* * *

Хорошие новости. Тео в порядке, мы налили ему немного красного вина, вручили гранат и перебинтовали рану. Теперь я умею делать перевязки и знаю, как филигранно ругается матом Адам. Получилось у меня раза с пятого.

Плохие новости. До пресс-конференции осталось двадцать минут, хоть Тео и говорит, что задержимся на все сорок, но меня все равно начинает потряхивать.

Адам сбежал к Совету, и мы с боссом остались одни.

Не сразу сообразила, что он улыбается и изучает мой блокнот. О нет, я там столько всякого на нервах понаписала!

– Интересные замечания. Мужчина в черном, который тебе не понравился – это Ратор Никтор. Я ему тоже не доверяю. Мы поглотили его компанию двадцать лет назад, но с ними постоянно какие-то проблемы. Это был сильный игрок на рынке. До сих пор не знаю, как отец добился их согласия. Еще у Никтора двадцать процентов акций холдинга. Больше только у меня.

– Думаешь, покушения его рук дело? – достаю из неприметного шкафа в углу чистую рубашку.

Взгляд невольно скользит по перебинтованной мной, под бдительным оком профессионала, груди. Идеальному прессу и ниже. Прикусываю губу. Нужно успокоиться. Возбуждение сейчас будет лишним, но тепло уже мягкой волной скользит по телу, заставляет предвкушать и желать человека напротив.

Удивительно другое. Это мягко. Не накатывающая волна, не боль. Что-то другое перышком вниз по моему позвоночнику.

– Он один из главных подозреваемых. Есть еще Барышев и пара человек.

– Киллер не назвал имя?

– Киллер все еще молчит, – улыбается Тео и чуть морщится, просовывая больную руку широкий рукав идеально белой рубашки. Я её только что чуть не выронила.

– Но ты же сказал…

– Обманул. Мне нужна была их реакция. И да, я теперь тоже считаю, что Никтор был странно спокоен. А вот тут Артем и знак вопроса. Что это? Ты в рабочее время думала о свидании?

Теодор опасно прищуривается и буквально прожигает взглядом. Он ведь не ревнует, правда? Или ревнует? Об этом нельзя думать. Аня, остановись. Это запретная тема, но стая радостных птиц уже вспорхнула и улетела в мир иллюзий.

– Я его подозреваю.

– Артема? – на этот раз удивлен Адамиди.

– Да. Он странный.

Понимаю, что не могу объяснить свою неприязнь, но Артем так спокоен, так снисходительно отзывается про Адамиди, да и он был в ту ночь на яхте. Наверное, я просто насмотрелась детективов. Сегодня он напуган и растерян не меньше остальных и его тоже допросят, непременно.

– Ему невыгодно, – хмурится Тео, как будто переваривает в голове нового врага. Анализирует, может ли Вахтуров быть одним из заказчиков. – Ты видишь, из руководства его продвигаю только я. Если меня не будет, Артем навсегда застрянет под началом сынули Барышева. Вместо меня кого и могут поставить, так это Никтора. Либо уболтать Адама, что практически невероятно, но многие были бы за него. Семейная компания и все такое.

– Ясно, а Адам…

Осекаюсь. Смолота чушь.

– Самой не смешно? – фыркает Тео и откладывает в сторону мой ежедневник.

Медленно проводит пальцами по плечу. Так трепетно, что я испуганно вздрагиваю.

– Смешно.

Я не смеюсь. Его пальцы медленно скользят по рукаву блузки к манжету, обводят плотную ткань и чуть задевают кожу кисти. Он улыбается и играет со мной. Потерял много крови, но все равно не оставляет в покое. Сейчас же не будем…

– Мы тебя замучали? – спрашивает тихо, переворачивая мою руку. Теперь пальцы медленно обводят линии на ладони. Его кожа чуть грубовата, но он делает это так нежно, что я зажмуриваюсь.

– Немного.

– Всю жизнь так, Аня. Иначе не будет…

– Да, – выдыхаю свое согласие. Что? Что я несу? Что он несет? – Я все понимаю, Тео.

Пытаюсь хоть как-то исправить ситуацию и под смеющимся взглядом отодвигаюсь в сторону. Сердце уже устало биться, просто тихо трепыхается в груди, как одна из тех улетевших птиц.

– После пресс-конференции сразу уезжаем домой. Поработаешь там.

Одновременно со мной просыпается и холодный Теодор Адамиди. Встряхивается, как будто пробуждается ото сна, в котором мы застряли несколько минут назад.

Он резко, под мой негодующий вскрик и собственное шипение, поднимается с дивана.

–Тео!

– Пиджак. У нас мало времени.

Пока он аккуратно просовывает руки и порыкивает от боли, я слушаю лекцию о поведении на пресс-конференции.

– В диалоги не влезай. Отвечай, только если тебя спросят напрямую и как можно короче. Большую часть вопросов я постараюсь перетащить на себя. Твоя задача просто все это пережить и держать лицо. Будет очень много камер.

Застегиваю пуговицы и поправляю лацканы. Тщательно разглаживаю их пальцами. Мне страшно, но я пойду за ним, куда угодно.

– Все поняла?

– Да, – отвечаю односложно. – Главное, не упасть в обморок.

– Всё будет хорошо. Ты же смелая девочка, справишься, – критически меня оглядывает, – выглядишь очень хорошо. На своих первых снимках в таблоидах будешь смотреться потрясно.

Понимаю, что он пытается меня подбодрить. Глупость и порыв благодарности. поднимаюсь на носочки и коротко целую его в слегка колючую щеку. В ту же секунду дверь открывается.

– Я же говорю, наша фиктивная пара не такая уж фиктивная, – источает яд Адам.

Отпрыгиваю от Тео, как будт он обжег мои губы, и виновато смотрю на Алену. Та сдерживать смех и грубовато толкает Адама в бок.

– Будем считать, что они репетируют.

– Там все готово? – Тео растерянно вытирает помаду ладонью.

– Да, ждут только вас. Охрана для сопровождения уже у входа.

Веселье слетает с лица пиарщицы. Мгновение и она уже собранный профессионал, у которого все под контролем. Мне этому еще учиться и учиться.

А дальше был хаос.

Вспышки фотокамер, вопросы со всех сторон – это журналисты, которых не пустили на пресс-конференцию. Охранники уверенно оттесняли их от входа в здание. Я бежала, боясь отстать от Тео, когда он с силой схватил мою руку и потянул за собой.

Его горячая ладонь вселила уверенность в каждый мой шаг…

* * *

Я сижу за столом на небольшом возвышении, рядом Тео, а впереди табличка с моим именем. Здесь журналисты поспокойнее, они знают, что в праве задавать нам вопросы. Алена с микрофоном в руках быстро подмигивает мне и начинает.

Вопросы сыпятся, как из рога изобилия, почти всегда на Теодора. Он отвечает с легкой улыбкой и только я вижу на его лице остатки бледности и усталость:

– Расскажите, как все случилось? Вы помните нападавших? – спрашивает усатый седой мужчина.

– Не думаю, что могу разглашать подробности. Если кратко, то меня оглушили и без сознания выбросили за борт. Если бы Анна, – легкая улыбка и полный благодарности взгляд на меня, – не бросилась за мной в воду, мы бы с вами не разговаривали.

– Анна, вы всегд такая самоотверженная? Или рассчитывали на продвижение по службе? – вскакивает с места мужчина в кожаной куртке. Его лицо с узким острым носом напоминает крысу, а прищур глаз полон коварства.

Вспоминаю. Видела его по телевидению. Передача «Острый перец», совершенно желтая, скандальная до ужаса. Я обычно сразу переключаю канал, но все мои бывшие соседи её просто обожают.

– Вы не аккредитованный журналист, господин Савойский. Прошу вас выйти из зала, – это Алена в микрофон.

Но я поднимаю вверх руку и прошу её остановиться. Вопрос коварный и он требует ответа именно от меня, никто другой не выручит. Выдыхаю и улыбаюсь так ярко, как могу.

– Я, с вашего позволения, отвечу вопросом на вопрос. Вот вы, господин Савойский, представьте себя на моем месте. Ночь, вам не спится и вы прогуливаетесь по палубе. Внезапно слышите голоса, а потом замечаете как двое выкидывают человека за борт. Когда-то я профессионально занималась плаванием и знаю, что под водой ценна каждая секунду. Промедление – смерть человека. Что бы вы сделали на моем месте? Подумали о собственной выгоде? Побежали искать помощь, которая точно не успеет? Или просто рванули в воду, прихватив спасательный круг?

Чеканю каждое слово. Больше никто не распустит обо мне ложные слухи. Я этого наелась.

Пока я говорила к журналисту подбежали двое крепких ребят из охраны. Ответом мне стала только кривая усмешка на тонких губах. Несколько мгновений тишины и снова Алёна:

– Следующий вопрос, пожалуйста.

– Вопрос к Анне. Изменились ли ваши отношения с Теодором Адамиди после случившегося? – женщина в строгом светлом костюме.

– Аня, не против, если я отвечу? – аккуратно переводит фокус на себя Адамиди.

Я послушно киваю, потому что сердце стучит в ушах. Хватит с меня на сегодня одного сольного выступления в адрес Савойского. Больше ни слова не смогу сказать. Мысли путаются.

– Давайте на чистоту. Я безумно благодарен Анне за всё, что она для меня сделала. Такие люди мне нужны: преданные, самоотверженные и смелые. Это сейчас редкость. Поэтому да, кое-что изменилось. Теперь Анна перешла из бухгалтерии в статус моего личного помощника и сейчас осваивается в этой должности.

– Вы всем своим помощницам дарите ювелирные украшения? – улыбается женщина.

А я останавливаю свою руку, чтобы случайно не коснуться подвески на шее. Она со мной, как талисман.

– Мне хотелось поблагодарить Анну не только как специалиста, но и как человека. Вероятно, я банален, но что может быть прекраснее золотой подвеске на красивой женской шее? – подмигивает Тео, заставляя журналистку зардеться, как маков цвет.

Поднимается следующая дама в летящем платье и со смешной бабочкой в светлых кудрях.

– Двое на необитаемом острове. Она вас спасла. Это так романтично. Наши читательницы очень интересуются, вас связывают только рабочие отношения?