Рати Ошун - Мой красавчик

– Тео… – шепчу в каком-то забытьи.

– Не могу играть, прости.

Он снова нависает надо мной и входит. Резко. Жестко. Растягивая. Шумно выдыхает в шею и целует бьющуюся на ней жилку. И я прощаю всё. Вчерашний ужин, злые шутки, этот фрукт. Сейчас нас нет. Мы два чертовых кролика в лаборатории голодных друг до друга.

Он вколачивается в меня. Я царапаю его плечи. Губы несут какой-то бред, похожий на стоны женщин из порнофильмов: «Да, еще! Сильнее…Да!». Сколько продолжается эта бешеная гонка? Понятия не имею. Вспыхиваю снова и снова, обвиваю его торс ногами и радуюсь тому, что не умею делать минет. Тогда он взял бы меня не так быстро. Не был бы таким голодным и сумасшедшим, как сейчас.

Сцеловываю солоноватые капельки пота с его плеч и улетаю раз за разом туда, где нет Ани Скворцовой и Теодора Адамиди. Есть сумасшедшие и голодные друг до друга люди.

* * *

– У тебя есть парень? – тихо спрашивает Теодор, лежа рядом со мной на узкой постели.

– Нет.

– Тогда зачем спираль?

Вот и понятен его долгий взгляд. Адамиди думал, что занял чужое место.

– У меня сложная жизнь. Больше всего на свете я боюсь залететь от какого-нибудь случайного урода.

– Странно, – Тео поглаживает мое плечо шершавыми кончиками пальцев. Я вдыхаю его природный сладковатый запах, похожий на сандал, и все еще качаюсь на волнах пережитого оргазма.

– Что странного?

– Обычно спираль ставят в двух случаях, если есть постоянный партнер или беспорядочные связи. Парня у тебя нет, а на шлюху ты не похожа. Особенно, со своими сексуальными познаниями.

«На шлюху ты не похожа». Режет слух. То ли болью, то ли радостью. Когда последние годы только и слышишь в свой адрес «шлюха», удивляешься тому, что не похожа. Это рождает тепло где-то в груди, но я тут же гашу его. Не вздумай, Аня. Все временно.

– Давай не будем это обсуждать. Тебе не понравится.

– Хорошо, – покорно соглашается босс. – Тем более, нас уже ждут. Твои вещи привезли, сумка у входа. Переодевайся и пойдем к Адаму. Возможно, он нашел для нас выход…

* * *

– Ну что, кролики мои, – снова кривая усмешка на губах Адама. Интересно, он перестанет нас когда-нибудь так называть? Мы люди, в конце концов. – Я изучил причину вашего грехопадения. Даю вам от двух недель до месяца.

– Месяц? – брови Тео ползут вверх. – Нас будет вот так плющить целый месяц?

– Постепенно влияние стимуляторов будет слабеть. В принципе, вы можете подобрать себе других партнеров на этот период. Важный момент, что партнер постоянно должен быть под рукой. Первые дни вас может накрывать, судя по нашим крыскам, до трех-четырех раз в сутки.

– Что будет, если не удовлетворить желание?

– Будет очень больно. Чем больше терпишь, тем больнее. Также прогнозирую, что подобная сдержанность может привести к заболеванию репродуктивной системы и бесплодию в перспективе.

Мы с Теодором переглянулись. Вот попали, так попали.

– Искусственное удовлетворение? Самоудовлетворение? Твои гребанные пластыри, которые работают с перебоями? Ты понимаешь, что мне сейчас нужна чистая голова, холодный рассудок, а у меня с перерывом в три часа снова колом стоял. Пришлось Аню будить, – напирает босс.

Понимаю его раздражение, но кое-что лабораторной крысой гложет изнутри. Я ему неприятна, ему не нравится хотеть меня. Эта мысль сковывает тисками что-то в груди. Одергиваю себя. О чем я думаю? Разумеется, ему не нравится. Это же не любовь. Я не шикарная модель, в конце концов, а просто сотрудница.

– Искусственное удовлетворение выход для тебя, но не для неё, – кивает на меня и смотрит, как на существо второго сорта. Совершенно не имеющее значение. – Прости за выражение, но в неё нужно кончать, чтобы погасить желание. Мои гребанные пластыри, которые ты так любишь, не помогут. Уровень блокатора там низкий и больше дать не могу, иначе у тебя никогда уже ничего не встанет. Так что решайте. Можете договариваться друг с другом, можете искать других партнеров. Но я с вас двоих теперь не слезу. Буду требовать ежедневные отчеты по активности, ощущениям и постоянно наблюдать. Сеансы два раза в неделю каждому в моем кабинете. Это, кстати, в ваших интересах. Мало ли, какие могут быть побочные эффекты.

Меня передергивает. Это что теперь, я и правда лабораторная крысы или кролик? Мне придется искать сексуального партнера? Вот так вот цинично. Предложить кому-то: «Эй, как ты на счет агрессивного секса три раза в день? Да не переживай, так яро только первое время, потом отпустит». Бред. Идиотизм.

Это отвратительно. Я с трудом перевариваю то, что уже два раза трахнулась с боссом. Теперь придется искать кого-то еще…

Прячу лицо в ладонях. Как же хочется спрятаться, убежать и сделать вид, что все это просто кошмарный сон. Спасла, называется, человеку жизнь.

– Адам, оставь нас одних, – слышу тихую просьбу Тео.

– Какие мы нежные, – саркастичное от Адама и мягкие, почти кошачьи шаги.

Щелкает дверной замок и ко мне подходит Теодор.

– У меня есть предложение, Аня. Выгодное для нас обоих…

Убираю от лица руки и смотрю на Адамиди. Красивый. Слишком красивый. Как ни влюбиться в эти губы, если они целуют так сладко? Как ни влюбиться в эти глаза, когда в них горит безумная страсть? Мне страшно в эту минуту быть покоренной Теодором Адамиди, потому что через месяц я стану ненужной и останусь одна. Без его рук, голоса и губ.

– Какое предложение?

– Аня, ситуация серьезная, – присаживается на корточки напротив меня. – Послушай меня внимательно и реши, нужно тебе это или нет. Хорошо? Если откажешься, я пойму и это никак не отразится на твоей работе. Понимаешь?

Киваю и, наверное, похожа на ту собачку, которая стояла у отца на приборке старых жигулей и болтала головой вверх-вниз. Помню, мне она нравилась, а мой брат постоянно отрывал ей голову и прятал в бардачок.

– Отлично. Как только я окажусь вне этого острова и журналисты узнают, что я жив – начнется война. Настоящая война за очень большие деньги и власть. Я должен выиграть эту войну. У меня нет времени на поиск женщины для секса, я не хочу пускать в свою жизнь нового человека. Это опасно и для дела, и для меня лично. Мне нужен рядом человек, которому я доверяю. Особенно, в спальне. Ты самоотверженная, честная и очень смелая девушка, Аня. Я считаю, что после всего, что мы уже пережили, я могу доверять тебе. Не так ли?

– Да, – выдыхаю, а сердце бьется все сильнее. – Ты можешь мне доверять.

– Не сомневаюсь, – улыбка на красивых губах. – Поэтому я предлагаю помочь друг другу. Знаю, это звучит странно. Давай этот месяц проведем месте. Будет здорово, если ты сможешь переехать ко мне…

– Что? – я аж закашлялась. Переехать к Адамиди?

– Проблема? Родители против? Мы можем сказать, что решили жить вместе. Потом разойдемся. Не ужились на одной территории, такое постоянно случается. Решим вопрос, никто не подкопается.

– Но… – успеваю вставить, но кто бы дал мне договорить.

– Именно. Есть важное но. Это риск. Я постоянно под прицелом. Женщина, которая окажется рядом со мной, тоже рано или поздно заинтересует врагов. Следующий месяц они, как и мы с тобой, будут особенно активны.

– Почему? – вопрос срывается с губ прежде, чем успеваю его поймать.

– Наш отец мертв. Он умер вчера в обед. Вечером попытались убить меня. Благодаря тебе, у них ничего не вышло. Сейчас я единственный наследник международного конгломерата. Негласно он контролирует большую часть мирового медицинского рынка: фарм-компании, исследовательские лаборатории, медицинские центры и заводы по изготовлению и разработке оборудования. Это огромные деньги, огромная власть. Этим хотят обладать все. Особенно, наркоторговцы и террористы. Догадаешься сама, зачем?

– Чтобы пихать свою дрянь в медикаменты, перевозить наркотики под видом мед.препаратов?

– Не только. Наши ресурсы позволяют разработать новые вещества, лицензировать их.

– Черт, – моя голова пухнет от вываленной на неё информации.

Но главный вывод сделан: быть рядом с Адамиди опасно для жизни. Вот только моя жизнь ни для кого ничего не значит: брату на меня плевать, родителей и других родственников уже давно нет среди нас.

– Именно. Я рассказал тебе всё, чтобы ты приняла решение, понимая, на что идешь.

– Тео, а почему ты единственный наследник? Есть же Адам, – у меня не укладывается в голове.

– Адам больше не наследник. Он ученый, не бизнесмен. Отец разрешил ему написать официальный отказ от любых претензий на руководящую должность, если я соглашусь занять пост после его смерти. Это было правильное решение.

– Твоего отца убили? – последний вопрос, который не дает покоя. Неужели влиятельный человек не смог защитить себя или кто-то просто оказался сильнее? Ведь в мире всегда есть кто-то сильнее.

– Моего отца убил рак, Аня. Четвертая стадия.

– Ох, Тео…

Меня будто кто-то бьет по спине, и я делаю то, что никто не сделал для меня, когда умерла бабушка. Обнимаю Теодора Адамиди. Человека, который вчера потерял отца, но сохраняет удивительное спокойствие и силу духа. Человека, которого вчера чуть не убили, но он нашел время подумать обо мне, пусть и в ключе собственной выгоды.

Вдыхаю сладковатый аромат и чувствую, как замер мужчина.

Я напугала его? Обидела?

Отстраняюсь и вижу растерянность.

– Что ты делаешь? – говорит Тео, удивленно хлопая глазами.

– Утешаю тебя. Ты потерял отца. Это больно. Я что-то сделала не так? – не понимаю, почему Адамиди растерян.

– Все в порядке. Просто меня никто, никогда не утешал.

Он поднимается и делает несколько шагов от меня. Я снова не могу понять. Мальчика, которого столько похищали, который столько пережил – никто не утешал? Никто не поддерживал? Так не бывает или…