Передайте мне Николашу.

— Что за дурацкое коверканье имени? — поднимаясь со стула, нахмурился босс. — Вы из него мужика растить будете или метросексуала?

Ворча, он с необычайной осторожностью, словно нечто взрывоопасное, протянул мне хныкающего малыша. Оказавшись у меня на руках, Коля притих и принялся рассматривать все вокруг своими почти темно-голубыми глазами.

— Он ведь маленький, — нежно глядя на ребёнка, ответила я. — Крошечный еще.

— Все равно мужик, — упорствовал Леонид Григорьевич, продолжая нависать надо мной и, обдавая волнами дорогого парфюма, рассматривать моего сына.

Николаша тем временем закрутился и, хватая полотенце, стал ртом искать грудь.

Босс тихо засмеялся и вернулся на стул.

— Говорю же вам, мужик! А вы — Николаша…

Я немного сдвинула полотенце и помогла сыну захватить сосок. Грудь тут же неприятно заныла, я остро чувствовала, как молоко идет по молочным каналам. От пронзающей боли закусила губу.