– Что это?

Я смотрю, как Алина вкатывает последнюю вешалку и достает из чехла умопомрачительное вечернее платье. Боже, да в таком только Оскар получать! Открытые плечи, плотный лиф, обшитый переливающимися камнями, и длинная струящаяся юбка. Самое страшное, что все это того самого модного винно-красного цвета.

– То, из-за чего я задержалась. Теодор позвонил мне перед выходом и попросил экстренно подобрать несколько выходных платьев. Взяла все, что было на ваш размер.

Экстренно? Зачем мне такие платья? Что-то случилось? Тео меня не предупреждал, а потом внезапно дополнил распоряжение для байера. Рука тянется к телефону, но на экране ничего. Мне он сообщить об этом не удосужился. Теперь он меня еще и как куклу наряжать будет?

Хмурюсь, но послушно залезаю в платье. Терплю, когда Алина застегивает на мне корсет и подхожу к зеркалу. Что может быть более вызывающим, чем красный цве…

Хочу возмутиться, но замираю.

Из зеркала на себя смотрю не я или я? Изящная девушка со стильной стрижкой, волосы поблескивают в свете ламп. Лиф платья обтягивает и приподнимает грудь. Силуэт «рыбка» подчеркивает тонкую талию. Делаю шаг вперед и замираю. Высокий разрез, нога оголяется чуть выше середины бедра, на грани неприличия вместе с этим вызывающим красным.

– Это точно ваш цвет. К этому платью неплохо бы подобрать достойный гарнитур с рубинами, – замечает Алина. – Зеленый цветочек здесь не смотрится. Намекните своему мужчине.

Касаюсь пальцами медальона, который нашла на столе. Видимо, Тео выложил его перед уходом. Когда он на шее, мне как-то спокойнее.

– Он не мой, – отвечаю автоматически и осекаюсь. Наверное, надо было сказать, что мой.

– Да конечно. На кого попало такие деньги не тратят, девушка. Привыкайте. Поменяли свое мнение о красном?

– Не знаю…

У меня язык не поворачивается отказаться, как не поворачивается и согласиться. Мысли путаются, словно бабушкины нитки для вязания.

За следующий час я вымоталась до крайности, зато обзавелась верхней одежной, кучей обуви, парой менее вызывающих вечерних платьев и кучей коктейльных. Белье, чулки и колготки просто внесли несколькими коробками помощники Алины и в сопровождении охраны пронесли в гардероб.

Думаю, надо поговорить с Тео о моем гардеробе и праве носить то, что мне нравится.

– Спасибо за помощь, – улыбаюсь на прощание Алине и стараюсь не думать о том, что эти брутальные мужчины с оружием видели, как помощники девушки распаковывают мое нижнее белье. Это уже слишком.

Когда весь хаос исчезает, будто добрая фея махнула палочкой, кошусь на сумку со своими вещами. Она так и стоит в углу серым пятном. Тащу ее в гардероб. После такого налета протест с вещами больше не актуален.

Гардеробная просторная, как еще одна спальня. Вокруг вешалки, полки. Вижу несколько дорогих часов под стеклом, аккуратно свернутые в квадратных делениях галстуки. Все пропитано таким шиком и лоском, особенно хрустящая ткань белых рубашек Тео и моих новых блузок, но вещи из сумки кажутся здесь чужими.

Раньше я не видела разницы между дорогими вещами и обычными: тряпка и есть тряпка. Но мои выдают торчащие нитки, неровные швы и потертые от времени рукава. Я ношу одежду очень аккуратно, но ни одна ткань – не вечна. А сколько раз шита-перешита молния на моей серой офисной юбке – не сосчитать.

Закидываю все обратно в сумку. Оставляю только любимые домашние вещи: теплую пижаму, несколько шорт и платьев-рубашек. Длинное из мягкого джинса натягиваю на себя, сую ноги в мягкие тапочки и, наконец, чувствую себя хотя бы капельку на своем месте…

* * *

Тео не звонит. Я понимаю, что он занят и прислушиваюсь к себе. Почти умоляю желание встрепенуться внутри и заставить меня позвонить боссу. Сказать, что вот никак нельзя медлить, ты мне нужен прямо сейчас. Но почти шесть часов внутри меня эротическая тишина.

Действие фрукта ослабевает? Уже?

Зато что-то другое бьет в колокола, не дает сидеть на одном месте. Я постоянно кусаю губы и брожу по пентхаусу с телефоном в руках и жду сама не знаю чего. Но сердце так неприятно сжимается и глухо бьется, что готовлюсь к самому худшему.

Замираю у окна и, чтобы успокоить нервы, просматриваю интернет. Читаю новости на разных сайтах, пытаюсь понять, насколько сильно мы оба влипли с этим скандалом. Но вместо этого нахожу кое-что совсем другое.

Оперативная новость с похорон Нестора Адамиди. Издание скрупулезно перечисляет известных лиц, которые пришли проститься с крупных бизнесменом и меценатом. Фото.

Много Тео. Он пожимает руки разным людям. Серьезен и собран, как обычно. Странно, почему я не вижу рядом с ним Адама? Они же должны быть вместе.

Скроллю фотки и вижу Артема. С нашей последней встречи, кажется, прошла целая жизнь и, что самое ужасное, губы помнят, как в нашу последнюю встречу он целовал их.

Память тянет за ниточку, подкидывая новые факты. Точно, Артем должен возглавить «Эко-фарм» вместо Теодора. Значит, теперь нам предстоит часто встречаться…

Как он отнесется к моему новому статусу?

Не успеваю задуматься о большем. Звонит телефон. Абонент: «АД». Я такого в свою книгу не заносила, но узнала без труда. Адам.

– Аня, у нас покушение. Не теряй, – выдает он.

А я тихо соскальзываю по стеклу на пол вместе с каплями вновь начавшегося дождя. Руки дрожат от страха, голос тоже:

– Он жив?

– Ранен.

– Я могу приехать к нему?

– Только тебя мне здесь и не хватало, – огрызается Адам. – Сиди дома и жди, женщина!

Бросает трубку. Сердце пропускает пару ударов. Слезы, я не могу их остановить.

За спиной гром и яркая вспышка молнии отражается в полумраке гостиной.

Глава 17

У меня есть младший брат, я не боюсь вида крови. Так ты думаешь всю жизнь, а потом видишь красный след на идеально-белой повязке и тебе страшно. Так страшно, что холод волной по телу. Так страшно, что мир опасно покачивается, а ты гляди того хлопнешься в обморок.

Но я не хлопаюсь, я бегу к Тео и обнимаю, стараясь не задеть перебинтованное плечо. Прижимаюсь к нему. Чтобы дышать, я должна знать, что он жив. Эта мысль так остро пронзает разум, что мне становится так страшно, как никогда не было.

– Все в порядке, все хорошо…

Я должна утешать его, но вместо этого он гладит мои волосы и шепчет успокаивающие слова. Вдыхаю его запах, будоражащего мое либидо мускуса и сигар почти не чувствуется за лекарствами. Трусь носом о его шею и не могу отпустить.

Мне плевать, что он подумает. Мне плевать, как это выглядит со стороны. За два часа от звонка Адама до момента, когда открылась дверь, я накрутила себя до крайности, до дрожи во всем теле, до опухших, искусанных губ и расцарапанных ладоней. Тео.

– Это всего лишь плечо, не надо драматизировать! – ледяной сарказм.

– Адам, – одергивает его босс, – Аня переволновалась. Мы привыкли к такой жизни, она нет. Прояви снисхождение, пожалуйста. Ради меня.

– Я итак к ней чрезмерно снисходителен, – фыркает седоволосый и, когда я поднимаю на него взгляд, отводит свой. Бегство с поля боя, мистер Ад?

Наконец, нахожу в себе силы отпустить Тео. Осматриваю его с ног до головы. Он в тех же брюках, в которых уехал на похороны. Обнаженный торс и левое плечо перебинтованы, кровь просочилась сквозь повязку. Провожу по здоровой правой руке, холодная кожа, но он жив и это успокаивает.

– Ты потерял много крови. Хватит стоять в коридоре. Отлежись хотя бы до завтра, – хмурится Адам.

В этот раз я с ним согласна. Тео нужно отдохнуть, у него был тяжелый день.

– Что случилось?

Спрашиваю, когда мы аккуратно помогаем боссу лечь на кровать и остаемся в спальне втроем. Охрана проводила нас до дверей и вышла.

– Решили упаковать в одну могилку двух Адамиди, – усмехается Адам под недовольным взглядом брата. – Прямо на погребении. Снайпер. Михалыч подозревал, поэтому мы были готовы. Взяли киллера на живца. Через пару дней он расколется.

– И вы узнаете, кто заказчик?

– Если повезет, то да. Но я ставлю на подставное лицо.

Адам опирается спиной на стену. Он так удивительно спокоен, что мне хочется его ударить. Хоть как-то расшевелить. Эй, придурок, у тебя брать чуть не погиб. Но к своему ужасу понимаю, что это для братьев Адамиди уже обыденность.

– Что с плечом?

– Все в порядке. Пуля прошла навылет. Нужно дождаться, пока ткани срастутся, – пожимает плечами и морщится от боли Тео. Забылся.

– У нас есть проблемы посерьезнее его ранения. Все произошло на глазах журналистов. Уже пошли статьи. Завтра мы должны собрать пресс-конференцию. Накопилось слишком много вопросов.

Адам, не отрываясь, смотрит на Теодора сквозь стекла очков. Кажется, между братьями происходит негласная борьба. Седовласый настаивает – Тео отказывается.

– Отца больше нет. Мы можем начать официальное расследование. Теперь ты глава семьи, Тео. Будешь под прицелом камер – будешь в безопасности. Это может стать нашим козырем, твоим амулетом против убийц. Отца только похоронили, а тебя уже дважды попытались отправить следом. Понимаешь, насколько все серьезно?

– Я отказываюсь использовать Аню, – брюнет напряженно сжимает пальцами покрывало на кровати. Он ранен, но не сломлен. Он все еще главный.

Вот только теперь в деле замешана я.

– Может, я решу сама? – влезаю в перепалку.

Мужчины вздрагивают и смотрят удивленно, как будто забыли о моем существовании. Что, не привыкли прислушиваться к мнению третьего? Придется научиться, братья Адамиди. Я не позволю что-либо решать за меня. Теперь, когда благодаря Тео выбралась на свободу из мира унижений и скандалов.

– Нет, – отрезает Теодор.