— Вы так быстро сбежали, что Вова не успел сказать, что Ася оставила адрес, куда просила переслать готовые документы.

— Скинь сообщением, — подняв папку Аси, приказал я.

— Уже, Леонид Григорьевич, — весело отозвался он. — Жаль, вы так его и не прочитали.

— Перезвоню.

Я нажал отбой и открыл сообщения. Путь неблизкий, но я не собирался отступать. Я верну свою женщину и ребёнка. Но перед тем как отправиться в путь, стоило заглянуть кое-куда.

Если быть честным перед самим собой, это нужно было сделать ещё утром. Я заплатил за ошибку минутой душевной пустоты, но больше я не дам Асе повода в себе сомневаться!

Глава 50

Ася

— Как это разводитесь? — ахнула мама и перевела взгляд на мирно спящего внука.

Николаша лежал на диване, со всех сторон окруженный подушками и время от времени подсасывал соску.

— Я изменила мужу, это не его сын.

Сказала, а у самой внутри все вздрогнуло. Ведь ни слова лжи, я действительно спала с боссом, будучи женой Бори и ребенок не его. Так, что это почти и не обман. Так, недомолвка.

Правда видеть мамино лицо было больно. У нее в глазах читалось неверие, а на лбу крупными буквами было написано: “Не так я тебя воспитывала!”

— Боря мне тоже верность не хранил, и выяснилось, что он бесплоден. — Я не себя оправдывала, а мамино упущение в воспитании, которое она уже себе приписала.

— Выпей домашнего вина, — отец налил маме полбокала и передал. — Чей бы бычок не пасся, а теленочек все равно наш, — спокойно подметил он и даже подмигнул мне.

— Я знаю, вы расстроились.

— Еще чего! — возмутился отец. — Мне твой Борис сразу не понравился. Пижон какой-то, а не мужик!

— А как же тот другой? Он что сказал о ребенке?

— Отец Николая мой босс Леонид. Мы с ним еще не обсуждали случившееся.

— Как это? — удивилась мама. — Ты девять месяцев беременной была!

— Я думала, что от мужа жду ребенка. Все выяснилось несколько дней назад.

Говорить, что вчера язык не повернулся.

— Сбежала? — нахмурился отец.

— Мне нужно дух перевести. К тому же Леонид знает о Николаше. Так, что пусть сам решит, а я… мне тоже есть о чем подумать.

— Женат? — строго спросил отец.

Я вся запылала от стыда, но кивнула. Врать родителям не хотелось.

Мама до этого крутившая в руках бокал, разом выпила его содержимое и обессиленно опустила руку.

— Боже мой. Как же так?

— Не причитай, мать. Хорошо все будет! Вон гляди какой у нас внук. Богатырь растет! Вещичек ему навяжешь. Ты ведь на днях сокрушалась, что кроме носков для меня и вязать некому! А там подрастет, пойдет с дедом на рыбалку, и с ружья его научу стрелять. Настоящим мужиком воспитаем, не чета этим пижонам столичным. А ну, не реви, Ася.

Я вытёрла щёку и шмыгнула носом. Какие же они у меня хорошие!

— Спасибо вам, — всё же разрыдалась я.

— Асенька, — мама подсела рядом и давай как в детстве слезы мне платком вытирать. — Все хорошо будет — прав отец. Что ж мы внука не поднимем? Мы ж еще молодые! Все можем и подсобим тебе!

Я подняла глаза и крепко обняла маму.

— Спасибо! Вы даже не представляете, что значат для меня сейчас ваши слова.

— Мы ж семья! Так все, хватит сырость разводить! Кушай рыбку и спать ложись. Тебе с дороги отдохнуть надо.

Я потянулась к тарелке, и атмосфера за столом стала другой. Словно ливень прошел и солнышко выглянуло. Мама стала рассказывать о последних новостях, отец иногда дополнял ее фразы и все поглядывал на внука, не скрывая радости.

А мне было так хорошо и тепло, как только бывает в семье. Эта расслабленность очень быстро переросла в сонливость. Меня почти вытолкали в спальню.

— Так день ведь на дворе, — слабо сопротивлялась я, желая хотя бы помочь матери убрать со стола.

— Обеденный сон самое оно, — строго заявил отец и подтолкнул в сторону моей кровати.

— А Николаша?

— Я ему смесь разведу, если что. — мама отвергла последний мой довод.

Я все еще кормила сына грудью, но теперь, после суток проведенных в больнице, молока стало меньше. Оно не перегорело, просто прибывает теперь не каждые два часа, как прежде, а реже. Вот и выходит, что у сына смешанное кормление: и грудное, и искусственное.

На кровать я упала как подкошенная, одеяло приятно укутывало, но даже сейчас в сонном состоянии, я все равно думала о Леониде.

Мне все не давала покоя какая-то деталь, которая все ускользала от внимания.

Какая именно, я поняла только под вечер, когда мыла посуду.

Тест ДНК! Леонид сказал мне о нем, но когда он успел его сделать и зачем? Допустим Борис признался, что имеет связь с его женой, но это не повод для определения отцовства! К тому же ДНК-тест делают не за сутки…

Видно я поспешила уехать. Нам с боссом есть что обсудить. Я хочу все знать: когда и почему он решил провести тест на отцовство!

Бросив посуду, я вытерла руки и побежала к телефону. Мне не терпелось позвонить и выяснить у Леонида все! Только телефон оказался разряженным. Как не вовремя! А может, наоборот, к лучшему? Вряд ли я сейчас смогу сохранить спокойствие. Мне лучше успокоиться и хорошо подумать, что я ему скажу.

Поставив телефон заряжаться, я вернулась к посуде. В дверь позвонили, когда  домывала последнюю тарелку.

— Я открою! — отец пошел в коридор, а мама осталась в зале. Она уже принялась вязать для Николаши тонкое одеялко. Хорошие нитки давно лежали у нее в закромах и цвет такой приятный бледно-желтенький, как солнышко по весне.

К гостям я была не готова. Просто не переживу расспросы соседей и сына показывать никому не хочу!

Быстро вытерев руки, я поспешила в спальню к спящему ребенку. Он как раз должен был проснуться, но в коридоре услышала встревоженный голос Леонида.

— Ася!

Я обернулась и встретилась взглядом с мужчиной. Он сам на себя не походил! Никогда не видела босса таким растрепанным и взволнованным. Словно и не Горыныч вовсе.

Папа стеной стоял между нами, не пуская на порог незваного гостя.

— Отец Кольки? — спросил он и получил мой кивок, уточнил: — Разговаривать будешь или спустить по лестнице?

— Буду.

— Ну проходи. — Папа одарил Леонида таким взглядом, что Борис бы точно дрогнул, босс же спокойно поблагодарил и даже разулся.

Я вернулась в кухню. Даже чайник поставила зачем-то. Хотелось занять руки, чтобы найти правильные слова, задать нужные вопросы. Пока я думала с чего начать, первым заговорил Леонид.

— Ася, мне нужно знать, почему ты поставила прочерк в графе “отец” и сбежала, — он бросил на стол папку. — Я тебя чем-то обидел?

От стука папки об столешницу я вздрогнула. Какого черта! Он хочет знать, так я расскажу и жалеть его самолюбие не стану!

— А почему я должна была вписывать тебя? — поинтересовалась у мужчины. — Разве ты сказал, что готов к этому? Дал подобное распоряжение своему юристу? Или быть может ты обсудил сложившуюся ситуацию со мной? Назови мне хоть одну причину, по которой я имела право на подобный поступок, не получив твоего устного или письменного согласия? — я скрестила руки на груди, ожидая ответов на свои вопросы.

Обида и гнев плескавшиеся в глазах мужчины разом стихли. Я права, и мы оба это знаем. В том, что стоит прочерк, не моя вина, а его молчание.

— Хорошо. — Расстегнув пуговицу пиджака, он сел на табуретку и посмотрел на меня снизу вверх. — Ты должна вписать меня, потому что я отец. У меня есть результат теста ДНК. — Я не удержалась и хмыкнула. Он выгнул бровь: — Я могу обязать тебя сделать это, но всё же прошу. Второе, я дал распоряжение своему юристу, чтобы он как можно быстрее оформил развод. — Он улыбнулся и поправился: — Оба развода. Насколько мне известно, я уже свободный мужчина… Можно сказать, бесхозный. А что до третьего твоего обвинения…

Неожиданно босс встал передо мной на одно колено и протянул маленькую обтянутую красным бархатом коробочку:

— Я бы очень хотел обсудить с тобой сложившуюся ситуацию.

И открыл крышку. В свете ламп переливался гранями и сверкал крупный бриллиант на лаконичном колечке белого золота.

Я смотрела на босса, кольцо, папку на столе, прокручивала его речь и понимала, что не готова к этому шагу. Скорей всего и сам Леонид не готов. просто у нас общий ребенок и брак — это правильно. Однажды я уже поступила правильно — вышла замуж невинной девушкой, можно сказать за первого мужчину, с которым у меня завязались серьезные отношения. Я больше не хочу спешить.

Руки сами спрятались за спину, я словно боялась дрогнуть, прикоснуться к кольцу и захотеть надеть его.

— Леонид, я готова обсудить ситуацию, но не так. Я с радостью впишу тебя в свидетельство о рождении сына, и для этого нет необходимости даже демонстрировать мне тест ДНК. Хотя я хочу знать, когда и почему ты его сделал. На счет разводов, мне обидно, что об этом знали все, кроме меня. Даже Борис. Теперь я понимаю, что он не обманывал. Мне кажется, сейчас нам не стоит спешить с браком. Мы почти не знаем друг друга, я не хочу, чтобы ты связывал свою судьбу с моей только из-за общего ребенка. Мне нужно что-то большее, прости.

Леонид вздохнул и, звучно захлопнув коробочку, поднялся. Убрал кольцо в карман и, шагнув вплотную, взял меня за руку.

— Ася, помнишь встречу в прекрасном восточном ресторане? Ты переводила смешную легенду о мальчике, который не узнал свою судьбу и, чтобы воспротивиться ей, даже кинул камень? — Он посмотрел в глаза и шепнул лукаво: — Я и есть тот мальчик. Так противился судьбе, что делал тебе больно, но…

Он усадил меня на табурет, нависнув теперь надо мной. Обдавая ароматом парфюма, пояснил:

— Осознал это только тогда, когда потерял тебя. Пришёл в квартиру, где без тебя и Николая всё смотрится мёртвым, холодным, совершенно непригодным для жилья. И вот, я смотрел на детскую кроватку и вдруг вспомнил, почему принял тебя на работу. Вместо того, чтобы выбрать одну из сотни профессиональных переводчиц, пришедших на собеседование, я обратил внимание на маленького воробышка.